Русский народ - представители восточнославянского этноса, коренные жители России (110 миллионов человек - 80% населения Российской Федерации), самая многочисленная этническая группа в Европе. Русская диаспора насчитывает около 30 миллионов человек и она сосредоточена в таких государствах как Украина, Казахстан, Белоруссия, в странах бывшего СССР, в США и странах ЕС. В результате проведенных социологических исследований было установлено, что 75% русского населения России - последователи православия, а существенная часть населения не причисляет себя к какой-то конкретной религии. Национальным языком русского народа является русский язык.

Каждая страна и его народ имеют свое значение в современном мире, очень важны понятия народной культуры и истории нации, их становление и развитие. Каждый народ и его культура уникальны по своему, колорит и неповторимость каждой народности не должны потеряться или раствориться в ассимиляции с другими народами, подрастающее поколение всегда должно помнить, кто они на самом деле. Для России, которая является многонациональной державой и домом для 190 народов, вопрос национальной культуры стоит довольно остро, вследствие того, что на протяжении последних лет особенно заметно её стирание и на фоне культур других национальностей.

Культура и быт русского народа

(Русский народный костюм )

Первые ассоциации, возникающие с понятием «русский человек», это конечно широта души и сила духа. А ведь национальную культуру формируют люди, именно эти черты характера имеют огромное влияние на её становление и развитие.

Одной из отличительных черт русского народа всегда была и есть простота, в прежние времена славянские дома и имущество очень часто подвергались разграблению и полному уничтожению, отсюда и идет упрощенное отношение к вопросам быта. И конечно эти испытания, выпавшие на долю многострадального русского народа, только закалили его характер, сделали сильнее и научили с гордо поднятой головой выходить из любых жизненных ситуаций.

Еще одной из черт, превалирующей в характере русского этноса, можно назвать доброту. Всему миру хорошо известно понятие русской гостеприимности, когда «и накормят, и напоят, и спать уложат». Уникальное сочетание таких качеств как сердечность, милосердие, сострадание, великодушие, терпимость и опять же простота, очень редко встречающиеся у других народов мира, все это в полной мере проявляется в той самой широте русской души.

Трудолюбие - еще одна из главных черт русского характера, хотя многие историки в исследовании русской народности отмечают, как её любовь к труду и огромный потенциал, так и её лень, а также полную безынициативность (вспомните Обломова в романе Гончарова). Но все таки работоспособность и выносливость русских людей это неоспоримый факт, против которого трудно возразить. И как бы ученые всего мира не хотели понять «загадочную русскую душу», вряд ли это под силу любому из них, ведь она настолько уникальна и многогранна, что её «изюминка» навсегда останется секретом для всех.

Традиции и обычаи русского народа

(Русская трапеза )

Народные традиции и обычаи представляют собой уникальную связь, эдакий «мост времен», связывающий далеко прошлое с настоящим. Некоторые из них уходят своими корнями в языческое прошлое русского народа, еще до крещения Руси, понемногу их сакральное значение было утеряно и позабыто, но основные моменты сохранились и соблюдаются до сих пор. В селах и поселках русские традиции и обычаи чтят и помнят в большей степени, чем в городах, что связано с более обособленным образом жизни городских жителей.

Большое количество обрядов и традиций связано с семейной жизнью (это и сватовство, и свадебные торжества, и крещенье детей). Проведение старинных обрядов и ритуалов гарантировало в будущем успешную и счастливую жизнь, здоровье потомков и общее благополучие семьи.

(Раскрашенный снимок русской семьи начала XX века )

Издавна славянские семьи отличались большим количеством членов семьи (до 20 человек), взрослые дети, уже поженившись, оставались жить в родном доме, главой семейства был отец или старший брат, их все должны были слушаться и беспрекословно выполнять все их наказы. Обычно свадебные торжества проводились либо осенью, после уборки урожая, либо зимой после праздника Крещенья (19 января). Затем очень удачным временем для свадьбы стала считаться первая неделя после Пасхи, так называемая «Красная горка». Самой свадьбе предшествовал обряд сватовства, когда к семье невесты приезжали родители жениха вместе к его крестными, если родители соглашались отдать дочь замуж, далее проводились смотрины (знакомство будущих молодоженов), потом шел обряд сговора и рукобитья (родители решали вопросы приданного и дате проведения свадебных гуляний).

Обряд крещения на Руси тоже был интересен и уникален, ребенок должен был креститься сразу после рождения, для этого выбирались крестные родители, которые всю жизнь будут в ответе за жизнь и благополучие крестника. В годик малыша садили на изнанку овечьего тулупа и стригли его, выстригая на темечке крест, с таким смыслом, что нечистые силы не смогут проникнуть к нему голову, и не будут иметь над ним власти. Каждый Сочельник (6 января) немного подросший крестник должен приносить крестным родителям кутью (кашу из пшеницы с медом и маком), а те в свою очередь должны одарить его сладостями.

Традиционные праздники русского народа

Россия является действительно уникальным государством, где наравне с высокоразвитой культурой современного мира бережно чтят старинные традиции своих дедов и прадедов, уходящие вглубь веков и хранящие память не только православных обетов и канонов, а еще и древнейших языческих обрядов и таинств. И по сегодняшний день отмечаются языческие праздники, народ прислушивается к приметам и вековым традициям, помнит и рассказывает своим детям и внукам старинные предания и легенды.

Основные народные праздники:

Рождество 7 января
Святки 6 - 9 января
Крещение 19 января
Масленица с 20 по 26 февраля

Прощёное воскресенье (перед наступлением Великого поста )
Вербное воскресенье (в воскресенье, предшествующее Пасхе )
Пасха (первое воскресенье после полнолуния, наступающего не ранее дня условного весеннего равноденствия 21 марта )
Красная горка (первое воскресенье после Пасхи )

Троица (в воскресенье в день Пятидесятницы - 50-й день после Пасхи )
Иван Купала 7 июля
День Петра и Февронии 8 июля
Ильин день 2 августа

Медовый Спас 14 августа
Яблочный Спас 19 августа
Третий (Хлебный) Спас 29 августа
Покров день 14 октября

Существует поверье, что в ночь на Ивана Купала (с 6 на 7 июля) один раз в году в лесу расцветает цветок папоротника, и тот, кто его найдет, обретет несметные богатства. Вечером около рек и озер разжигают большие костры, люди одетые в праздничные древнерусские одеяния водят хороводы, поют ритуальные песнопения, прыгаю через костер, и пускают венки по течению, в надежде найти свою вторую половинку.

Масленица - традиционный праздник русского народа, отмечаемый в течение недели пред Великим Постом. Очень давно масленица была скорее не праздником, а обрядом, когда чтилась память ушедших предков, задабривая их блинами, просили у них плодородного года, а сжиганием соломенного чучела проводили зиму. Прошло время, и русский народ, жаждущий веселья и положительных эмоций в холодное и унылое время года, превратил грустный праздник в более веселое и разудалое торжество, которое стало символизировать радость скорого окончания зимы и прихода долгожданного тепла. Смысл изменился, а традиция печь блины осталась, появились захватывающие зимние развлечения: катания с горок на санках и в конных упряжках, сжигалось соломенное чучело Зимы, всю масленичную неделю родственник ходили на блины то к тещ, то к золовке, везде царила атмосфера праздник и веселья, на улицах проводились различные театральные и кукольные представления с участием Петрушки и других фольклорных персонажей. Одним из весьма колоритных и опасных развлечений на Масленицу было проведение кулачных боев, в них участвовало мужское население, для которых было честью принимать участие в своеобразном «ратном деле», проверяющем их на мужество, смелость и ловкость.

Особо почитаемыми христианскими праздниками среди русского народа считаются Рождество и Пасха.

Рождество Христово - не только светлый праздник православия, также он символизирует возрождение и возращение к жизни, традиции и обычаи этого праздника, наполненные добротой и человечностью, высокими нравственными идеалами и торжеством духа над мирскими заботами, в современном мире заново открываются обществу и переосмысливаются им. День перед Рождеством (6 января) носит название Сочельник, потому что главным блюдом праздничного стола, который должен состоять из 12 блюд, является специальная каша «сочиво», состоящая из вареной крупы политой медом, посыпанной маком и орехами. Садиться за стол можно только после появления в небе первой звезды, Рождество (7 января) - семейный праздник, кода все собирались за одним столом, ели праздничное угощение и дарили друг другу подарки. 12 дней после праздника (до 19 января) называются святки, раньше в это время девушки на Руси проводили различные посиделки с гаданьями и обрядами на привлечение женихов.

Светлая Пасха издавна считалась на Руси великим праздником, который ассоциировался у людей с днем общего равенства, прощения и милосердия. Накануне пасхальных торжеств обычно русские женщины пекут куличи (праздничный сдобный пасхальный хлеб) и пасхи, убирают и украшают свои жилища, молодежь и дети раскрашивают яйца, которые по древнему преданию символизируют капли крови Иисуса Христа, распятого на кресте. В день Святой Пасхи нарядно одетые люди, встречаясь, говорят «Христос Воскресе!», отвечают «Воистину воскресе!», затем следует троекратный поцелуй и обмен праздничными пасхальными яйцами.

Федот Васильевич Сычков (1870 -1958) "Крестьянская девушка"

Люблю я в полюшко ходить,
Люблю я сено шевелить.
Как бы с милым повидаться,
Три часа поговорить.


На сенокосе. Фото. Начало XX в.	Б. М. Кустодиев. Сенокос. 1917. Фрагмент

А. И. Морозов. Отдых на сенокосе. Ок. I860	Женщины в покосных рубахах на уборке сена. Фото. Начало XX в.

Группа молодых женщин и девушек с граблями. Фото. 1915. Ярославская губ.	Сушка сена на кольях. Фото. 1920-е. Ленинградская обл.

Сенокос начинался в самом конце июня: «Июнь с косой по лесам пошел», со дня Самсона Сеногноя (27 июня /10 июля), с Петрова дня (29 июня /12 июля) или с летнего дня Кузьмы и Демьяна (1/14 июля). Основная работа приходилась на июль-«сенозорник».
Сено заготавливалось на заливных лугах, располагавшихся в долинах рек, и на небольших, отвоеванных у леса участках земли. Сенокосные угодья могли находиться как вблизи деревни, так и на некотором расстоянии от нее. На дальние луга крестьяне выезжали всей семьей: «Всякий, кто дорос, спеши на сенокос». Дома оставались только старики и старухи для присмотра за малышами и ухода за скотом. Вот как, например, отправлялись на сенокос крестьяне деревень Ямны, Васса, Сосна Мещовского уезда Калужской губернии в конце 1890-х годов: «Настало время косовицы... Ямненцы, вассовцы, сосенцы едут на семи-восьми лошадях с сундуками (с съестным), с косами, граблями, вилами. На каждой почти телеге три-четыре человека, конечно, с ребятишками. Некоторые везут бочонок квасу, кувшины с молоком. Едут разряженные: мужчины в ситцевых рубахах всех цветов и самой дикой фантазии; молодежь в пиджаках, сверх того жилетах... Женщины представляют из своих сарафанов с оборками и казачков-кофточек в талию такой цветник, что в глазах рябит. А платки! Но о платках лучше умолчать: их разнообразию и яркости нет числа. И в дополнение фартуки, то есть передники. Теперь здесь встречаются и матроски, так что встретитесь с хорошенькой крестьяночкой, и вполне можете подумать, что это городская барышня, или, чего доброго, помещица. Подростки и дети тоже стараются нарядиться во все лучшее. Едут и поют во всю мочь песни» [Русские крестьяне. Т. 3. С. 482).
Сенокосную пору девушки ждали с большим нетерпением. Яркое солнце, близость воды, душистые травы - все это создавало атмосферу радости, счастья, свободы от повседневности, а отсутствие строгого глаза стариков и старух - деревенских стражей нравственности - позволяло вести себя несколько более раскованно, чем в обычное время.
Жители каждой деревни, приехав на место, устраивали стоянку - станок: ставили шалаши, в которых спали, приготавливали дрова для костра, на котором готовили пищу. Таких станков вдоль по берегам реки было много - до семи-восьми на двух квадратных километрах. Каждый станок обычно принадлежал жителям одной деревни, которые работали на лугу все вместе. Скошенную и высушенную траву станок делил по количеству мужчин в семье.
Вставали рано утром, еще до восхода солнца, и, не позавтракав, отправлялись на косьбу, чтобы не пропустить время, пока луг покрыт росой, так как влажную траву легче косить. Когда солнце поднималось над горизонтом выше и росу начинало «обтягивать», семьи садились завтракать. В скоромный день ели мясо, хлеб, молоко, яйца, в постные дни (среду и пятницу) - квас, хлеб и лук. После завтрака, если роса была сильная, продолжали косить, а затем раскладывали траву ровными тонкими рядами на лугу, чтобы она просохла. Потом обедали и отдыхали. За это время трава немного обвядала, и ее начинали ворошить граблями, чтобы она лучше сохла. Вечером высушенное сено складывали в копны. В общей работе семьи каждый знал свое дело. Парни и молодые мужчины косили траву. Женщины и девушки раскладывали ее рядами, ворошили и собирали в копны. Метание стогов было работой парней и девушек. Парни подавали сено на деревянных вилах, а девушки раскладывали его по стогу, уминали ногами, чтобы оно плотнее ложилось. Вечер для старшего поколения заканчивался отбиванием кос молотками на маленьких наковальнях. Этот звон разносился по всем лугам, означая, что работа закончилась.
«Сбил сенозорник у мужика мужицкую спесь, что некогда и на печь лечь», - говорит пословица о занятости людей на косовище с утра до вечера. Однако для парней и девушек сенокос был временем, когда они могли продемонстрировать друг другу умение хорошо работать и веселиться. Недаром на Северной Двине общение молодежи в пору сенокоса называлось красованием.
Веселье царило в обеденное время, когда старшие отдыхали в шалашах, а молодежь шла купаться. Совместные купания парней и девушек не одобрялись общественным мнением, поэтому девушки отправлялись подальше от станка, стараясь, чтобы парни их не выследили. Парни все-таки их находили, прятали одежду, вызывая негодование девушек. Возвращались обычно вместе. Девушки пели своим ухажерам, например, такую песню:

Дождь пойдет, сенцо подмочит,
Будет тятенька ругать -
Помоги-ка мне, хороший,
Мой зародец дометать.
Частый дождик поливает,
Меня милый вспоминает:
- Мочит милушку мою
На сенокосе, бедную.

Главное веселье наступало вечером, после захода солнца. Молодежь стягивалась к одному из станков, где было много «славниц». Играла гармошка, начинались пляски, песни, хороводы, гулянья парами. Радость гуляний, продолжавшихся почти до самого утра, хорошо передает песня:

Петровская ночка,
Ночка невеличка,
А рельё, ладо,
Невеличка!
А я, молодая,
Не выспалася,
А рельё, ладо,
Не выспалася!
Не выспалася,
Не нагулялася!
А рельё, ладо,
Не нагулялася!
Я с милым дружком
Не настоялася!
А рельё, ладо,
Не настоялася!
Не настоялась,
Не наговорилась,
А рельё, ладо,
Не наговорилась!

Под конец гулянья исполнялась «разборная» песенка девушек:

Пойдемте, девушки, домой,
Зорька занимается!
Зорька занимается,
Мамаша заругается!

Сенокос оставался «приятнейшей из сельских работ» даже в том случае, если он проходил поблизости от деревни и поэтому каждый вечер нужно было возвращаться домой. Очевидцы писали: «Время года, теплые ночи, купанье после утомительного зноя, благоуханный воздух лугов - все вместе имеет что-то обаятельное, отрадно действующее на душу. Бабы и девки имеют обычай для работы в лугах надевать на себя не только чистое белье, но даже одеваться по-праздничному. Для девок луг есть гульбище, на котором они, дружно работая граблями и сопровождая работу общей песней, рисуются перед женихами» (Селиванов В. В. С. 53).
Сенокос кончался к празднику Казанской иконы Божьей Матери (8/21 июля) или к Ильину дню (20 июля / 2 августа): «Илья Пророк - косьбе срок». Считалось, что «после Ильи» сено будет уже не так хорошо: «До Ильина дня в сене пуд меду, после Ильина дня - пуд навозу».

Жатва

Уж вы жнеи, вы жнеи
Мои молодые!
Жнеи молодые,
Серпы золотые!
Уж вы жните, жните,
Жните не ленитесь!
А обжавши нивку,
Пейте, веселитесь.

Вслед за сенокосом наступала жатва «хлебов» - так называли все зерновые культуры. В разных регионах хлеба созревали в разное время в зависимости от климатических условий. В южной части России жатву начинали уже в середине июля - с праздника Казанской иконы Божьей Матери, в средней полосе - с Ильина дня или со дня свв. Бориса и Глеба (24 июля / б августа), а на севере - ближе к середине августа. Первой поспевала озимая рожь, за ней яровые хлеба, овес, а потом гречиха.

Жала, жала я овес,
Перешла на гречу.
Если милого увижу -
Я к нему навстречу.

Уборка урожая считалась делом девушек и замужних женщин. Однако главными жнеями были девушки. Сильные, крепкие, ловкие, они легко справлялись с довольно трудной работой.


П. Вдовичев, Жатва. 1830-е	Рожь поспевает. Фото С. А. Лобовикова. 1926-1927

Жница. Фото С. А. Лобовикова. 1914-1916	А. Г. Венецианов. На жатве. Лето. До 1827

Жатву полагалось начинать всем в один день. Перед этим женщины выбирали из своей среды зажинальщицу, которая совершит символический зажин поля. Чаще всего это была женщина средних лет, хорошая жница, с «легкой рукой». Рано утром, тайком от всех, она бежала на поле, сжинала три небольших снопа, приговаривая, например, так:

Кыш, полышко, на конец,
Как татарский жеребец!
Бежи и ржи, уминай и рви
И у поля конец ищи!
Выбежи, выбежи,
Нам волюшку дай!
Мы пришли с вострыми серпами,
С белыми руками,
С мягкими хребтами!

После этого зажинальщица укладывала снопы крест-накрест на краю поля, а рядом оставляла кусочек хлеба с солью для Матери-Земли и иконку Спасителя для предохранения урожая от нечистой силы.
На жатву выходила вся женская половина семьи во главе с хозяйкой. Девушки и женщины надевали особую жатвенную одежду - подпоясанные белые холщовые рубахи, украшенные по подолу и на рукавах красным тканым или вышитым узором. В некоторых селах верхнюю часть рубахи шили из яркого ситца, а нижнюю - из холста, который прикрывали красивым фартуком. Головы повязывали ситцевыми платками. Жатвенная одежда была очень нарядной, соответствующей столь важному дню, когда Мать-Земля родит урожай. При этом одежда была еще и удобной для работы, свободной, в ней было не жарко под летним солнцем.
Первый день жатвы начинался с общей молитвы семьи на своей полосе. Жницы работали на поле в определенном порядке. Впереди всех шла хозяйка дома, приговаривая: «Благослови, Боже, ниву зажать! Дай, Господи, спорыньи и легкости, доброго здоровья!» (Народная традиционная культура Псковской области. С. 65). По правую руку от нее шла старшая дочь, за ней по старшинству - остальные дочери, а за ними снохи. Первый сноп полагалось сжать старшей в семье дочери, чтобы она осенью вышла замуж: «Первый снопик жать - жениха наживать». Верили, что первая пясточка срезанных стеблей ржи и первый собранный из них сноп обладают «спором», «споркостью» - особой жизнедающей силой, так необходимой будущей хозяйке и матери.
На поле жнеи отправлялись после того, как солнце осушит росу. Хлеб, покрытый росой, жать было нельзя, чтобы зерно и солома не сгнили до обмолота. Девушки вместе шли на поле, пели песни, которые получили название жатвенных. Главной темой песен была несчастная любовь:

Рано-рано наше подворьице зарастает.
Заросло-зацвело наше подворьице травою-муравою.
То не травушка в поле, не муравушка, розовы цветочки.
Там цвели в поле цветочки, цвели, да повяли.
Любил парень красну девицу, да покинул.
Покинувши девчонку, над ней насмеялся.
Ты не смейся, парень, над девчонкой, ты еще сам холост.
Холост-неженатый, нету жены взятой.

Во время работы девушкам петь не полагалось - это была прерогатива только замужних женщин. Замужние женщины обращались в песнях к Богу, ниве, солнцу, полевым духам с просьбой о помощи:

Да унеси, Боже, тучу грозовую,
Да спаси, Боже, ниву трудовую.

Крестьянские поля (полосы) располагались рядом. Жницы могли видеть, как работают соседки, перекликаться друг с другом, подбадривать уставших, укорять ленивых. Песни перемежались так называемым гуканьем, то есть криками, возгласами «У-у!», «Эй!», оханьем-уханьем. Гуканье было столь сильным, что его можно было услышать в отдаленных от полей деревнях. Весь этот многоголосный шум красиво назвали «пением жнивы».
Чтобы к вечеру была выполнена определенная часть работы, отстающих подгоняли: «Подтягай! Подтягай! Тяни! Тяни козу-то свою!» Каждая девушка старалась нажать побольше снопов, опередить своих подруг, а не попасть в отстающие. Над ленивыми смеялись, кричали: «Девка! Кила тебе!» - а ночью на полосу нерадивым девушкам «ставили килу»: втыкали в землю палку с привязанным к ней пуком соломы или старым лаптем. По качеству и быстроте работы определяли, «работлива» ли девушка, будет ли она хорошей хозяйкой дома. Если жница оставляла за собой несжатую бороздку, то говорили, что у нее «мужик будет нутрец»; если снопы получались большие, то и мужик будет большой, если ровные и красивые, то богатый и трудолюбивый. Чтобы работа спорилась, девушки приговаривали: «Полоска в край, как белый зай, кыш, погоняй, кыш, погоняй!» (Морозов И. А., Слепцова И. С. С. 119), а чтобы не уставать, перепоясывались жгутиком из стеблей со словами: «Как матушка рожь стала год, да не устала, так и моя спинушка жать бы не устала» (Майков Л. Н. С. 204).
Работа заканчивалась, когда солнце склонялось к закату и жнива покрывалась росой. Оставаться на поле после захода не разрешалось: по поверью, это могло помешать умершим предкам «гулять по полям и радоваться урожаю». Перед уходом с недожатой полосы полагалось для предохранения ее от порчи положить крест-накрест две горсточки стеблей. Серпы, спрятав, обычно оставляли в поле, а не несли их в дом, чтобы не накликать дождь.
После трудового дня девушки опять собирались в стайку и все вместе отправлялись отдыхать, распевая про несчастную любовь:

Песни пела, грудь болела,
Сердце надрывалося.
По лицу катились слезы -
С милым расставалася.

Услышав громкое пение, появлялись парни, которые заигрывали с девушками в расчете на их благосклонность. Шутки парней порой бывали довольно грубоватыми. Например, парни пугали девушек, неожиданно нападая на них из-за кустов, или ставили «кляпцы»: перевязывали верхушки трав, росших по обе стороны дорожки, по которой шли девушки. В темную пору девушки могли не заметить ловушки, падали, вызывая радостный смех парней.
Дальше шли вместе, а девушки «припевали» парням невест:

У нас Марьюшка садом шла,
У нас Васильевна зеленым.
Заглядел ее Иван-молодец:
«Вот идет моя ценная, красотою неоценная.
Всю деревеньку насквозь прошел,
Краше-лучше я Марии не нашел.
Ты, Марьюшка, душечка,
Обойми меня радостно,
Поцелуй меня, пожалуйста, в уста».

Обед на жниве. Доставка на поле воды для питья. Фото. Начало XX в. Основные посевные культуры, распространенные в России:
1 - овес; 2 - ячмень; 3 - пшеница; 4 - рожь; 5 - гречиха А. М. Максимов. Девушка со снопом. 1844 Последний сноп. Фото. Начало XX в.

Жатву старались завершить все в один день. Если кто-либо не справлялся вовремя, ему на помощь спешили соседи. Это было вызвано естественным желанием помочь соседу, а также тем, что несжатые полосы мешали вывозу снопов с полей на гумно и выпасу скота, который выпускали на пожню.
Окончание тяжелой страдной работы отмечалось очень празднично. Девушки и женщины исполняли дожинальные песни, в которых славили ниву и Бога:

А слава Богу
До нового году,
Слава Богу,
Ниву пожали,
Страду пострадали!
Слава Богу
До нового году!

В последний день жатвы проводилось множество обрядов. Их суть заключалась в том, чтобы поблагодарить поле за урожай, попросить его плодоносить на будущий год и взять от поля здоровье себе и своим близким. В одних селах девушки и женщины становились в круг, брали серпы, поднимали их вверх и просили: «Уроди, Господи! на будущий год, чтоб рожь была стеной». В других благодарили за работу серп, навивая на него стебельки ржи: «Спасибо, серяпок, что меня ты поберег, теперь я тебя поберегу, пшеницей накормлю».
Почти по всей России был распространен обычай «завивать бороду», то есть специально оставленные на поле несжатыми колосья завязывали лентами или заплетали в косичку, а под ними на землю клали кусок хлеба с солью. «Бороду» завязывала хозяйка дома в присутствии всех жниц семьи. Девушкам разрешалось перед началом обряда сжать несколько пясточек, оставленных Илье на бороду колосьев. Если девушка сжинала парное количество колосьев - это означало, что на Покров к ней приедут сваты, если нечетное - придется ждать сватов до зимнего мясоеда. После этого девушки уходили веселиться своей стайкой, а бабы, взявшись за руки, начинали приплясывать вокруг бороды, произнося заклинание:

Уж мы вьем, вьем бороду
У Гаврилы на поле,
Завиваем бороду
У Васильевича да на широком,
У Васильевича да на широком.
На нивы великой,
На полосы широкой,
Да на горы на высокой,
На земле чернопахотной,
На землице на пахотной.

После уборки всех хлебов в деревне устраивалась коллективная трапеза с пивом, вареным мясом, «отжиночными» пирогами, яичницей. Девушки и парни, посидев вместе со всеми, отправлялись на гулянье и веселились до самого утра.

Как относились к семье и браку русские крестьяне? Об этом можно узнать из заметок о жизни в Спасском и Лаишевском уездах Казанской губернии, собранных 100 лет назад и опубликованных недавно Российским этнографическим музеем и министерством культуры Татарстана. «АиФ-Казань» выбрал наиболее интересные выдержки из этого труда.

Ловкость и непорочность

Вот как описывали семейные традиции крестьян народные корреспонденты (ими выступали земские чиновники и учителя): «Хотя парень хранит целомудрие недолго - обыкновенно до 15 лет и редко остаётся целомудрен до самого брака - до 18 и 19 лет, соседи на потерявших целомудрие смотрят с некоторым презрением. Говорят, что такой молокосос, а сделался распутником - «непутёвым человеком».

В народе сложилось очень серьёзное отношение к брачному союзу. Брак - это договор, закон и обещание перед святым крестом и Евангелием, которым человек и должен был следовать.

Если человек женился, он обычно менялся, и чаще всего в лучшую сторону, считали крестьяне. Вступление в брак было необходимым для каждого порядочного человека. «Женатому много лучше и покойнее жить, - приводит народные аргументы корреспондент. - Законные дети кормят родителей под старость, в случае болезни есть кому присмотреть за больным. Жизнь брачная имеет определённую цель - жить и для себя, а больше для детей и семейства, а жизнь безбрачная - бесцельная и беспокойная. Брак считается возможным для мужчины от 17,5 и до 60 лет, а для женщины от 16,5 и до 70 лет».

Считалось, что к браку необходимо готовиться, особенно девушкам. Даже был обычай - не отдавать девушку замуж, пока она не пробудет в доме несколько лет на положении работницы. Научившись таким образом вести домашнее хозяйство, она уже не встретит насмешек в чужой семье, и родителям не будет стыдно за дочь.

По наблюдениям корреспондента, в невесте особенно ценили дородность, ловкость и способность к работе, непорочность, здоровье, послушность, а также если ее семья была хорошей во всех отношениях. Выбирая жениха, первым делом обращали внимание на достаток, трезвость, трудолюбие, здоровье. Старались также узнать, смирная ли семья, особенно свекровь. На этот счёт существовали поговорки: «Хорошая жена - всему дому голова», «Выбирай корову по рогам, а девку по родам».

Девушки должны были быть крепкими и здоровыми, чтобы осилить ведение хозяйства. Фото:

Если невеста была согласна выйти замуж, после сватания она должна была дать сватам жениха в заклад свой лучший головной платок. Кроме того, во время девичника невеста должна была подарить жениху новый носовой вышитый платок, а жених в ответ преподносил ей кусок душистого мыла. Свадебные расходы семьи делили поровну.

К тёще - по новой дороге

Считалось, что после венчания молодые не должны возвращаться домой той же самой дорогой, которой невеста и жених ехали в церковь. «На прежней дороге может быть положено незаметно что-нибудь навороженное, или перейдут с ворожбой эту дорогу, так что молодые не будут жить согласно», - пишет корреспондент. Он приводит и другое объяснение: новую дорогу выбирают, чтобы вступающие в брак, ехавшие в церковь с сомнительными думами друг о друге, с неуверенностью во взаимной любви, отбросили от себя эти думы раз и навсегда.

Если в наше время на свадьбе похищают невесту, то в те времена с брачного пира исчезал жених, вернее, отправлялся с несколькими ближайшими родственниками к тёще на блинки. Угощая новоиспечённого зятя, она мазала ему маслом голову. Потом он возвращался домой и прятался во дворе в соломе. Дружка (представитель жениха), заметив, что новобрачного нет с гостями, объявлял об этом новобрачной, вручал жене плётку и велел искать мужа. Молодая, выйдя во двор, стегала каждого пришедшего гостя плёткой, требуя новобрачного. В итоге находила его в соломе, и её спрашивали, кто это. Жена должна была назвать мужа по имени и отчеству, после чего они целовались и возвращались в избу.

Всю будущую жизнь молодых определяли первые дни их совместной жизни. В это время муж новобрачной, его родители следили за ней, замечали все её приёмы, ловкость, расторопность, сметливость, разговоры. Это позволяло понять, как себя с ней вести. Умные мужья делали выговоры жёнам втихомолку, наедине, чтобы в семье об этом не знали.

Случались у крестьян и разводы, и тогда один из супругов уходил из дома. При разводе приданое жены отходило к ней. Если все дети были мальчиками, то половина из них оставались с мужем, другая половина - с женой. А если были дочери и сыновья, то девочек обязан был взять муж, а мальчиков - жена.

Арбуз в бане для роженицы

«Появление на свет ребёнка встречается как благословение божие, - пишет корреспондент. - Когда женщина родит, то никого не пускают в дом. Строго наказывают всем домашним никому не сообщать об этом моменте». Хорошей приметой было, если во время родов жены у мужа тоже что-то болело, например, живот. Тотчас же после родов роженицу с новорожденным везли на лошади в жарко натопленную баню, прикрыв её тулупом с головы до ног, чтобы не простудилась и чтобы никто не сглазил. Ехали очень тихо. В бане молодая мать неделю лежала на полу, застеленном соломой. Там её и новорожденного ежедневно мыли, купали и кормили гораздо лучше, чем дома.

«Соседки и родственницы приносят пирогов различных, калачи, мёду, яичницы, рыбу, пива, красного вина, арбузов, солёных огурцов, - отмечает корреспондент. - И роженица замечает, какой пирог, что, сколько и кто принёс, чтобы самой отплатить им «на родинах» этим же». Крестили ребёнка через два или три дня после рождения. Его несли в церковь в чистой белой одежде. Задача крёстной матери была купить младенцу одежду, а крёстный отец должен был купить крест и оплатить крестины.

О воспитании детей

С раннего возраста в жизни детей были наказания и молитвы. По наблюдениям корреспондента, наказывали ребят очень часто - «за нетерпимые шалости и вольности». Орудие наказания - плётка, висела в каждом доме на самом видном месте. Молиться дети учились на первом году жизни. «Когда ребёнок начинал понимать предметы и звук, ему уже внушают и показывают, где бог, - сообщается в заметках. - С трёхлетнего возраста начинают водить в церковь».

С двух лет детей приучали к труду. Фото: Российский этнографический музей

С двух лет дети начинали нянчиться с младшими братьями и сёстрами, качать их люльки. С этого же возраста они приучались смотреть за домашними животными, помогать по хозяйству. С семи лет крестьянские дети начинают пасти лошадей. С шести лет приучаются жать, с 10 лет пахать, с 15 лет - косить. В целом всему, что умеет крестьянин, подростки должны быть обучены с 15 и до 18-20 лет.

Крестьянская трапеза

Повседневный крестьянский стол не отличался большим разнообразием. Черный хлеб, щи, каша да квас – вот, пожалуй, и все разносолы. Серьезным подспорьем были, конечно, лесные дары – грибы, ягоды, орехи, мед. Но основой всему всегда оставался хлеб.

"Хлев – всему голова"

Каких только народных поговорок, пословиц, присказок не сложено о нем: "Хлеб – всему голова", "Хлеб да вода – крестьянская еда", "Хлеб на стол – и стол престол, а хлеба ни куска – и стол доска", "Худ обед, коли хлеба нет".

"Хлебом да солью" встречали дорогих гостей, приглашали к столу, желали благополучия, приветствовали молодых в день свадьбы. Без хлеба не обходилась ни одна трапеза. Резать хлеб за столом считалось почетной обязанностью главы семьи.

Служил хлеб и ритуальной пищей. Из кислого теста выпекали просфоры, предназначенные для совершения христианского таинства причащения. Особый вид хлеба – перепеча – участвовал в свадебном обряде. На Пасху пекли куличи, на Масленицу провожали зиму блинами, а весну встречали "жаворонками" – пряниками, напоминающими по форме птиц.

Без хлеба крестьянин не мыслил жизни. В неурожайные годы начинался голод, несмотря на то, что животной пищи было в достатке.

Пекли хлеб обычно раз в неделю. Дело это сложное и трудоемкое. С вечера хозяйка готовила тесто в специальной деревянной кадке. Тесто и кадка назывались одинаково – квашней. Кадка постоянно была в работе, поэтому ее редко мыли. Немало язвительных шуток связано с этим. Рассказывали, что однажды стряпуха потеряла сковородку, на которой обычно пекла блины. Целый год не могла найти ее и обнаружила, лишь когда затеяла мытье квашни.

Перед тем как ставить тесто, стенки квашни натирали солью, затем заливали ее теплой водой. Для закваски бросали кусок теста, оставшийся от предыдущей выпечки, и засыпали муку. Хорошенько все перемешав, оставляли на ночь в теплом месте. К утру тесто поднималось, и стряпуха принималась его месить. Нелегкая эта работа продолжалась до тех пор, пока тесто не начинало отставать от рук и стенок кадки. Квашню снова ставили на время в теплое место, а затем еще раз вымешивали. Наконец-то тесто готово! Осталось разделить его на крупные гладкие хлеба и посадить в печь на деревянной лопате. Через некоторое время изба наполнялась ни с чем не сравнимым запахом выпекаемого хлеба.

Как проверить, готов ли каравай? Хозяйка доставала его из печи и постукивала по днищу. Хорошо пропеченный хлеб звенел, как бубен. Женщину, умевшую печь вкусный хлеб, особенно уважали в семье.

Хранили испеченный хлеб в специальных деревянных хлебницах. В них же его и на стол подавали. Хлебницы эти берегли и даже давали дочерям в приданое.

Пекли в деревне преимущественно черный, ржаной, хлеб. Белый, пшеничный, калач был редким гостем на крестьянском столе, считался лакомством, которое позволяли себе только в праздник. Поэтому, если гостя не удавалось даже "калачом заманить", обида была серьезной.

В голодные, неурожайные годы, когда хлеба не хватало, в муку добавляли лебеду, кору деревьев, молотые желуди, крапиву, отруби. Слова о горьком привкусе крестьянского хлеба имели при этом прямой смысл.

Из муки выпекали не только хлеб. Русская кухня богата мучными блюдами: пироги, блины, оладьи, пряники всегда подавали на праздничный крестьянский стол.

Блины, пожалуй, самое популярное русское блюдо. Известные еще с языческих времен, они символизировали солнце. В старину блины как ритуальная пища были неотъемлемой частью многих обрядов – от рождения (роженицу кормили блином) до смерти (блинами с кутьей поминали усопшего). И уж, конечно, какая Масленица без блинов. Однако истинно русские блины не те, что печет сегодня из пшеничной муки каждая хозяйка. В старину блины пекли только из муки гречишной.

Были они более рыхлыми, пышными, с кисловатым привкусом.

Ни один крестьянский праздник на Руси не обходился без пирогов. Само слово "пирог" произошло, как считают, от слова "пир" и первоначально означало праздничный хлеб. Пироги до сих пор считаются украшением праздничного стола: "Красна изба углами, а обед – пирогами". Каких только пирогов не пекли хозяйки с давних времен! В ХVII в. было известно не менее 50 их видов: дрожжевые, пресные, слоеные – из разных видов теста; подовые, выпеченные на поду печи без масла, и пряженые, испеченные в масле. Пироги пекли разных размеров и формы: маленькие и большие, круглые и квадратные, вытянутые и треугольные, открытые (расстегаи) и закрытые. А уж с какой только начинкой не было пирогов: мясная, рыбная, творожная, овощная, с яйцами, кашами, фруктами, ягодами, грибами, изюмом, маком, горохом. Каждый пирог подавался к определенному блюду: пирог с гречневой кашей – к щам из свежей капусты, а пирог с соленой рыбой – к кислым щам. Пирог с морковью – к ухе, а с мясом – к лапше.

Непременным украшением праздничного стола были и пряники. В отличие от пирогов, в них не было начинки, но зато в тесто добавляли мед и пряности – отсюда и их название "пряники". По форме пряники делали фигурными, в виде какого-нибудь зверя, рыбы, птицы. Кстати, Колобок, персонаж известной русской сказки, тоже пряник, только шарообразный. Его название произошло от древнего слова "кола" – круг. На русских свадьбах, когда торжество подходило к концу, гостям раздавали маленькие пряники "разгоняй", прозрачно намекая, что пора и по домам.

«Щи да каша – пища наша»

Так любили говаривать в народе. Каша была самой простой, сытной и доступной едой. Немного крупы или зерна, воды или молока, соль по вкусу – вот и весь секрет.

В XVI в. было известно не менее 20 видов каш – сколько круп, столько и каш. Да и разные виды помола крупы позволяли готовить особую кашу. В Древней Руси кашей называли любую похлебку, сваренную из измельченных продуктов, в том числе рыбы, овощей, гороха.

Как и без блинов, без каши не обходился ни один обряд. Варили ее на свадьбу, на крестины, на поминки. По обычаю молодых кормили кашей после первой брачной ночи. Этой традиции придерживались даже цари. Свадебный пир на Руси так и назывался – "кашей". Подготовка к этому торжеству была весьма хлопотной, потому и говорили о молодых: "заварили кашу". Если же свадьба расстраивалась, то виноватых осуждали: "с ними каши не сваришь".

Разновидность каши – поминальная кутья, упомянутая еще в "Повести временных лет". В давние времена ее готовили из зерен пшеницы и меда.

Многие старинные крестьянские каши – гречневая, пшенная, овсяная – и по сей день на нашем столе. А вот о полбяной многие знают только из пушкинской сказки о работнике Балде, которого жадный поп кормил полбой. Именно так называлось злаковое растение – что-то среднее между пшеницей и ячменем. Каша из полбы, хотя и питательная, груба на вкус, потому и была пищей бедняков. Пушкин дал своему попу прозвище "толоконный лоб". Толокном называлась овсяная крупа особого приготовления, из которой также варили кашу.

Некоторые исследователи считают кашу праматерью хлеба. По легенде, древний повар, готовя кашу, переложил сверх меры зерна и получил в результате хлебную лепешку.

Щи – еще одна исконно русская еда. Правда, в старину щами называли практически все похлебки, а не только современный суп с капустой. Умение варить вкусные щи, так же как и выпекать хлеба, было обязательным качеством хорошей хозяйки. "Не та хозяйка, что красиво говорит, а та, что хорошо щи варит"! В XVI в. можно было отведать "шти капустны", "шти борщовы", "шти репяны".

С тех пор многое изменилось в рационе питания. Неизвестные ранее картофель, помидоры, прочно обосновались на нашем столе. Многие овощи, наоборот, почти исчезли: например, репа. А ведь в древности она была так же привычна, как капуста. Похлебка из репы не сходила с крестьянского стола, а сама она до появления картофеля считалась в России "вторым хлебом". Из репы делали даже квас.

Традиционные русские щи варили из свежей или кислой капусты на мясном бульоне. Весной вместо капусты хозяйка заправляла щи молодой крапивой или щавелем.

Знаменитый французский романист Александр Дюма восхищался русскими щами. Он вернулся из России с их рецептом и включил его в свою кулинарную книгу. Кстати, в Париж можно было захватить из России и сами щи. Русский мемуарист XVIII в. Андрей Болотов рассказывает, как зимой путешественники брали с собой в дальнюю дорогу целую кадку замороженных щей. На почтовых станциях по мере надобности их разогревали и ели. Так что, может быть, не так уж завирал господин Хлестаков, рассказывая про "суп в кастрюльке... прямо из Парижа".

Далеко не всегда крестьянские щи были с мясом. Про такие говорили: "Щи хоть кнутом хлещи". Но наличие мяса в щах определялось не только достатком семьи. Многое значили религиозные традиции. Все дни в году делились на скоромные, когда можно было есть все, и постные – без мяса и молочных продуктов. Постными весь год были среды и пятницы. Кроме того, соблюдались продолжительные, от двух до восьми недель, посты: Великий, Петров, Успенский и др. Всего постных дней в году было около двухсот.

Рассказывая о крестьянской еде, нельзя не вспомнить еще раз о русской печи. Кто хоть раз в жизни попробовал хлеб, кашу или щи, приготовленные в ней, не забудет их удивительный вкус и аромат. Секрет в том, что жар в печи распределяется равномерно, и температура долго сохраняется постоянной. Посуда с пищей не соприкасается с огнем. В округлых пузатых горшках содержимое прогревается со всех сторон, не пригорая.

Напиток Казановы

Любимым напитком на Руси был квас. Но его ценность не ограничивалась только вкусовыми качествами. Квас да кислая капуста были единственными средствами спасения от цинги долгими русскими зимами, когда питание крайне скудно. Еще в древности квасу приписывали лечебные свойства.

У каждой хозяйки был свой рецепт приготовления разнообразных квасов: медового, грушевого, вишневого, клюквенного, яблочного – всех и не перечислить. Иной добрый квас соперничал с некоторыми "пьяными" напитками – пивом, например. Известный авантюрист XVIII в. Казанова, объездивший полсвета, побывал в России и с восторгом отзывался о вкусовых качествах кваса.

"Ешь щи с мясом, а нет, – так хлеб с квасом", – советовала русская поговорка. Квас был доступен любому. На его основе готовили многие блюда – окрошку, ботвинью, свекольник, тюрю). Ботвинья, например, хорошо известная во времена Пушкина, сегодня почти забыта. Ее делали из кваса и отварной ботвы некоторых растений – свеклы, например, отсюда и название – "ботвинья". Тюря считалась пищей бедных – кусочки хлеба в квасе были порой их основной едой.

Кисель такой же древний напиток, как квас. В "Повести временных лет" о киселе есть интересная запись. В 997 г. печенеги осадили Белгород. Осада затянулась, и в городе начался голод. Осажденные уже готовы были сдаться на милость врагу, но один мудрый старец надоумил их, как спастись. Горожане по горсти собрали весь оставшийся у них овес, пшеницу, отруби. Сделали из них болтушку, из которой кисель варят, налили ее в кадку и поставили в колодец. В другой колодец поместили кадку с медом. Печенежских послов пригласили на переговоры и угостили киселем и медом из колодцев. Поняли тогда печенеги, что бессмысленно продолжать осаду, и сняли ее.

Распространенным напитком на Руси было и пиво. Подробный рецепт его приготовления можно найти, например, в "Домострое". На рубеже XVI–XVII вв. пиво даже входило в состав феодальных поборов.

Обычаи крестьянского стола

Трудно сказать точно, сколько раз в день ели крестьяне в XVI или XVII в. В "Домострое" говорится о двух обязательных трапезах – обеде и ужине. Завтракали не всегда: в народе считалось, что дневную пищу надо сначала заработать. Во всяком случае, общего для всех членов семьи завтрака не было. Вставали в разное время и сразу же принимались за работу, возможно, перехватив что-то из остатков вчерашней пищи. Вся семья собиралась за обеденным столом в полдень.

Цену куску хлеба крестьянин знал с детства, поэтому к еде относился свято. Трапеза в крестьянской семье напоминала священнодействие. Первым садился за стол, в красный угол под образами, отец – глава семейства. Строго установленные места в зависимости от возраста и пола были и у других членов семьи.

Перед едой обязательно мыли руки, а трапезу начинали с краткой благодарственной молитвы, которую произносил хозяин дома. Перед каждым еда-ком на столе лежала ложка и кусок хлеба, в чем-то заменявший тарелку. Пищу подавала хозяйка – мать семейства или невестка. В большой семье хозяйке некогда было присесть к столу во время обеда, и ела она одна, когда все были накормлены. Существовало даже поверье, что если стряпуха стоит у печи голодной, обед будет вкуснее.

Жидкую пищу из большой деревянной миски, одной на всех, каждый черпал своей ложкой. Хозяин дома зорко следил за, соблюдением правила поведения за столом. Есть полагалось не спеша, не обгоняя друг друга. Нельзя было есть "вприхлебку", т. е. зачерпывать похлебку дважды, не откусив хлеба. Гущу, куски мяса и сала на дне миски делили после того, как была съедена жижа, причем право выбрать первый кусок принадлежало главе семьи. Брать ложкой сразу два куска мяса не полагалось. Если кто-то из членов семьи по рассеянности или намеренно нарушал эти правила, то в наказание немедленно получал по лбу хозяйской ложкой. Кроме того, за столом нельзя было громко разговаривать, смеяться, стучать ложкой по посуде, бросать остатки пищи на пол, вставать, не закончив еды.

Не всегда семья собиралась обедать в доме. В страдную пору ели прямо в поле, чтобы не терять дорогого времени.

На праздники в деревнях нередко устраивали "братчины" – пиры вскладчину. Выбирали организатора братчины – старосту. Он собирал с участников пиршества их долю, а иногда выполнял и роль тамады за столом. Всем миром варили пиво, готовили еду, накрывали стол. На братчинах существовал обычай: собравшиеся пускали по кругу чашу с пивом или медом – братину. Каждый отпивал по глотку и передавал соседу. Собравшиеся веселились: пели, плясали, устраивали игры.

Гостеприимство всегда было характерной чертой русских. Оценивалось оно прежде всего хлебосольством. Гостя полагалось напоить и накормить досыта. "Все, что в печи, на стол мечи", – учит русская пословица. Обычай диктовал чуть ли не насильно кормить и поить гостя, даже если он был уже сыт. Хозяева становились на колени и слезно молили съесть и выпить еще хоть чуть-чуть.

Ели досыта крестьяне только по праздникам. Низкая урожайность, частые недороды, тяжелые феодальные повинности вынуждали отказывать себе в самом необходимом – в питании. Может быть, этим объясняется национальная черта русских – любовь к пышному застолью, которая всегда удивляла иностранцев.

Русская крестьянская культура

На протяжении долгого времени крестьянство составляло основу населения нашего края. В русской культуре надолго задержались элементы славянской мифологии, связанные с языческими воспоминаниями, с верой в силы природы. Но постепенно крестьянское мировоззрение подстраивается под новую религию – христианство: Перун (бог громовержец) – Илья-пророк, Макошь (богиня плодородия) – Дева Мария…

Значительная роль в этом принадлежала русской православной церкви. Христианское начало сформировало особое русское «правдоискательство», искание царства божия, милосердие и сострадание к страждущим. Все эти качества формировались в народе через общение с церковнослужителями, через восприятие мира в свете христианства. В связи с этим личность священника, его поведение, уровень его образования, мудрость становились общественно значимыми.

Между священнослужителями и прихожанами нередко складывались теплые отношения: отеческие с одной стороны, почтительные и уважительные – с другой. Случалось, что сельские священники собственными руками обрабатывали землю, трудились на пасеке. Этому соответствовал и их внешний облик вне церкви, и их поведение. Крестьяне с участием относились к труду священников, помогали им в крестьянских работах (чаще во время жатвы). Расставание со священником, вынужденным по какой-либо причине покидать свой приход, часто трогало прихожан до глубины души. Контакт усиливался, если священник не только сближался с крестьянами в силу общности быта и хозяйства и доброго расположения к своей пастве, но и по духовной сути своей становился истинным наставником.

Но были и конфликты крестьян со священниками, далеко не все служители церкви отвечали необходимым нравственным и профессиональным требованиям. Отношение крестьянства к приходскому духовенству зависело от нравственного уровня и поведения самого духовенства. Крестьян возмущало недостойное поведение священно и церковнослужителей в быту, безответственность, формальное их отношение к своим пастырским обязанностям, вымогательство. Но проявления неприязненного отношения носили не принципиальный, а личностный характер: настаивая на удалении одного священника, они просили заменить его другим.

Крестьянская община

Культурный быт крестьянства опирался на строгие устои, они упорядочивали всю жизнь на основе четких правил. С одной стороны, подчинения старшему в семье, с другой почитание младшими старших, подчинение женщины мужчине имело характер неписаного закона. Прочными узами человек был связан с другими членами своего семейства, с соседями и со всей общиной. Семейная и общинная солидарность, предпочтение коллективного интереса личному являлись нормой крестьянской жизни. С этим была связана практика взаимопомощи, взаимозамены, общинной поддержки старых и увечных.

Русская крестьянская община была составной частью известной «теории официальной народности» - «православие, самодержавие, народность», где народ любит своего царя, а он беспокоится о своих подданных как о своих детях, царь и народ православные, и чтут традиции. Народность же понималась как необходимость придерживаться собственных русских традиций и отвергать иностранное влияние. Веками общинный строй был основой государственной власти России.

Характерное явление крестьянской жизни - помочи: добровольная и бескорыстная помощь поселян в срочной и большой работе односельчанину (вывоз навоза на поле, жатва, покос, вывоз леса, постройка дома и т.п.). Вечером, после завершения работы, хозяин угощал всех помогавших обедом. Типично русское «свои люди - сочтемся» значительно увеличивало жизнестойкость русских семей.

По церковным праздникам, до четырех раз в год, проводились мольбы, называемые по имени святого, на день памяти которого выпадало действо. На Николу резали откормленного бычка. Накануне Ильи – ягнёнка. Лучшую часть мяса несли в церковь. Из остального готовили кушанья для братчины. Это был обычай коллективного общественного угощения: варили пиво и устраивали общественное застолье.

На православные и народные праздники ходили обычно в разные деревни. На Масленицу обязательно катались, лошадей и сани украшали, усаживали девушек, а парни с гармонями. Все плясали и пили, веселились, но большого пьянства старались не допускать. Все ходили пьяненькие и весёлые. Воодушевление достигало такого накала, что исключало традиционные побоища между различными «кустами» деревень.

Хотя редко на гуляньях обходилось без драк, из-за девушек одиночные, а иногда и деревня на деревню, с использованием кольев. Особая роль отводилась подросткам, которых «биться» не пускали, но в случае необходимости они подносили колья мужикам и парням постарше. Кто побеждает, тот и гуляет. Но до смертоубийства не доводили.

Особое внимание уделяли крестьяне своей домашней скотине и прежде всего – к «коровушке», кормилице, «Животу красному». Закреплённое в ритуалах общение с домашней скотиной помогало установить тонкую душевную связь между человеком и животным. А это обеспечивало хорошее самочувствие скотинки и лучшее качество молока.

В случае эпидемии, животных окуривали «целебным живым» можжевеловым дымом. Рано утром мужики собирались около чьей-нибудь вереи (столба, на котором держатся ворота). Брали можжевеловый кол и, упёршись им в верею, вертели его до появления «самородного», «святого» огня. Часто вставляли кол между двух столбов и вращали его с помощью верёвки. Кострище обычно устраивали в прогоне, ведущем на луга. На костёр накидывали сверху можжевеловых лап, дающих густой дым. Люди и скот проходили «через огонь» в этих своеобразных воротах. Считалось, что закопчёные дымом священного дерева они непременно исцелятся. А к ещё не заразился, останется здоровым.

Семья

Одним из ярчайших моментов жизни у крестьян были молодые годы до вступления в брак. Это время совместных игрищ девок и парней, посиделок, хороводов, колядования на святках; время, когда ослабевают многие моральные ограничения.

В каждой деревне устраивали вечёрки, иногда ходили и в соседние деревни, но для девушек это было опасно, можно было получить тумаков от деревенских парней. На вечёрках просто так не сидели, девушки обычно ткали полотно, а парни играли на гармони. Играли в избе в игры, водили хоровод, танцевали, иногда и попивали винцо, либо бражку. За любую ошибку или оплошность выдавали фанты: парней заставляли за полученные фанты что-либо сделать, девушек заставляли целоваться, целующихся обычно прикрывали платком. Местное духовенство с осуждением отзывалось о вечерках, но фактически священники ничего сделать с этим не могли.

Вечёрки и посиделки были разделены по возрастам на три группы: дети 6-10 лет, подростки 10-14 лет, и юноши и девушки старше 15 лет.

Самые младшие играли в лапту, «попа», «зубаря»…; гоняли самодельные, набитые тряпками мячи. Зимой вставали на коньки из осины, играли со снежной бабой, возились с салазками. Игрушки мастерили собственными руками из того что было под рукой.

У старших дело шло иначе: выбирали избу, где жила одинокая старушка, и договаривались с ней об оплате. В счет ее приносили продукты, кто что мог - кар¬тофель, сало, капусту. Приходили на посиделки или «беседки» обязательно с работой, кто вышивал, кто прял куделю. На взрослые беседки собирались девушки с 15 до 22 лет. Чуть позже приходили парни с гармошкой, угощением и начиналось веселье. Это было время, когда девушка должна была показать, что умеет не только работать, но и петь, и плясать, и слово меткое сказать. Беседки давали возможность молодым еще до свадьбы хорошенько узнать друг друга, выбрать себе жениха или невесту. Этому помо¬гали и игры на посиделках.

Так например интересна была такая игра как выход к «стол¬бику», то есть в другую комнату или завешенную «клеть», где пара могла на несколько минут уединиться. Если за вечер парень вызывал девушку несколько раз, это значит он «предлагает дружбу». Иногда заполночь продолжались игры и смех, но случались и драки, причиной которых были девушки, понравившиеся сразу нескольким парням. Дрались и в избе, и на следующее утро парни приходили и всем миром ремонтировали поломанное.

После посиделок пары шли провожаться, а те девушки, которые остались без ухажера, должны были ночевать в этой избе и утром привести все в порядок. Избу для посиделок выбирали каждый раз новую, встречались обычно раз в две недели, и только зимой, так как летом было много работы.

Продолжительность жизни была не велика, в ХIХ веке она не превышала 30-35 лет, редко когда мужчины достигали возраста 50 лет, женщины жили в среднем на два-четыре года дольше.

Поэтому и браки старались заключить раньше: юношей женили в возрасте 15-18 лет, девушек выдавали замуж в 14-17 лет. Нередки были случаи, когда жена была старше мужа на 2-3 года, что было обусловлено человеческой физиологией. Девушка, оставшаяся в «девках до 20-22 лет» считали уже старой. Во конце ХIХ века с ростом продолжительности жизни населения, примерно на год-два сместился возраст вступающих в брак.

По русским вековым традициям семьи создавались сыновьями. Причем старший сын после женитьбы вместе со своей женой и нарождающимися детьми – как правило, оставался жить в семье отца. А следующие сыновья, по мере создания своей семьи, выделялись из хозяйства родительской семьи и начинали жить самостоятельно.

Если же в семье родителей были только дочери, то, как правило, одна из дочерей (чаще всего младшая), выходя замуж, оставалась вместе с мужем в семье своих родителей. Но для мужчины было не очень престижно быть «примаком», то есть принятым в другую семью. В любом случае, стареющие родители при живых детях не оказывались вне семьи.

Сына родители женили рано, далеко с этим не откладывали, стремясь получить в дом работницу-невестку. Инициатива в деле принадлежала именно родителям молодого человека, которые выбирали невесту сыну, часто не спрашивая его желания. Если даже женились и выходили замуж по своей воле, то обязательно с согласия родителей и по их благословению. Если девушка родителям парня не нравилась, искали другую невестку.

Повсеместно было заведено засылать к невесте сватов (сваху) - иногда тайно, а иногда открыто. Во всяком случае, сватовство обставлялось собственной обрядностью, включавшей полусекретный характер миссии, образные выражения, в которых формулировалось предложение. В случае согласия сторон на брак устраивались смотрины: какая-нибудь родственница жениха отправлялась к невесте, чтоб оценить ее внешность и определить, каков ее характер. Если все было в порядке, составлялся брачный сговор с обязательствами сторон по срокам женитьбы, расходам на свадьбу, размером приданого от родителей невесты.

В случае необходимости (если жених был незнакомый) родители невесты ехали осматривать его жилище, знакомиться с ним самим, а обратно с ними шел их жених с гостинцем. Иногда еще устраивалось пропиванье-просватанье, а рукобитье проводилось отдельно; то и другое сопровождалось пирами, причитаньями невесты. По воспоминаниям старожилов сваты ели – пили за столом, а просватанная «выла» в клети; «сама рада, радёшенька, а воет». Просватанная невеста ходила с заплетенной косой, в низко повязанном платке, на улицу почти не показывалась.

Во второй половине XIX веке, хотя сватовство сохраняло свою роль, молодые люди под влиянием приходящих из города новшеств получили гораздо большую свободу в выборе спутника. Но православная Церковь однозначно установила нерасторжимость брака. Закон требовал: сначала брак, потом любовь. То есть молодые люди должны были сначала обвенчаться - стать мужем и женой, потом уже заводит детей.

После завершения церковной части ритуала свадебный поезд направлялся в дом жениха. Здесь родители жениха встречали молодых иконой Спаса или Святого Николая, хлебом и солью. Их осыпали зерном и хмелем, означавший плодородие и богатство в семье, обряд сохранившийся с языческих времён (как и многие другие обряды). Новобрачных, после приёма и родительского благословления садили за стол. Усаживали «молодых» на шубу, вывернутую вверх шерстью, что считалось средством от порчи, способствовало богатой жизни, чтоб водился скот. Начинался праздничный свадебный пир, где полагалось уже не плакать, а веселиться, желанным гостем всегда становился музыкант, игрец и балагур.

Предельно ритуализирована была и первая брачная ночь молодых супругов и утренние ритуалы следующего дня, что были своего рода испытанием для молодой жены. Она, в частности, должна была вымести избу обрубленным веником дом, а гости ей при этом мешали, либо подвали мусора; проверяя не только хозяйственность молодой жены, но и её терпение. Праздничное гулянье с песнями, плясками и разными затеями длилось еще день-другой-третий, что зависело от материального состояния, времени года и родительского терпения.

Хотя дочь и оставалась в доме мужа, родители молодых обычно налаживали «свояковые связи». Родители помогали, по возможности, своим детям. Когда молодая семья нуждалась в помощи, то муж и жена в два голоса просили родителей: «Тятя, помоги!» Два отца этой молодой семьи садились вместе и как «свояки» обсуждали - как «помочь своим детям».

Создание любой русской семьи всегда было направлено на рождение детей. У большинства русских крестьянок к 18-19 годам уже рождался первый ребенок. За весь ее детородный период вырастало в среднем 5-6 детей. Причем период вырастания всех детей в семьях растягивался до 20-25 лет. Так что нередко бывало, когда женщина рожала последнего ребенка, у ее старшего сына или дочери уже появлялись ребенок, то есть ее внук или внучка. Ничего удивительного не было, когда старший внук, качал на руках своего малолетнего дядю.

Частота рождений в русских семьях была обусловлена климатическими условиями, трудностями сельхозпроизводства и достаточно грубой пищей. Поэтому русские матери кормили детей грудью несколько лет, пока детский организм не приобретал способность самостоятельно усваивать грубую пищу. Интервал между рождениями детей русских семьях составлял до 3 – 4 лет. Несмотря на заботы матерей, детская смертность была большой, но трагедии из смерти младенцев в общине не устраивали. Матери плакали, а родственники и соседи утешали: «Бог дал, Бог взял».

Выживали и росли самые сильные, здоровые дети. В среднем в семье росло 6-7 детей, вырастало меньше – 5-6. Семей, где было меньше трёх детей было очень мало, то же и с семьями, где больше 8 детей. Именно эти выросшие здоровые дети и обеспечивали удвоение населения России в среднем за 50-60 лет.

В условиях России растить женщине в одиночку несколько детей очень трудно. Поэтому давным-давно Православная Церковь установила нерушимость брака между матерью и отцом рожденных детей. Действовало правило: «Создавай свою семью. Зарождайте и растите детей своих. Воспитывайте их так, чтобы они позаботились о вашей старости».

Именно в семье ребенок узнавал, «что такое хорошо и что такое плохо». В семье детей с малых лет приучали к их будущей роли в семье - роли мужа-отца, либо жены-матери. Как только ребенок начинал ходить и лепетать, ему вручали: девочке – куклу, мальчику – игрушечные орудия защиты и хозяйствования. Дети, подрастая, мало-помалу разучивали будущие обязанности. Семья была школой, где дети получали навыки и знания.

В простейшем процессе смены поколений ребёнок вырастал, превращаясь в отца (мать), а когда он переходил в период стареющий дед (бабушка), то ему на смену подрастали внук и внучка. Действовало правило: «расту сам - ращу детей - воспитываю внуков».

Наши предки считали себя несчастными людьми, если у них было мало внуков. Находясь на смертном ложе, бабушки говаривали: «Жизнь я прожила не зря. Эвон у меня скоко внуков выросло». И лица их при этом светились радостью от счастья.

Испокон веков на Руси воспитание из мальчика работника было делом дедушек, воспитание будущей жены и матери лежало на бабушках..

В середины – конце XIX века ситуация в деревне начала меняться, на село проникали элементы городской культуры. В деревню приходят новые манеры, платье, танцы и песни, чай и табак, посуда, мебель и обои... Причем новизна зачастую воспринимается позитивно, так под влиянием городских правил в крестьянской жизни делается больше внешнего приличия, входит благопристойность, парни говорят уже девушкам «вы», в обращении с девушками стало больше сдержанности, меньше стало нескромных шуток и песен и т.п.

Гусли и свирель сменяются тальянкой (гармоникой), серьезные, печальные и возвышенные песни - частушкой, бульварным городским романсом.

Постепенно стал разрушаться традиционный патриархальный строй семейной жизни, когда младшие беспрекословно подчинялись старшим. Во второй половине XIX века авторитет старшинства в общине заменяется авторитетом богатства. Богатых крестьян уважают, оказывают им почет, но им же и завидуют.

Дом русского крестьянина

Наши предки всегда имели свои взгляды на то место, где им предстояло жить, растить детей, праздновать, любить, принимать гостей.

Прежде всего выбирали место постройки. Обычно русское поселение ставили на возвышенности на берегу реки, озера, на ключах и ручьях, где делали запруды.

Крестьянин ставил избу там, где лучи солнца давали больше тепла и света, где из окон, с площадки крыльца, с территории двора открывался наиболее широкий вид на обрабатываемые им угодья, где был хороший подход и подъезд к дому. Дома старались ориентировать на юг, «на солнышко»; если это было невозможно, то «лицом» к востоку или юго-западу. Рядом с домом ставили овин и гумно, перед окнами амбар. На возвышенности ставили ветряную мельницу, внизу у воды, сооружали баню.

Дома однорядных поселений были ориентированы только на юг. Естественная нехватка мест на солнечной стороне при росте поселения приводила к возникновению второго ряда домов, с фасадами, обращенными на север.

Нельзя было строить жилье, где раньше проходила дорога, «всё добро из дома уйдёт». Также неблагоприятным для строительства считалось, место, где были найдены человеческие кости, или кто-нибудь поранился топором или ножом до крови, или произошли другие, памятные деревне неприятные, неожиданные события. Это грозило несчастьем для жителей будущего дома. Нельзя было строить дом на месте, где стояла баня. В бане человек не просто смывал с себя грязь, а как бы погружался в сосуд с живой и мертвой водой, рождался каждый раз заново, подвергая себя испытанию огнем и водой, парясь при высокой температуре, и затем окунался в прорубь или реку, или просто обливался ледяной водой. Баня была и родильным домом, и местом обитания духа банника. Баня – место неосвященное – там нет икон. Баня – место, где много всего может произойти, если не соблюдать правила. Так сохранялось правило не ходить в баню после полуночи и в четвёртую очередь, всегда оставлять горячей и холодной воды. После людей в бане моется банник с друзьями и соседями «своими», когда домового или овинника позовёт, когда лешего или кикимору. Если правила не соблюдать банник может наказать: человек отравиться угарным газом, либо ошпариться, про таких иногда говаривали «запарился до смерти».

Благоприятным для строительства считалось то место, где ложится на отдых рогатый скот. Ему в народе приписывалась сила плодородия, что было связано со старыми языческими верованиями в Велеса (Волоса).

Весь процесс домостроительства сопровождался ритуалами. Один из обязательных обычаев – принесение жертвы, чтобы дом хорошо стоял. Обычно приносили в жертву красно-чёрного петуха, чтобы он предохранял от пожара, такого опасного для крестьянской усадьбы. «Вор придёт – стены оставит, пожар придёт – ничего не оставит».

Рядом со строившимся домом садили дерево, оно несло тайный смысл: человек, посадивший дерево, показывал, что пространство вокруг дома – не дикое, а культурное, освоенное им. Специально посаженные деревья запрещалось рубить на дрова или для иных хозяйственных нужд. Чаще всего сажали яблоню или рябину, плоды рябины и листья схожи с крестом, а значит являются естественным оберегом православных крестьян.

Крестьянская изба – деревянный сруб, над которым возвышается двускатная крыша. Вход в избу предварялся сенями, вход в дом – крыльцом.

Крыльцо – это несколько ступенек вверх, потом дверь, ведущая в сени, сени, и дверь, ведущая в избу. Никогда двери не располагались на одной прямой. Поток воздуха и всего, что он нес, как бы завихрялся, ослабевал и в саму избу попадал уже «очищенный», наполненным добрым ароматом сушившихся в сенях трав.

Входы в дом – крыльцо и окна старались украсить резными резьбой. Фактически это было языческим обрядом, предохранявшим дом от всего плохого.

Перед выходом на улицу хозяева обычно говорили: «Господи благослови на хороший день, убереги от плохих, злых людей!». Перед тем, как войти в чужой дом, тоже читалась молитва. Эти обычаи связаны с тем, что человек на подсознательном уровне различал пространство дома, где ему ничего не угрожало и пространство внешнее, где могло произойти всякое.

Обстановка русского дома как бы «оживала», участвуя в проведении семейных обрядов, связанных с взрослением детей, свадьбой, приемом гостей…

Самая крупная в интерьере дома – русская печь, она занимала площадь 2,5 – 3 кв. м. Печь обеспечивала равномерный обогрев избы в течение круглых суток, позволяя долго держать в горячем состоянии пищу и воду, сушить одежду, в сырую и холодную погоду спать на ней.

Печь, это фактически домашний алтарь. Она согревает дом, огнем преображает продукты, принесенные в дом. Печь – место, возле которого происходят различные ритуалы. Например, если в дом пришла нарядно одетая женщина и почти без слов подходит к печи и греет у огня руки, значит – сваха, пришла сватать. А человек, переночевавший на печи, становится «своим».

Дело здесь не в печи как таковой, а в огне. Ни один из языческих праздников не обходился без возжигания ритуальных костров. Затем огонь перекочевал в православный храм: огоньки лампад, зажженные с молитвой свечи. В традиционной культуре русских помещение, не имеющее печки, считалось не жилым.

У каждого члена семьи в доме было свое пространство. Место хозяйки- матери семейства – у печи, поэтому оно так и называлось – «бабий кут». Место хозяина – отца – у самого входа. Это место стража, защитника. Старики часто полеживали на печи – теплое, комфортное место. Дети, как горох были рассыпаны по всей избе, или сидели на полатях – настиле, поднятом на уровень печи, где им во время длинной русской зимы не страшны были сквозняки.

Грудной ребенок качался в зыбке, прикрепленной к концу шеста, который крепился к потолку через кольцо, укрепленное в нем. Это давало возможность перемещать зыбку в любой конец избы.

Обязательной принадлежностью крестьянского жилища была божница, которая располагалась в переднем углу над обеденным столом.

Место это называлось «красный угол». Это был домашний алтарь. Человек начинал свой день с молитвы, и молитва, со взором, обращенным в красный угол, на иконы, сопровождала все его жизнь в доме.

Именно в передней части избы располагалась красная скамья, стол, перед печкой готовилась еда. Входящий в дом гость сразу видел иконы красного угла и крестился, приветствуя хозяев, но останавливался у порога, не смея без приглашения пройти дальше, в это обжитое, хранимое Богом и Огнем, пространство.

Из передвижной мебели можем назвать только стол и одну или две переметные скамьи. Пространство избы не предполагало излишеств, да они в крестьянской жизни и не были возможны.

Отстроенный полностью дом – еще не жилое пространство. Его надо было правильно заселить и обжить. Дом считался обжитым семьей, если в нем произошло какое-либо событие, важное для домочадцев: рождение ребенка, свадьба и т.д.

До наших дней даже в городах сохранился обычай впускать вперед себя кошку. В деревнях иногда кроме кошки дом “обживали” оставленные на ночь петух и курица. Переходу на новое жительство предшествовали обряды, связанные с “переселением” домового (заметали мусор на совок из четырёх углов и под печки старого дома, затем переносили всё это в новый дом).

Домового в деревнях почитали как хозяина жилища, и, заселяясь в новый дом, спрашивают у него позволения: «Хозяин домовой, пусти нас пожить». Считалось, что домовой невидим, обнаруживает себя только звуками, хотя при определенных условиях можно с ним и встретиться. Например, рассказывали, что он принимает вид домашних животных редко – умершего хозяина дома. Живет он обычно под печкой, и не потому, что там тепло. Печка в картине мира язычника – домашний алтарь. Домовой как домашний добрый дух, хранитель дома, соединяется с центральным сакральным местом – печкой – живым пылающим огнем. Домовой считается покровителем семьи. Он и домашний оракул: о событиях он «предупреждает» различными звуками – стонами, оханьем, плачем, смехом. Плач – к горю, смех – к гостям.

Домовой был своеобразным блюстителем нравственности в доме. Того или иного нельзя было делать, так как «Он» может рассердиться. Например, женщине ходить простоволосой, без платка было строго запрещено, и «следил» за этим именно домовой. Дух мог мешать тайным грехам супругов, разнообразно наказывая виновника.

При переезде в новый дом важны были и первые предметы, которые хозяин в него вносил. Это мог быть огонь в виде горшка с углями, икона, хлеб и соль, миска с кашей или тестом. Эти вещи символизировали богатство, плодородие, изобилие и несли идею освоения нового пространства. Мы видим, что кроме иконы, тайный смысл вносимого определяется языческой картиной мира.

Мебель крестьянства

Неотъемлемой частью русской культуры было убранство крестьянской избы, основные формы которого складывались на протяжении столетий. Кустарная деревенская мебель изготовлялась самими крестьянами, а секреты мастерства передавались от отца к сыну. Крестьянская мебель выполнялась из местных недорогих пород дерева. Её производили из сосны, ели, осины, березы, липы, дуба и лиственницы. Именно из лиственницы делали удивительные сундуки, в которых никогда не заводилась моль.

Развитие основных форм крестьянской мебели неразрывно связано с изменениями, происходившими в городском жилище. Мебельные формы, бытовавшие в городах, будь то столы, лавки, сундуки, поставцы или шкафы постепенно перетекали и на село.

Излюбленными формами мебели были: сундуки, столы, поставцы, позднее буфеты и шкапы (шкафы).

Сундук стоял практически в каждом русском доме и являлся своеобразным хранителем семейного быта. Были распространены два вида сундуков - с плоской откидной крышкой и выпуклой. Они различались также по размерам: от маленьких, близких к шкатулкам, предназначенных для хранения ценных украшений, бытовых мелочей, денег, а также теремков, сундучков для приданого, до огромных, предназначенных для одежды или продуктов. Для прочности сундук оковывали железными полосами, иногда гладкими, иногда с просеченным узором. На большие сундуки навешивали большие замки. Часто стенки покрывали росписью. Обычно это были сказочные сюжеты - богатыри, травы, «жар-птицы».... Украшенные подобным образом изделия привносили ощущение праздника в небогатое жилище. Сундук стал прообразом многих народных мебельных форм.

Прочно вошел в интерьер русского крестьянского жилища и стол. В русском крестьянском быту имело хождение несколько вариантов столов.

Существовали маленькие кухонные столы на четырех ножках, с одним или двумя выдвижными ящиками, и столы-тумбы. Обеденные столы отличались большими размерами, устанавливались на четырех ножках с мощными балясинами. Как правило, их ставили в центре помещения.

Своеобразным тайником, который, однако, никогда не прятали, а наоборот, использовали как украшение, был поставец.

Поставец крестьянского дома - это низкий шкаф, который устанавливался в избе на скамью. Он получил повсеместное распространение. Народные мастера расписывали орнаментом их верхние и нижние «слепые» дверцы, филенки украшали различными орнаментами. За этими дверцами хранили самое ценное, без чего не мыслили своей жизни - чаще всего, предметы религиозного культа. Туда же ставили покупную керамическую и металлическую посуду.

Продолжением и развитием формы поставца стал буфет, правда его могли позволить себе только зажиточные крестьяне. Буфеты были как одноярусными, так и двухъярусными. В крестьянской среде этот предмет мебели получил большое распространение лишь в начале ХХ века. В деревнях встречались вытянутые по горизонтали низкие столовые буфеты, угловые буфеты, получившие в название горок, буфеты-комоды. Наиболее распространен был высокий двухъярусный буфет.

При типовом единстве буфеты отличались пропорциями, чередованием и соотношением глухих и остекленных частей, наличием и размерами среднего и верхнего карнизов, декоративных элементов, плинта или опорных ножек, выдвижных ящиков, характером филенок, рифления, покраской. Нижняя часть буфета обычно имела тяжелый плинт, реже - ножки, две «слепые» дверцы с разнообразными филенками. Над нижними створками мог располагаться выдвижной ящик - один или два, значительно реже - три. Затем следовал профильный средний карниз, над которым возвышался второй ярус, глухой или остекленный. Если использовали полное или частичное остекление, то часто прибегали к переплету. Простой переплет зрительно разбивал стекло на прямоугольники, в то время как сложный, орнаментальный напоминал голландские окна или витраж. Иногда над нижней тумбой буфета помещали поднимающиеся цилиндрические крышки, напоминающие те, что делались для бюро. Фасад буфетов часто декорировали накладными резными элементами. Буфеты красили темными и яркими масляными красками, иногда обращались к светлым оттенкам.

Гардеробы появляются достаточно поздно, в начале ХХ века. Эта подвижная мебельная форма, представлявшая собой шкаф для спального и столового белья и одежды, также пришла в деревню из городского быта. Эта мебельная форма имела две дверцы во всю высоту, внизу, на цоколе, часто располагались один или два выдвижных ящика. Мебель покрывали красной или кирпичной краской, имитировавшей столичную мебель из красного дерева или ореха.

На рубеже ХIХ – ХХ веков от прежней крестьянской обстановки остаётся только икона в красном углу. Зажиточные жители выписывают мебель из города, либо местные мастера изготовляют мебель по городским образцам. В интерьере крестьянского дома появляются кровати и кушетки, подставцы и буфеты, зеркала, простой грубо сколоченный стол заменяется столом на балясинах либо резных ножках с ящиками внутри стола. В богатых семьях появляются обои на стенах, ковры на полу и даже невиданные ранее книжные шкафы. Постепенно лучина заменятся стеариновыми свечами и керосиновой лампой, а на столе появляется самовар.

Во второй половине XIX в. в жизни русского крестьянства произошли существенные перемены. Проникновение в деревню капиталистических отношений, усиление миграционных процессов, уход крестьян на заработки в города и другие губернии значительно изменил крестьянское мировоззрение, контроль поведения сельчан со стороны семьи, общины и церкви стал слабее. Длительное отсутствие крестьян отрывало их и от повседневной жизни семьи и общины, исключая таким образом из активной социальной жизни и разрывая единство с родной общиной. Находясь на заработках крестьянин не участвовал в жизни православной церкви и не принимал участия в культурной деятельности, а значит и в ритуальных действиях, которые сопровождали повседневные занятия деревенских жителей.

Влияние русской православной церкви

На протяжении веков православная церковь играла значительную роль в политической и общественной жизни русского государства, хотя на разных этапах истории статус церкви неоднократно менялся.

Государством на церковь возлагались большие функции: фиксирование актов гражданского состояния (рождение, крещение, бракосочетание, смерть), просвещение, контроль и идеологическая работа («За веру, царя и отечества»).

При Петре I церковь становится частью государственного аппарата, фактически одним из министерств. Священнослужители рассматривались как чиновники, их должности соответствовали табели о рангах, им, как военным чинам и гражданским лицам, давали ордена, квартиры, землю, платили жалованье.

Указами Петра Великого вводились: трехлетнее освобождение от податей, повинностей и возврат рекрутов всем крестившимся иноверцам. Однако проповеди отдельных священников среди языческого населения почти не находили отклика. Немногие крестившиеся из-за льгот мари по-прежнему продолжали придерживаться традиционных языческих верований, но политика властей оставалась прежней – снижение налогов и податей на короткий срок, при перекладывании налогов на не крестившихся.

В поселениях новокрещенов старостами деревень выбирались местные жители, «которые поумнее». Они получали право вести суд по небольшим делам. Началось большое строительство церквей, на каждые 250 дворов предписывалось построить по одной деревянной церкви.

Массовая христианизация середины XVIII века почти не затронула жителей Армачинской (Ромачинской) волости. Формально они являлись православными уже с начала века. Ближайшие церкви находились за 60-80 верст в Яранске и на Какше, поэтому священники довольно редко посещали наши места. Но в конце XVIII века был поднят вопрос о строительстве церкви в Армачинской волости, но ситуация усложнилась переводом волости в Костромскую губернию, так как церковное управление оставалось на Вятке. После долгих переговоров между епархиями в начале ХIХ века началось строительство церкви в Тоншаево, а не в административном центре волости Ромачях. В 1807 году церковь святого Николая в селе Тоншаево уже значилась как действующая. Постепенно приток русского населения увеличивался, поэтому Костромской епархией было принято решение о строительстве ещё одной церкви. В 1851 году в Ошминском было начато строительство каменной церкви Михаила Архангела.

Чтобы обслуживать всё увеличивающееся количество прихожан, требовалось больше объектов культа. В 1861 году уже действовали два молитвенных дома Никольской церкви – в Больших Ашкатах и Одошнуре. Через год молитвенный дом в Ашкатах закрылся, вероятно, в связи с началом строительства церкви в Письменере. Молитвенный дом в Одошнуре закрылся в 1866 году, скорее всего, по той же причине. Больше молитвенных домов в приходе не было, зато в 1866 году открывается первая часовня Никольской церкви в деревне Сухом Овраге. В 1969 году построена Васильевская церковь в селе Одошнур.

Позже открываются часовни в Березятах, Большом Лому, Ромачах, в Мухачах, в Ошарах. В 1895-1901 годах была проводена реконструкция каменного здания Никольской церкви в Тоншаеве, оно было перестроено и расширено. Были открыты новые церкви: в 1896 году Александровская в Щербаже, в 1903 году Троицкая в Питере (село Куверба в документах Костромской епархии, современная д.Куверба стала называться Кувербой на горе), в 1914 году Иоанно-Златоустовская в Больших Селках.

Здоровье