Поэма Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» в ракурсе христианской проблематики

Мельник В. И.

В литературоведении предпринималось несколько попыток осмыслить творчество Николая Алексеевича Некрасова в контексте христианских идей. Сейчас, конечно, очевидно, что Д. С. Мережковский явно ошибался, когда предполагал, что религиозный уровень Некрасова, "по крайне мере, сознательный, – тот же, что и у всех русских людей среднего интеллигентского сознания. Если бы кто-нибудь из литературных единомышленников – Белинский, Добролюбов, Чернышевский – спросил его, верит ли он в Бога, то нет никакого сомнения, что Некрасов удивился бы и даже обиделся: за кого его считают?"

Нет сомнения, что Некрасов переживал в своей жизни сложный религиозный комплекс, основанный, с одной стороны, на любви к народу и отличном знании народной жизни, нашедшей отражение в устном народном творчестве, народных идеалов, в том числе и религиозных, а с другой – на личном (с точки зрения церкви еретическом) представлении о праведности революционного бунта и необходимости нравственной аскезы и покаяния. Однако вопрос этот требует всестороннего изучения и сейчас лишь начинает исследоваться применительно к отдельным текстам поэта.

С указанной точки зрения, весьма большой интерес представляет собой поэма "Кому на Руси жить хорошо" – своеобразная энциклопедия нравственных воззрений Некрасова. Она дает достаточно полное представление его о религиозных взглядах и познаниях.

Нужно сказать, что познания эти далеко не "среднего интеллигентского сознания", как предполагал Д.С. Мережковский.

Некрасова, с его обостренным покаянным чувством, несомненно, всегда должны были поражать образы людей, резко переменившихся и пришедших от великого греха к великому же покаянию.

К образам таких подвижников с какой-то неизбежностью постоянно возвращается Некрасов в своей поэзии. Так, еще в 1855 году в стихотворении "В больнице", казалось бы, неожиданно, но и характерно, с подчеркнутой драматичностью, встречается образ "старого вора", пережившего сильное покаянное чувство:

В остроге его

Буйный товарищ изранил.

Он не хотел исполнять ничего,

Только грозил и буянил.

Наша сиделка к нему подошла,

Вздрогнула вдруг - и ни слова...

В странном молчанье минута прошла:

Смотрят один на другого?

Кончилось тем, что угрюмый злодей,

Пьяный, обрызганный кровью,

Вдруг зарыдал – перед первой своей,

Светлой и честной любовью.

(Смолоду знали друг друга они...)

Круто старик изменился:

Плачет да молится целые дни,

Перед врачами смирился.

В более поздний период этот образ приобрел автобиографический характер:

Пододвинь перо, бумагу, книги!

Милый друг! Легенду я слыхал:

Пали с плеч подвижника вериги,

И подвижник мертвый пал!

Сочувствие к людям покаянного психологического типа вполне в духе русского народа. Автора "Кому на Руси жить хорошо" и "Княгини Волконской" должна была едва ли не завораживать история людей, приносящих добровольную жертву Богу, – вроде преподобного Галактиона Вологодского, который, будучи сыном князя И.Ф. Бельского, знатнейшего из русских бояр, добровольно покинул высшее общество, "поселился вблизи Вологодского посада, затворился в тесной келье, посадил себя на хлеб и воду, заковал себя в вериги" .

Некрасова, очевидно, поражали религиозные герои и подвижники, которых он встречал в своей жизни или о которых слыхал от народа. Таких подвижников в поэме немного. Не говорим пока о героях, взятых крупным планом, – типа фольклорного атамана Кудеяра или Савелия. Интересны в плане "документальном" эпизодические персонажи: это и "убогая старица", которая "у гроба Иисусова // Молилась, на Афонские // Всходила высоты // В Иордань реке купалася..." Это неоднократно упоминаемые "захожие странники", это и Фомушка, у которого "вериги двухпудовые // По телу опоясаны. // Зимой и летом бос". Это и "старообряд Кропильников", который "корит мирян безбожием, // Зовет в леса дремучие // Спасаться..." Это и посадская вдова Ефросиньюшка:

Как Божия посланница,

Старушка появляется

В холерные года;

Хоронит, лечит. Возится

С больными...

Упоминаются в поэме и другие "Божьи люди".

Некрасов не только хорошо знает эту сторону жизни народа, но именно с его любовью к "странноприимству", вниманием к слову Божьему, передаваемому через "захожих странников", связывает потенциальную духовную мощь народа, его могучий рост в будущем. Вспомним, что знаменитые слова поэта "Еще народу русскому пределы не поставлены" даны в поэме именно в христианском контексте:

Кто видывал, как слушает

Своих захожих странников

Крестьянская семья,

Поймет, что ни работою,

Ни вечною заботою,

Ни игом рабства долгого,

Ни кабакам самим

Еще народу русскому

Пределы не поставлены:

Пред ним широкий путь!

В поэме "Кому на Руси жить хорошо" подавляющая часть народных героев отличается истинной религиозностью. В том числе и семь странствующих мужичков, которые обращаются к дворянину: "Нет, ты нам не дворянское, // Дай слово христианское..."

В этом смысле можно говорить об очевидных авторских "нажимах": такой степени религиозности народа мы не встретим, например, ни у Пушкина, ни у Гоголя, ни у Толстого. Этому есть свои причины, о которых скажем ниже. В раннем творчестве Некрасова, заметим, этого нет.

Прекрасно знает Некрасов народные религиозные легенды, притчи, приметы, т.е. ту сферу, которая именуется народным Православием и которая так или иначе проявлялась и в сфере устного народного творчества. Здесь можно назвать и упоминаемые им народные суеверия, типа: "Не надевай чистую рубаху в Рождество: не то жди неурожая" (глава "Трудный год"), и народные представления о комете ("Господь по небу шествует // И ангелы Его // Метут метлой огненной // Перед стопами Божьими // В небесном поле путь..."), о загробной участи бояр и крестьян ("А будет что назначено: // Они в котле кипеть, // А мы дрова подкладывать).

Однако выявился в поэме и личный религиозный опыт Некрасова. Опыт этот несколько неожиданен и весьма интересен по содержанию. Так, в главе "Демушка" он упоминает Иисусову молитву, хотя, может быть, и не в каноническом ее значении. Во всяком случае, он знает молитву, значение которой было открыто далеко не каждому "среднему интеллигенту". Конечно, об Иисусовой молитве поэт знал не опытно, а лишь понаслышке, но знал. Известно Некрасову (очевидно из книжных источников, хотя в поэме это приписывается простой крестьянке) о силе молитвы в уединении под открытым небом. В главе "Губернаторша" Матрена Тимофеевна признается:

Молиться в ночь морозную

Под звездным небом Божиим

Люблю я с той поры.

И женам посоветуйте:

Усердней не помолишься

Нигде и никогда.

Под открытым небом молится у Некрасова и Ипат, "слуга господ Утятиных".

Нельзя обойти вопрос о самой природе религиозного сознания Некрасова. На наш взгляд, прав М.М. Дунаев, когда утверждает: "Тем и выбивается Некрасов из жизненной когорты единомышленников, что равнодушие к Богу, к вере у него не было, не могло быть: все-таки он укоренен был в народной жизни, никогда не оставался, подобно Чернышевскому, кабинетным праздномыслом, вписывавшим народ со всей многосложностью его существования в свои надуманные схемы" .

Однако еще Ф.М. Достоевский заметил, что некрасовский Влас (1855), истинный подвижник христианского смирения, является в "бунтующем" творчестве Некрасова некоторым исключением: "...Так хорошо, что точно и не вы писали; точно это не вы, а другой кто заместо вас кривлялся потом "на Волге" в великолепных тоже стихах, про бурлацкие песни" . Действительно, в поэзии Некрасова, поэзии стихийной, есть некая двойственность. Некрасов, поэт страдания, поэт, имеющий комплекс вины перед народом, поэт личного покаяния и преклонения перед подвигом, самопожертвованием, не всегда различал, так сказать, нравственное содержание подвига. Его как бы увлекает сама идея положить душу "за други своя". В самом поступке, независимо от его политической и иной направленности, Некрасов видит безусловный ореол святости. Его в равной мере восхищает и Влас, раздавший свое неправедно нажитое богатство и ходящий по Руси с "железною веригою", и Гриша Добросклонов, которого, на его бунтарски-революционном пути, ожидает "чахотка и Сибирь". И там и туг жертва, которая восхищает Некрасова и которую он поэтизирует безо всяких оговорок.

Это искренность Некрасова как бы примиряет его, хотя и с некоторыми оговорками, и с Достоевским, певцом христианского смирения, и с представителями революционно-демократического лагеря.

Это искренность Некрасова-поэта, Некрасова-художника – центральный, стержневой момент в попытках осмыслить двойственную природу его творчества. Некрасов был честен перед собой, ему и в своей судьбе хотелось покаяния ("Тишина"), самопожертвования и подвига ("Уведи меня в стан погибающих"). Идеал святости был для него доминирующим.

Эта художническая искренность и подвигала Некрасова воспевать всякую жертву человека, всякий подвиг, лишь бы он делался во имя других людей. Такое самопожертвование стало как бы религией Некрасова. Верно подметил М.М. Дунаев, что поэт "постоянно сопрягал дело... жертвенной борьбы с понятиями духовными, несомненно религиозными" .

Да, Некрасов в "Кому на Руси жить хорошо" (да и не только в этом произведении) постоянно и органично пользуется религиозными понятиями и символами, которые группируются вокруг идеи жертвы, самопожертвования. В творчестве поэта прослеживается последовательно реализованная система религиозных идей.

Творчество Николая Алексеевича Некрасова связано со вторым периодом русского освободительного движения. В своих произведениях он рассматривает истоки социальных бедствий и средства их преодоления. Поэма «Кому на Руси жить хорошо» - итог раздумий автора о судьбах страны и народа. В ней решается основной вопрос послереформен- ной России: «Народ освобожден, но счастлив ли народ?» Некрасов показывает путь, ведущий к народному счастью, путь борьбы.
В центре произведения - образ народа. Описывая его, автор пользуется простым русским языком, употребляя фольклор, пословицы. Народные типы, созданные поэтом, в основном делятся на две категории. К первой, наиболее многочисленной, принадлежат крестьяне, задумывающиеся над своей жизнью, в душе которых уже зреет протест. Другая категория крестьян - люди, отравленные ядом крепостничества, превратившиеся в холопов.
Некрасов неоднократно упоминает в поэме о крестьянских бунтах, которые особенно усилились после реформы:
Слыхал ли кто из вас,
Как бунтовалась вотчина
Помещика Обрубкова,
Испуганной губернии,
Уезда Недыханьева,
Деревни Столбняки?..
В этом отрывке обращают на себя внимание говорящие названия, подчеркивающие страх, забитость жителей. И если крестьяне таких мест взбунтовались, то чаша народного терпения переполнилась!
Среди других особенно выделяется Яким Нагой. Он защитник интересов народа и выразитель тех настроений протеста, которые нарастают в крестьянской массе. Рисуя портрет Якима, Николай Алексеевич подчеркивает его близость земле, на которой он родился, жил, трудился:
И сам на землю-матушку
Похож он...
Грамотный мужик Яким Нагой долго думал о судьбах своих собратьев, многое сумел понять на собственном опыте. Он говорит о народе с любовью, с гневом - о поработителях:
У каждого крестьянина
Душа что туча черная -
Гневна, грозна, - и надо бы
Громам греметь оттудова,
Кровавым лить дождям...
Образ грозовой тучи - это образ революции, той бури, которую призывал поэт, восклицая:
Грянь над пучиною моря,
В поле, в лесу засвищи!..
Во многом похож на Якима Нагого Савелий. Старик видит причины зла, он утратил столь характерную для патриархального крестьянства веру в Божью помощь и в доброго царя («высоко Бог, далеко царь»). Дед понимает, что не смирением, а топором надо добывать волю. Савелий осознает богатырскую мощь народа, но с болью видит, что все силы крестьян уходят на бесконечное терпение. Некрасов раскрывает и противоречивость народного сознания, и борьбу между вековой привычкой к рабству и бунтарским духом.
Из рассказа о Матрене Тимофеевне мы глубже понимаем, что и в женщине, самом забитом и обездоленном существе, зреет душевная гроза. Вера в народ, в его душевное пробуждение выражена в словах поэта:
В рабстве спасенное
Сердце свободное -
Золото, золото
Сердце народное!
Автор не идеализировал крестьян, ведь многие из них превратились в холопов. Об этой части народа он говорит с горечью и презрением. Лакей Ипат (глава «Последыш») счастлив своим холопским званием, слышать не хочет о воле. Захлебываясь от умиления, он вспоминает об издевательствах своего господина, называя его «князюш- кой», а себя «рабом последним». Некрасов дает Ипату меткую оценку: «холуй чувствительный». Но есть среди рабов и такие люди, как Яков. Не выдержав издевательств, он своей смертью отомстил барину. Поэт понимает, что причиной всех народных бедствий является крепостное право.
С сарказмом он рисует образы помещиков. Так изображен, например, Оболт-Оболдуев:
Какой-то барин кругленький,
Усатенький, пузатенький,
С сигарочкой во рту...
В крестьянской речи часто звучит издевка над крепостниками:
Мы, барщинные, выросли
Под рылом у помещика...
Николай Алексеевич создает образы «новых людей», вышедших из народной среды и ставших активными борцами за благо народа. Таков Ермил Гирин. Кем бы он ни был, чем бы ни занимался, он стремился быть полезным мужику, помочь ему, защитить его.
Тип интеллигента-демократа воплощен в Грише Добросклонове. Гриша мечтает о народном счастье больше, чем о собственном. Любовь к бедной и измученной матери постепенно переходит у него в любовь к родине. Добросклонов сознательно выбирает дорогу, по которой идут «души сильные, любвеобильные». Его образ типичен для «народного заступника». Характерной для Гриши является тяга к учению. Он верит в будущее счастье народа.
Песни Добросклонова содержат надежду и оптимизм. Песня «Русь» заканчивается строками:
Рать подымается -
Неисчислимая,
Сила в ней скажется
Несокрушимая!

Сюжетные линии и их соотношение в поэме Н. А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо"

Сюжет – это развитие действия, ход событий, которые могут следовать в произведении друг за другом в хронологической последовательности (сказки, рыцарские романы) или группироваться таким образом, чтобы способствовать выявлению его главной мысли, основного конфликта (концентрический сюжет). Сюжет отражает жизненные противоречия, столкновения и взаимоотношения героев, эволюцию их характеров и поведения.

Сюжет «Кому на Руси жить хорошо» во многом обусловлен жанром поэмы-эпопеи, воспроизводящей все разнообразие жизни народа в пореформенный период: его надежды и драмы, праздники и будни, эпизоды и судьбы, легенды и факты, исповеди и молву, сомнения и прозрения, поражения и одоления, иллюзии и реальность, прошлое и настоящее. И в этом многоголосье народной жизни подчас трудно различить голос автора, предложившего читателю принять условия игры и отправиться с его героями в увлекательное путешествие. Автор и сам строго следует правилам этой игры, исполняя роль добросовестного повествователя и незаметно руководя ее ходом, в общем-то практически не обнаруживая свою взрослость. Лишь иногда он позволяет себе открыть свой истинный уровень. Такая роль автора обусловлена целевым назначением поэмы – не только проследить рост крестьянского самосознания в пореформенный период, но в равной степени и способствовать этому процессу. Ведь уподобляя душу народа непаханой целине и призывая сеятеля, поэт не мог не чувствовать себя одним из них.

Сюжетная линия поэмы – странствия семи временнообязанных мужиков по необъятным просторам Руси в поисках счастливого – призвана осуществить эту задачу.

Завязка «Кому на Руси жить хорошо» (необходимый элемент сюжета) – спор о счастье семи мужиков из смежных деревень с символическими названиями (Заплатово, Дырявино, Разутово, Знобишино, Горелово, Неелово, Неурожайка). Они отправляются на поиски счастливого, получив поддержку благодарной волшебной птички. Роль странников в развитии сюжета значительна и ответственна. Образы их лишены индивидуальной очерченности, как это принято в фольклоре. Мы знаем только их имена и пристрастия. Так, Роман считает счастливым человеком помещика, Демьян – чиновника, Лука – попа. Иван и Метродор Губины полагают, что вольготно на Руси живется «купчине толстопузому», старик Пахом – что министру, а Пров – царю.

Великая реформа многое меняла в жизни крестьян, но они большей частью не были готовы к ней. Их понятия отягощали вековые традиции рабства, и сознание только начинало пробуждаться, о чем свидетельствовал спор мужиков в поэме.

Некрасов очень хорошо понимал, что счастье народа в значительной степени зависит от того, насколько он сумеет осознать свое место в жизни. Любопытно, что наметившийся в споре первоначальный сюжет оказывается ложным: из предполагаемых «счастливцев» крестьяне беседуют только с попом и помещиком, отказавшись от остальных встреч. Дело в том, что на этом этапе им и в голову не приходит возможность мужицкого счастья. Да и самое это понятие связывается у них лишь с отсутствием того, что ежечасно делает их, крестьян, несчастными, - голода, изнуряющего труда, зависимости от всякого рода господ.

Именно поэтому вначале

У нищих, у солдатиков

Не спрашивали странники,

Как им – легко ли, трудно ли

Живется на Руси?

В поэме «Кому на Руси жить хорошо» помимо основного сюжета, решающего задачу роста крестьянского самосознания, есть многочисленные побочные сюжетные линии. Каждая из них вносит что-то существенное в сознание крестьян.

Поворотным моментом в развитии событий в поэме является встреча семи счастьеискателей с деревенским попом.

Духовенство, особенно сельское, по роду своей деятельности было ближе других господствующих сословий к простому народу. Обряды, связанные с рождением детей, свадьбами, похоронами, отправляли священники. Они владели тайнами немудреных крестьянских грехов и подлинных трагедий. Естественно, лучшие среди них не могли не сострадать простому народу, внушая ему любовь к ближнему, кротость, терпение и веру. Именно с таким попом и встретились мужики. Он помог им, во-первых, перевести их неопределенные представления о счастье в четкую формулу «покой, богатство, честь», во-вторых, раскрыл перед ними мир страданий, не связанных с надрывным трудом, мучительным голодом или унижением. Священник, в сущности, переводит для крестьян понятие счастья в нравственную категорию.

Отповедь Луке, который назван сказителем глупым, отличается редким единодушием и гневом:

Что взял? башка упрямая!

Дубина деревенская!

Туда же, лезет в спор!

Дворяне колокольные –

Попы живут по-княжески.

Крестьяне впервые могли подумать том, что если сытый и свободный священник так страдает, то не исключено, что голодный и зависимый мужик может быть счастлив. И не следует ли поосновательней выяснить, что же такое счастье, прежде чем колесить по Руси в поисках счастливого? Так оказываются семеро мужиков на «сельской ярмонке» в богатом селе Кузьминском, с двумя старинными церквями, с забитом наглухо училищем и

Фельдшерской избой с устрашающей вывеской, главное же, с многочисленными питейными заведениями. Ярмарочное многоголосье исполнено светлых, ликующих интонаций. Повествователь радуется обилию изделий сельских мастеров, многообразию плодов непосильного труда, незатейливым развлечениям, опытной рукой делает зарисовки крестьянских характеров, типов, жанровых сценок, но иногда вдруг словно забывает о своей роли скромного повествователя, и перед читателями во весь рост встает могучая фигура поэта-просветителя:

Эх! Эх! придет ли времечко,

Когда (приди желанное!..)

Дадут понять крестьянину,

Что розь портрет портретику,

Что книга книге розь?

Когда мужик не Блюхера

И не милорда глупого –

Белинского и Гоголя

С базара понесет?

Семеро мужиков имеют возможность убедиться, как неудержимая народная энергия, сила, радость поглощаются безобразным пьянством. Так, может быть, в нем причина несчастий, и, если избавить людей от тяги к вину, жизнь изменится? Об этом они не могут не задуматься, столкнувшись с Якимом Нагим. Эпизод с пахарем имеет большое значение в становлении и развитии мужицкого самосознания. Некрасов наделяет простого хлебороба пониманием значения общественного мнения: Яким Нагой вырывает карандаш из рук интеллигента Павлуши Веретенникова, готового записать в книжечку, что умных русских крестьян губит водка. Он уверенно заявляет:

На мерочку господскую

Крестьянина не мерь!

Яким Нагой легко устанавливает причинно-следственные связи. Не водка делает жизнь крестьянина невыносимой, а невыносимая жизнь заставляет их обращаться к водке как единственному утешению. Он хорошо понимает, кто присваивает плоды крестьянского труда:

Работаешь один,

А чуть работа кончена,

Гляди, стоят три дольщика:

Бог, царь и господин!

Крестьяне, ранее бездумно поддакивающие Павлуше Веретенникову, вдруг соглашаются с Якимом:

Работа не свалила бы,

Беда не одолела бы,

Нас хмель не одолит!

Странники после этой встречи имеют возможность осознать сословную разницу понятия счастья и враждебность народу господствующих классов. Теперь они все больше задумываются о судьбах крестьян и пытаются найти

Среди них счастливых, вернее, им важно выявить народные представления о счастье, сопоставить их со своими.

«Эй, счастие мужицкое!

Дырявое с заплатами,

Горбатое с мазолями,

Проваливай домой!» -

Вот окончательное мнение странников о «счастии мужицком».

История Ермила Гирина – вставной эпизод с самостоятельным сюжетом. Рассказывает ее счастьеискателям крестьянин Федосей из деревни Дымоглотово, не без основания решив, что этого «просто мужика» можно назвать счастливым. Все у него было: «спокойствие, и деньги, и почет». Грамотный мужик, он был сначала писарем при управляющем и на этой должности сумел завоевать уважение и признательность односельчан, помогая им в трудных для них бумажных делах безвозмездно. Затем при молодом князе избрали его бурмистром.

Пошел Ермило царствовать

Над всей княжою вотчиной,

И царствовал же он!

В семь лет мирской копеечки

Под ноготь не зажал,

В семь лет не тронул правого,

Не попустил виновному,

Душой не покривил…

Однако «попик седенький» припомнил «грех» Ермила, когда вместо своего брата Митрия он отдал в рекруты сына вдовы Ненилы Власьевны. Ермила замучила совесть, он едва не покончил с собой, пока не исправил содеянное. После этого случая Ермил Гирин отказался от должности старосты и приобрел мельницу, причем с ним не случилось денег, когда он ее торговал, и мир помог ему посрамить купца Алтынникова:

Хитры, сильны подьячие,

А мир их посильней,

Богат купец Алтынников,

А все не устоять ему

Против мирской казны…

Деньги Гирин вернул и с тех пор стал «пуще прежнего всему народу люб» за правду, ум и доброту. Семерым странникам предоставил автор извлечь немало уроков из этой истории. Они могли подняться до понимания высшего счастья, состоявшего в служении братьям по классу, народу. Крестьяне

Могли призадуматься над тем, что только в единении они представляют несокрушимую силу. Наконец, к ним должно было прийти понимание, что для счастья человеку необходимо иметь чистую совесть. Однако, когда мужики собрались навестить Ермила, выяснилось, что «в остроге он сидит», так как, видимо, не захотел выступить на стороне начальников, обидчиков народа. Конец истории Ермила Гирина автор сознательно не договаривает, но и он поучителен. Странствующие герои могли понять, что за такую безупречную репутацию, за такое редкое счастье неведомому мужику Гирину пришлось заплатить свободой.

На своем долгом пути странникам предстояло думать и учиться, как и читателям, впрочем.

К встрече с помещиком они оказались куда подготовленней, чем к встрече со священником. Крестьяне ироничны и насмешливы и когда помещик хвастает своим родословным древом, и когда говорит о духовном родстве с крестьянской вотчиной. Они хорошо понимают полярность своих и помещичьих интересов. Быть может, впервые странники осознали, что отмена крепостного права – великое событие, навеки оставившее в прошлом ужасы помещичьего произвола и всевластия. И хотя реформа, ударившая «одним концом по барину, другим по мужику», лишила их окончательно «барской ласки», но и призвала к самостоятельности, ответственности за обустройство собственной жизни.

У Некрасова тема женской судьбы проходит в творчестве как тема самостоятельная, особо значимая. Поэт хорошо понимал, что в крепостной России женщина несла двойной гнет, социальный и семейный. Он заставляет своих странников задуматься о судьбе женщины, родоначальницы жизни, опоры и хранительницы семьи – основы народного счастья.

Матрену Тимофеевну Корчагину соседи называли счастливицей. Кое в чем ей действительно повезло: она родилась и выросла в непьющей семье, замуж вышла по любви, но в остальном прошла обычный путь крестьянки. С пяти лет начала трудиться, рано вышла замуж и вдоволь хлебнула обид, оскорблений, надрывного труда в семье мужа, потеряла сына-первенца и осталась солдаткой с детьми. Знакомы Матрене Тимофеевне господские розги и мужнины побои. Трудолюбивая, талантливая («И добрая работница, / И петь-плясать охотница / Я смолоду была»), горячо любящая детей, семью, Матрена Тимофеевна не сломилась под ударами судьбы. В бесправии и унижении она нашла в себе силы бороться с несправедливостью и победила, вернув мужа из солдатчины. Матрена Тимофеевна – воплощение нравственной силы, ума и терпения русской женщины, самоотверженности и красоты.

В горькой безысходности крестьянской судьбы народ едва ли не по фольклорной инерции связывал счастье с удачей (Матрене Тимофеевне, например, помогла губернаторша), но странники к этому времени кое-что уже повидали и в счастливый случай не верят, поэтому просят Матрену Тимофеевну выложить всю душу. И трудно им не согласиться с ее словами:

Ключи от счастья женского,

От нашей вольной волюшки

Заброшены, потеряны

У бога самого!

Однако беседа с Матреной Тимофеевной оказалась для семерых мужиков очень важной в определении путей- дорог к народному счастью. Большую роль в этом сыграл вставной эпизод с самостоятельным сюжетом о Савелии, богатыре святорусском.

Савелий вырос в заглазной деревне, отделенной от города дремучими лесами и болотами. Корежские мужики отличались независимым нравом, и «не ахти великие доходы» имел от них помещик Шалашников, хотя и драл мужиков отчаянно:

Сдавались люди слабые,

А сильные за вотчину

Стояли хорошо.

Присланный Шалашниковым управляющий Фогель обманом заставил корежских мужиков сделать дорогу, а затем закабалил их окончательно:

У немца – хватка мертвая:

Пока не пустит по миру,

Не отойдя, сосет.

Мужики не потерпели насилия – казнили немца Фогеля, закопав его заживо в землю. Перед семерыми странниками поставлен нелегкий вопрос: правомерно ли насилие над угнетателями? Чтобы им легче было на него ответить, поэт вводит в сюжет еще один трагический эпизод – смерть первенца Матрены Тимофеевны Демушки, которого загрызли свиньи по недосмотру Савелия. Здесь раскаянье старика не знает предела, он молится, просит прощения у Бога, отправляется на покаяние в монастырь. Автор намеренно подчеркивает религиозность Савелия, его сострадание всему живому – каждому цветику, каждому живому существу. Есть разница в его вине за душегубство немца Фогеля и Демушки. Но Савелий в конечном счете не оправдывает себя и за убийство управляющего, вернее, считает его бессмысленным. За ним последовала каторга, поселение, осознание растраченной впустую силы. Савелий хорошо понимает тяжесть жизни крестьянина и праведность его гнева. Знает он и меру потенциальной силы «мужика- богатыря». Однако вывод его однозначен. Он говорит Матрене Тимофеевне:

Терпи, многокручинная!

Терпи многострадальная!

Нам правды не найти.

Автор и подводит семерых странников к мысли о праведности насильственной расправы с угнетателем, и предостерегает от необдуманности порыва, за которым неизбежно последует и наказание, и раскаяние, потому что ничего не изменится в жизни от такого единичного правосудия.

Поумнели странники за месяцы странствования, и первоначальная мысль о счастливо живущем на Руси сменилось мыслью о народном счастье.

Старосте Власу из главы «Последыш» они говорят о цели своего путешествия:

Мы ищем, дядя Влас,

Непоротой губернии,

Непотрошеной волости,

Избыткова села!..

Странники думают о всеобщности счастья (от губернии до села) и подразумевают под ним личную неприкосновенность, правовую защищенность собственности, благосостояние.

Уровень самосознания крестьян на этом этапе достаточно высок, и речь идет теперь о путях-доходах к народному счастью. Первой преградой к нему в пореформенные годы были пережитки крепостничества в сознании как помещиков, так и крестьян. Об этом рассказывается в главе «Последыш». Здесь странники знакомятся с вымороченным князем Утятиным, не желающим признавать царской реформы, поскольку страдает его дворянская спесь. В угоду наследникам, испугавшимся за свое наследство, крестьяне за обещанные «луга поемные» разыгрывают перед помещиком «камедь» прежних порядков. Автор не жалеет сатирических красок, показывая их жестокую нелепость и устарелость. Но не все крестьяне согласны подчиниться оскорбительным условием игры. Не хочет, например, быть «шутом гороховым» бурмистр Влас. Сюжет с Агапом Петровым свидетельствует, что и у самого темного крестьянина пробуждается чувство собственного достоинства – прямое следствие проведенной реформы, которую нельзя повернуть вспять.

Смерть Последыша символична: она свидетельствует об окончательном торжестве новой жизни.

В заключительной главе поэмы «Пир на весь мир» несколько сюжетных линий, которые проходят в многочисленных песнях и легендах. Одна из основных тем, поднятых в них, - тема греха. Нескончаема вина господствующих классов перед крестьянами. В песне, названной «Веселой», говорится о самоуправстве помещиков, чиновников, даже царя, лишающих крестьян их собственности, уничтожающих их семьи. «Славно жить народу / На Руси святой!» - рефрен песни, звучащий горькой насмешкой.

Нечесаный, «верченый, крученый, сеченый, мученый» Калинушка – типичный барщинный крестьянин, жизнь которого прописана «на собственной спине». Выросшие «под рылом у помещика», барщинные крестьяне особенно страдали от их кропотливого произвола и дурацких запретов, например запрета на грубые слова:

Намаялись! уж подлинно

Отпраздновали волю мы,

Как праздник: так ругалися,

Что поп Иван обиделся

За звоны колокольные,

Гудевшие в тот день.

Рассказ бывшего выездного лакея Викентия Александровича «Про холопа примерного – Якова верного» - еще одно свидетельство неискупаемого греха самовластного помещика. Господин Поливанов, с темным прошлым («он деревнишку на взятки купил») и настоящим («вольничал, бражничал, горькую пил»), отличался редкой жестокостью не только по отношению к крепостным, но даже к родным («Дочь повенчав, муженька благоверного / Высек – обоих прогнал нагишом»). И уж, конечно, не щадил «холопа примерного, Якова верного», которого «походя дул каблуком» в зубы.

Яков тоже порождение крепостничества, превращавшего лучшие нравственные качества народа: верность долгу, преданность, самоотверженность, честность, трудолюбие – в бессмысленное холопство.

Яков остался предан барину, даже когда тот лишился былой силы, обезножел. Помещик как будто бы наконец оценил преданность слуги, стал называть его «другом и братом»! Автор незримо стоит за рассказчиком, призванным убедить слушателей, что братские отношения господина и крепостного невозможны. Господин Поливанов запрещает любимому племяннику Якова жениться на Арише, и просьбы дяди не помогают. Видя в Грише соперника, барин отдает его в солдаты. Быть может, впервые Яков задумался о чем-то, но сказать барину о его вине он сумел только одним способом – повесился над ним в лесу.

Тема греха бурно обсуждается пирующими. Грешников насчитывается не меньше, чем счастливцев. Здесь и помещики, и кабатчики, и разбойники, и крестьяне. И споры, как и в начале поэмы, завершаются потасовкой, пока не выступает со своим рассказом Иона Ляпушкин, часто навещающий вахлацкую сторонку.

Специальную главку автор посвящает странникам и богомольцам, которые «не жнут, не сеют – кормятся» по всей Руси. Повествователь не скрывает, что среди них немало обманщиков, ханжей и даже преступников, но есть и истинные носители духовности, потребность в которой так велика в русском народе. Ее не истребила непосильная работа, ни долгое рабство, ни даже кабак. Автор рисует незатейливую жанровую сценку, изображающую семью за вечерней работой, в то время как привеченный ею странник досказывает «быль афонскую». На лицах стариков, женщин, детей столько доверчивого внимания, горячего сочувствия, напряженной завороженности, что поэт с умилением, любовью и верой восклицает:

Еще народу русскому

Пределы не поставлены:

Пред ним широкий путь…

В уста божьего странника Ионы, горячо почитаемого крестьянами, вкладывает повествователь легенду «О двух великих грешниках», слышимую им в Соловках от отца Питирима. Она очень важна для решения проблемы «греха», поставленной в поэме.

Атаман шайки разбойников Кудеяр, душегуб, проливший много крови, вдруг раскаялся. Господь для искупления грехов повелел ему спилить ножом, которым он разбойничал, могучий дуб.

Режет упругое дерево,

Господу славу поет,

Годы идут – подвигается

Медленно дело вперед.

Первый в той стороне пан Глуховский посмеялся над Кудеяром:

Жить надо, старче, по-моему:

Сколько холопов гублю,

Мучу, пытаю, и вешаю,

А поглядел бы, как сплю.

В бешеном гневе отшельник убивает Глуховского – и свершается чудо:

Рухнуло древо, скатилося

С инока бремя грехов!..

Семеро странников уже слышали однажды о Савелии, совершившем грех душегубства, и имели возможность отличить убийство мучителя Фогеля от случайной гибели младенца Демушки. Теперь им предстояло понять разницу в греховности раскаявшегося разбойника Кудеяра и убежденного палача и развратника Глуховского, истязавшего крестьян. Кудеяр, казнивший пана Глуховского, не только не совершил греха, но был прощен Богом за прошлые прегрешения. Это новый уровень в сознании счастьеискателей: они осознают возможность насильственных действий в отношении воинствующих палачей народа, - действий, не противостоящих христианскому мировосприятию. «Велик дворянский грех!» - вот единодушный вывод крестьян. Но неожиданно дворянским грехом не исчерпывается вопрос о виновниках крестьянских страданий.

Игнатий Прохоров рассказывает народную балладу об «аммирале-вдовце» , отпустившем восемь тысяч душ на волю после своей смерти. Староста Глеб продал «вольную» наследнику адмирала.

Все прощает бог, а Иудин грех

Не прощается.

Ой, мужик! мужик! ты грешнее всех,

И за то тебе вечно маяться!

Поэт хорошо понимал, что крепостное право не только развязывало самые жестокие инстинкты помещиков, но уродовало крестьянские души.

Предательство братьев-крестьян – преступление, которому нет прощения. И этот урок усваивают наши странники, к тому же имевшие возможности вскоре убедиться в его действенности. Вахлаки дружно накидываются на Егорку Шутова, получив наказ из села Тискова «бить его». «Коли всем миром велено: / Бей – стало, есть за что», - говорит староста Влас странникам.

Гриша Добросклонов подводит итоги крестьянскому диспуту, объясняя мужикам основную причину грехов дворян и крестьян:

Змея родит змеенышей,

А крепь - грехи помещика,

Грех Якова – несчастного,

Грех Глеба родила,

Всем необходимо понять, говорит он, что если «нет крепи», то и грехов этих больше не будет, что наступило новое время.

В поэме «Кому на Руси жить хорошо» Некрасов не обходит стороною и судьбу солдат – вчерашних крестьян, оторванных от земли, от семей, брошенных под пули и розги, нередко искалеченных и забытых. Таков высокий и тощий до крайности солдат Овсянников, на котором висел, как на шесте, «сюртук с медалями». Обезноженный и израненный, он все еще мечтает получить от государства «пенцию», но не добраться ему до Питера: чугунка дорога. Сначала «райком кормился дедушка», а когда инструмент испортился, купил три желтенькие ложечки и стал играть на них, сочинив для немудреной музыки песенку:

Тошен свет,

Правды нет,

Жизнь тошна,

Боль сильна.

Эпизод о солдате, герое Севастополя, вынужденного нищенствовать («Нутка, с Георгием – по миру, по миру»), поучителен для странников и читателя, как и все многочисленные эпизоды с самостоятельными сюжетами, включенными в поэму.

В трудных поисках путей к крестьянскому счастью необходимо проявлять всем миром милосердие и сострадание к незаслуженно обездоленным и обиженным судьбой.

По распоряжению старосты Власа Клим, обладавший незаурядными актерскими данными, помогает солдату Овсянникову получить скромную народную помощь, зрелищно и убедительно пересказывая собравшемуся люду его историю. По копеечке, по грошику посыпались деньги в деревянную тарелочку старика солдата.

Новое «доброе время» выводит на сцену новых героев, рядом с которыми оказываются семеро счастьеискателей.

Подлинный герой заключительного сюжета поэмы - Гриша Добросклонов. Он с детства познал горькую нужду. Его отец, приходской дьячок Трифон, жил «беднее захудалого последнего крестьянина», мать, «батрачка безответная» Домна, рано умерла. В семинарии, где Гриша учился вместе со старшим братом Саввой, было «темно, холодно, угрюмо, строго, голодно». Вахлаки подкармливали добрых и простых ребят, которые платили им за это работой, справляли их дела в городе.

Благодарная «любовь ко всей вахлачине» заставляет умного Гришу задуматься об их судьбе.

…И лет пятнадцати

Григорий твердо знал уже,

Что будет жить для счастия

Убогого и темного

Родного уголка.

Это Григорий разъясняет вахлакам, что крепостное рабство – причина всех дворянских и крестьянских грехов и что оно навеки ушло в прошлое.

Всех пристальней, всех радостней

Прослушал Гришу Пров:

Осклабился, товарищам

«Мотайте-ка на ус!»

Пров – один из семи странников, утверждавший, что лучше всех на Руси живется царю.

Так заключительный сюжет связывается с основным. Благодаря разъяснениям Гриши странники осознают корень зла российской жизни и значение воли для крестьян.

Незаурядный ум Гриши вахлаки оценивают по достоинству, с уважением говорят о его намерении отправиться «в Москву, в новорситет».

Гриша внимательно изучает быт, труд, заботы и чаянья крестьян, ремесленников, бурлаков, духовенства и «всей Руси загадочной».

Ангел милосердия - сказочный образ-символ, сменивший демона ярости, - витает теперь над Русью. В его песне о двух путях, пропетой над русским юношей, призыв пойти не обычной торной дорогой для толпы, - дорогой, исполненной страстей, вражды и греха, а тесной и трудной дорогой для избранных и сильных душ.

Иди к униженным,

Иди к обиженным –

Ему судьба готовила

Путь славный, имя громкое

Народного заступника,

Чахотку и Сибирь.

Гриша – талантливый поэт. Любопытно, что песню «Веселая», видимо им сочиненную, автор называет «не народной»: ее пели по праздникам попы и дворовые, а вахлаки только притопывали и присвистывали. В ней очевидны приметы книжности: строгая логичность построения куплетов, обобщенная ироничность припева, лексика:

Славно жить народу

На Руси святой!

Эту песню слушают странники, а две другие песни поэта-гражданина остаются ими не услышанными.

Первая пронизана болью за рабское прошлое Родины-матери и надеждой на счастливые перемены:

Довольно! Окончен с прошедшим расчет,

Окончен расчет с господином!

Сбирается с силами русский народ

И учится быть гражданином.

Понятие гражданственности еще не знакомо странникам, им еще многое предстоит понять в жизни, многому научиться. Быть может, поэтому автор на этом этапе не соединяет их с Гришей – напротив, разводит. Недоступна пока пониманию странников и вторая Гришина песня,где он говорит о великих противоречиях Руси, но выражает надежду на пробуждение народных сил, на их готовность к борьбе:

Рать подымается –

Неисчислимая!

Сила в ней скажется

Несокрушимая!

Гриша Добросклонов испытывает радостное удовлетворение от жизни, потому что ясно обозначается для него простая и благородная цель – борьба за народное счастье.

Быть бы нашим странникам под родною крышею,

Если б знать могли они, что творилось с Гришею – вот

Фольклорные традиции в поэме Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»

Н.А Некрасов задумывал поэму «Кому на Руси жить хорошо как «народную книгу». Поэт всегда заботился о том, чтобы в его произведениях был «стиль, отвечающий теме». Желание сделать поэму максимально доступной крестьянскому читателю заставило поэта обратиться к фольклору.

Уже с первых страниц его встречает сказка – любимый народом жанр: благодарная за спасенного птенчика пеночка дарит мужикам «скатерть самобраную» и заботится о них в течение всего путешествия.

Привычен для читателя сказочный зачин поэмы:

В каком году – рассчитывай,

В каком году – угадывай…

И вдвойне желанны и знакомы строки, сулящие исполнение заветного:

По вашему хотению,

По моему велению…

Поэт использует в поэме сказочные повторы. Таковы, например, обращения к скатерти-самобранке или устойчивая характеристика крестьян, а также причина их спора. Сказочные приемы буквально пронизывает все произведение Некрасова, создавая волшебную обстановку, где героям подчинено пространство и время:

Шли долго ли, коротко ли,

Шли близко ли, далеко ли…

Широко использованы в поэме и приемы былинного эпоса. Поэт уподобляет многие образы крестьян настоящим богатырям. Таков, например, Савелий, богатырь святорусский. Да и сам Савелий относится к крестьянам как к подлинным богатырям:

Ты думаешь, Матренушка,

Мужик – не богатырь?

И жизнь ему не ратная,

И смерть ему не писана

В бою – а богатырь!

«Рать-орду крестьянскую» в былинных тонах рисует Яким Нагой. Подлинными богатырями выглядят каменщик Трофим, поднявший на второй этаж «по крайности четырнадцать пудов» кирпича или каменотес-олончанин. В песнях Гриши Добросклонова используется лексика былинного эпоса («Рать подымается – неисчислимая!»).

Вся поэма выдержана в сказово-разговорном стиле, где, естественно, много фразеологизмов: «умом раскидывал», «без малого верст тридцать», «переболит душа», «лясы распустил», «откуда прыть явилася», «вдруг сняло, как рукой», «мир не без добрых людей», «на славу угостим», «а вышло дело дрянь» и т.п.

Немало в поэме пословиц и поговорок всякого рода, органично подчиненных стихотворным ритмам: «Да брюхо-то не зеркало», «рабочий
конь солому ест, а пустопляс – овес», «горда свинья: чесалася о барское крыльцо», «не плюй на раскаленное железо – зашипит», «высоко бог, далеко царь», «хвали траву в стогу, а барина в гробу», «одним не птица мельница, что, как ни машет крыльями, небось, не полетит», «с работы как ни мучайся, не будешь ты богат, а будешь ты горбат», «да наши топоры лежали до поры», «и рад бы в рай, да дверь-то где?»

То и дело в текст вплетены загадки, создающие живописные образы то эха (без тела, а живет оно, без языка - кричит), то снега (лежит-молчит, когда умрет, тогда ревет), то замка на двери (Не лает, не кусается, а не пускает в дом), то топора (всю жизнь свою ты кланялся, а ласков не бывал), то пилы (жует, а есть не ест).

Еще Н.В. Гоголь отмечал, что русский народ всегда выражал свою душу в песне.

Н.А. Некрасов постоянно обращается к этому жанру. Песни Матрены Тимофеевны рассказывают «про шелковую плеточку, про мужнину родню». Ее подхватывает крестьянский хор, что свидетельствует о повсеместности страданий женщины в семье.

Любимая песня Матрены Тимофеевны «На горе стоит светелочка» слышится ей, когда она принимает решение добиться справедливости и вернуть мужа из солдатчины. Эта песня рассказывает о выборе единственного возлюбленного – хозяина женской судьбы. Ее местоположение в поэме обусловлено идейно-тематическим содержанием эпизода.

Большая часть песен, введенных Некрасовым в эпопею, отражают ужасы крепостничества.

Герой песни «Барщинная» - несчастный Калинушка, у которого «с лаптя до ворота шкура вся вспорота, пухнет с мякины живот». Единственная его радость – кабак. Еще страшнее жизнь Панкратушки, вконец оголодавшего пахаря, мечтающего о большой ковриге хлеба. Из-за вечного голода он утратил простые человеческие чувства:

Все съем один,

Управлюсь сам,

Хоть мать, хоть сын

Проси – не дам / «Голодная» /

Никогда не забывает поэт о тяжелой солдатской доле:

Пули немецкие,

Пули турецкие,

Пули французские

Палочки русские.

Главная мысль «Солдатской» песни – неблагодарность государства, бросившего на произвол судьбы искалеченных и больных защитников отечества.

Горькое время рождало горькие песни. Вот почему даже «Веселая» пронизана иронией и рассказывает о нищете крестьян «на Руси святой».

Песня «Соленая» повествует о горестной стороне крестьянской жизни – дороговизне соли, столь необходимой для хранения сельскохозяйственных продуктов и в повседневном быту, но недоступной беднякам. Использует поэт и второе значение слова «соленая», обозначающее нечто тяжелое, изнуряющее, трудное.

Действующий в некрасовской эпопее сказочный ангел милосердия, сменивший демона ярости, поет песню, призывающую честные сердца «на бой, на труд».

Песни Гриши Добросклонова, еще очень книжные, исполнены любви к народу, веры в его силы, надежды на изменение его судьбы. В его песнях чувствуется знание фольклора: Гриша часто использует его художественно-выразительные средства (лексику, постоянные эпитеты, общепоэтические метафоры).

Героям «Кому на Руси жить хорошо» присущи исповедальность, столь обычная для произведений устного народного творчества. Поп, затем многочисленные «счастливые», помещик, Матрена Тимофеевна рассказывают странникам о своей жизни.

А увидим мы

Церковь божию,

Перед церковью

Долго крестимся:

«Дай ей, господи,

Радость-счастие,

Доброй душеньке

Александровне».

Опытной рукой гениального поэта, ценителя и знатока фольклора, поэт убирает диалектные фонетические неправильности подлинных причитаний-плачей, выявляя тем самым их художественную одухотворенность:

Падите мои слезоньки

Не на землю, не на воду,

Не на господень храм!

Падите прямо на сердце

Злодею моему!

В совершенстве владеет Н.А. Некрасов жанром народной баллады и, вводя ее в поэму, искусно имитирует и форму (перенос последней строки стиха на начало следующей), и лексику. Он использует народную фразеолгию, воспроизводит народную этимологию книжных оборотов, приверженность сказителей к географической и фактической точности деталей:

Аммирал-вдовец по морям ходил,

По морям ходил, корабли водил,

Под Ачаковым бился с туркою,

Наносил ему поражение.

В поэме подлинная россыпь постоянных эпитетов: «зайка серенький», «буйна головушка», «души черные», «ночка быстрая», «тело белое», «ясный сокол», «слезы горючие», «разумная головушка», «красные девушки», «добрый молодец», «борзый конь», «очи ясные», «воскресенье светлое», «лицо румяное», «шут гороховый».

Традиционно широко используемое в фольклоре число семь (семь пятниц на неделе, за семь верст киселя хлебать, семеро одного не ждут, семь раз отмерь – один отрежь и пр.) заметно и в поэме, где семеро мужиков из семи смежных деревень (Заплатово, Дырявино, Разутово, Знобишино, Горелово, Неелово, Неурожайка) отправляются странствовать по свету; семь филинов смотрят на них с семи больших дерев и т.п. Не реже обращается поэт и к числу три, тоже по традиции фольклорному: «три озера наплаканы», «три полосы беды», «три петли», «три дольщика», «три Матрены» - и пр.

Некрасов использует и другие приемы устного народного творчества, например междометия и частицы, придающие повествованию эмоциональность: «Ой, ласточка! Ой! глупая», «Чу! конь стучит копытами», «ай, косонька! Как золото на солнышке горит».

Обычны в «Кому на Руси жить хорошо» сложные слова, составленные из двух синонимов (гад-мошка, путь-дороженька, тоска-беда, мать-земля, рожь-матушка, фрукты-ягоды) или однокоренных слов (рад-радехонек, млада-младешенька) или слова, усиленные повтором однокоренных слов (скатерть скатертью, храпом храпит, ревмя ревет).

Традиционны в поэме фольклорные уменьшительно-ласкательные суффиксы в словах (кругленький, пузатенький, седенький, усатенький, дороженька), обращения, в том числе и к неодушевленным предметам («ой ты, пичуга малая…», «Эй, счастие мужицкое!», «Ох, ты, охота псовая», «Ой! ночка, ночка пьяная!»), отрицательные сравнения

(Не ветры веют буйные,

Не мать-земля колышется –

Шумит, поет, ругается,

Дерется и целуется

У праздника народ).

События в «Кому на Руси жить хорошо» излагаются в хронологической последовательности – традиционная композиция народных эпических произведений. Многочисленные побочные сюжеты поэмы представляют собой преимущественно повествовательные тексты. Многообразные ритмы некрасовской поэмы-эпопеи обусловлены жанрами устного народного творчества: сказок, былин, песен, причитаний, плачей!

Автор - народный сказитель, хорошо владеющий живой народной речью. На доверчивый взгляд крестьян-читателей мало чем отличается от них, как, например, и странники - богомольцы, увлекающие занимательными рассказами своих слушателей. В ходе повествования сказитель обнаруживает любимое народом лукавство ума, умение удовлетворить его любознательность и фантазию. Близко его сердцу христианское осуждение

Сказителем греховности порока и моральное вознаграждение страдальцев и праведников. И лишь искушенный читатель может рассмотреть за этой ролью народного сказителя лицо великого поэта, поэта-просветителя, воспитателя и вожатого.

Поэма «Кому на Руси жить хорошо» написана большей частью трехстопным ямбом с двумя конечными безударными слогами. Стихи поэта нерифмованные, отличаются богатством созвучий и ритмов.

Н.А. Некрасов всегда был не просто поэтом – он был гражданином, которого глубоко волновала социальная несправедливость, и особенно – проблемы русского крестьянства. Жестокое обращение помещиков, эксплуатация женского и детского труда, безрадостный быт – все это находило отражение в его творчестве. И вот в 18621 году наступает, казалось бы, долгожданное освобождение – отмена крепостного права. Но было ли это освобождением по факту? Именно этой теме посвящает Некрасов “Кому на Руси жить хорошо” – самое острое, самое известное – и последнее свое произведение. Поэт писал его с 1863 года и до самой своей смерти, однако поэма все же вышла неоконченной, так что готовили ее для печати по фрагментам рукописей поэта. Однако эта незаконченность получилась в своем роде знаковой – ведь и для русского крестьянства отмена крепостного права так и не стала окончанием старой и началом новой жизни.

“Кому на Руси жить хорошо” читать стоит полностью, ведь на первый взгляд может показаться, что сюжет слишком простой для такой сложной темы. Спор семи мужиков о том, кому хорошо жить на Руси, не может быть основой для раскрытия глубины и сложности социального конфликта. Но благодаря таланту Некрасова в раскрытии характеров, произведение постепенно раскрывается. Поэма достаточно сложно для восприятия, поэтому лучше всего скачать ее текст полностью и прочитать несколько раз. Важно обратить внимание на то, насколько разным показано понимание счастья у мужика и у барина: первый считает, что это его материальное благополучие, а второй – что это как можно меньшее количество бед в его жизни. При этом для того, чтобы подчеркнуть мысль о духовности народа, Некрасов вводит еще двух персонажей, выходцев из его среды – это Ермил Гирин и Гриша Добросклонов, которые искренне хотят счастья всему крестьянскому сословию, и чтобы никто обижен не был.

Поэма “Кому на Руси жить хорошо” не является идеалистической, ведь поэт видит проблемы не только в дворянском сословии, которое погрязло в алчности, высокомерии и жестокости, но и среди крестьян. Это в первую очередь пьянство и мракобесие, а также деградация, безграмотность и бедность. Проблема поиска счастья лично для себя и для всего народа в целом, борьба с пороками и желание сделать мир лучше актуальны и сегодня. Так что даже в неоконченном виде некрасовская поэма является не только литературным, но и морально этическим образцом.

Веретенников Павлуша - собиратель фольклора, встретившийся мужикам - искателям счастья - на сельской ярмарке в селе Кузьминском. Этому персонажу дается весьма скудная внешняя характеристика («Горазд он был балясничать, / Носил рубаху красную, / Поддевочку суконную, / Смазные сапоги...»), немного известно и о его происхождении («Какого роду-звания, / Не знали мужики, / Однако звали «барином»). За счет такой неопределенности образ В. приобретает обобщающий характер. Живая заинтересованность в судьбах крестьян выделяет В. из среды равнодушных наблюдателей за жизнью народа (деятелей разнообразных статистических комитетов), красноречиво разоблаченных в монологе Якима Нагого. Первое же появление В. в тексте сопровождается бескорыстным поступком: он выручает крестьянина Вавилу, покупая ботиночки для его внучки. Кроме того, он готов прислушиваться к чужому мнению. Так, хотя он и порицает русский народ за пьянство, но убеждается в неизбежности этого зла: выслушав Якима, и сам предлагает ему выпить («Якиму Веретенников / Два шкалика поднес»). Видя неподдельное внимание со стороны разумного барина, и «крестьяне открываются / Миляге по душе». Среди предполагаемых прототипов В. фольклористы и этнографы Павел Якушкин и Павел Рыбников, деятели демократического движения 1860-х гг. Своей фамилией персонаж обязан, возможно, журналисту П. Ф. Веретенникову, несколько лет подряд посещавшему Нижегородскую ярмарку и публиковавшему отчеты о ней в «Московских ведомостях».

Влас - староста деревни Большие Вахлаки. «Служа при строгом барине, / Нес тяготу на совести / Невольного участника / Жестокостей его». После отмены крепостного права В. отказывается от должности псевдо-бурмистра, но принимает на себя фактическую ответственность за судьбу общины: «Влас был душа добрейшая, / Болел за всю вахлачину "- / Не за одну семью». Когда проблеснувшая со смертью Последыша надежда на вольную жизнь «без барщины... без подати... Без палки...» сменяется для крестьян новой заботой (тяжбой с наследниками за поемные луга), В. становится ходатаем за крестьян, «живет в Москве... был в Питере... / А толку что-то нет!». Вместе с молодостью В. расстался с оптимизмом, боится нового, вечно угрюм. Но повседневная жизнь его богата незаметными добрыми делами, так, например, в главе «Пир на весь мир» по его почину крестьяне собирают деньги для солдата Овсяникова. Образ В. лишен внешней конкретности: для Некрасова он прежде всего представитель крестьянства. Тяжелая его судьба («Не столько в Белокаменной / По мостовой проехано, / Как по душе крестьянина / Прошло обид...») - судьба всего русского народа.

Гирин Ермил Ильич (Ермила) - один из наиболее вероятных претендентов на звание счастливца. Реальный прототип этого персонажа - крестьянин А. Д. Потанин (1797-1853), управлявший по доверенности имением графини Орловой, которое называли Одоевщиной (по фамилии бывших владельцев - князей Одоевских), а крестьяне перекрестили в Адовщину. Потанин прославился необычайной справедливостью. Некрасовский Г. своей честностью стал известен односельчанам еще в те пять лет, что служил писарем в конторе («Худую совесть надобно - / Крестьянину с крестьянина / Копейку вымогать»). При старом князе Юрлове его уволили, но затем, при молодом, единогласно избрали бурмистром Адовщины. За семь лет своего «царствования» Г. лишь единожды покривил душой: «...из рекрутчины / Меньшого брата Митрия / Повыгородил он». Но раскаяние в этом проступке чуть не привело его к самоубийству. Только благодаря вмешательству сильного господина удалось восстановить справедливость, и вместо сына Ненилы Власьевны служить отправился Митрий, причем «сам князь о нем заботится». Г. уволился, снял в аренду мельницу «и стал он пуще прежнего / Всему народу люб». Когда же мельницу решили продать, Г. выиграл торги, но у него не оказалось с собой денег, чтобы внести задаток. И тогда «чудо сотворилося»: Г. выручили крестьяне, к которым он обратился за помощью, за полчаса ему удалось собрать на базарной площади тысячу рублей.

Г. движет не меркантильный интерес, а бунтарский дух: «Не дорога мне мельница, / Обида велика». И хотя «имел он все, что надобно / Для счастья: и спокойствие, / И деньги, и почет», на тот момент, когда крестьяне заводят о нем речь (глава «Счастливые»), Г., в связи с крестьянским восстанием, находится в остроге. Речь рассказчика, седоволосого попа, от которого становится известно об аресте героя, неожиданно прерывается посторонним вмешательством, а позже он и сам отказывается продолжать повествование. Но за этой недомолвкой легко угадывается как причина бунта, так и отказ Г. помогать в его усмирении.

Глеб - крестьянин, «великий грешник». Согласно легенде, поведанной в главе «Пир на весь мир», «аммирал-вдовец», участник битвы «под Ачаковым» (возможно, граф А. В. Орлов-Чесменский), пожалованный императрицей восемью тысячами душ, умирая, доверил старосте Г. свое завещание (вольную для этих крестьян). Герой соблазнился посуленными ему деньгами и сжег завещание. Этот «Иудин» грех мужики склонны расценивать как наитягчайший из когда-либо совершенных, из-за него-то им и предстоит «вечно маяться». Только Грише Добросклоно-ву удается убедить крестьян, «что не они ответчики / За Глеба окаянного, / Всему виною: крепь!».

Добросклонов Гриша - персонаж, появляющийся в главе «Пир на весь мир», ему же целиком посвящен эпилог поэмы. «У Григория / Лицо худое, бледное / И волос тонкий, вьющийся / С оттенком красноты». Он семинарист, сын приходского дьячка Трифона из деревни Большие Вахлаки. Семья их живет в крайней бедности, только щедрость Власа-крестного и других мужиков помогла поставить на ноги Гришу и его брата Савву. Мать их Домна, «батрачка безответная / На каждого, кто чем-нибудь / Помог ей в черный день», рано умерла, оставив на память о себе страшную «Соленую» песню. В сознании Д. образ ее неотделим от образа родины: «В сердце мальчика / С любовью к бедной матери / Любовь ко всей вахлачине / Слилась». Уже в пятнадцать лет он преисполнился решимости посвятить жизнь народу. «Не надо мне ни серебра, / Ни золота, а дай Господь, / Чтоб землякам моим / И каждому крестьянину / Жилось вольготно-весело / На всей святой Руси!» Он собирается в Москву учиться, пока же они вместе с братом по мере сил помогают мужикам: пишут для них письма, растолковывают «Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости», трудятся и отдыхают «с крестьянством наравне». Наблюдения над жизнью окружающей бедноты, размышления о судьбе России и ее народа облекаются в поэтическую форму, песни Д. знают и любят крестьяне. С его появлением в поэме усиливается лирическое начало, прямая авторская оценка вторгается в повествование. Д. отмечен «печатью дара Божьего»; пропагандист-революционер из народной среды, он должен, по мысли Некрасова., служить примером для прогрессивной интеллигенции. В его уста автор вкладывает свои убеждения, свой вариант ответа на социальные и нравственные вопросы, поставленные в поэме. Образ героя придает поэме композиционную завершенность. Реальным прототипом мог быть Н. А. Добролюбов.

Елена Александровна - губернаторша, милосердная барыня, спасительница Матрены. «Добра была, умна была, / Красивая, здоровая, / А деток не дал Бог». Она приютила крестьянку после преждевременных родов, стала крестной матерью ребенка, «все время с Лиодорушкой / Носилась как с родным». Благодаря ее заступничеству удалось вызволить Филиппа из рекрутчины. Матрена превозносит свою благодетельницу до небес, и критика (О. Ф. Миллер) справедливо отмечает в образе губернаторши отголоски сентиментализма карамзинского периода.

Ипат - гротескный образ верного холопа, барского лакея, оставшегося верным хозяину и после отмены крепостного права. И. хвалится тем, что помещик его «рукою собственной / В тележку запрягал», купал в проруби, спас от холодной смерти, на которую сам же перед тем и обрек. Все это он воспринимает как великие благодеяния. У странников И. вызывает здоровый смех.

Корчагина Матрена Тимофеевна - крестьянка, ее жизнеописанию целиком посвящена третья часть поэмы. «Матрена Тимофеевна / Осанистая женщина, / Широкая и плотная, / Лет тридцати осьми. / Красива; волос с проседью, / Глаза большие, строгие, / Ресницы богатейшие, / Сурова и смугла. / На ней рубаха белая, / Да сарафан коротенький, / Да серп через плечо». Слава счастливицы приводит к ней странников. М. соглашается «душу выложить», когда мужики обещают помочь ей в жатве: страда в самом разгаре. Судьба М. во многом подсказана Некрасову опубликованной в 1-м томе «Причитаний Северного края», собранных Е. В. Барсовым (1872), автобиографией олонецкой вопленицы И. А. Федосеевой. Повествование строится на основе ее плачей, а также других фольклорных материалов, в том числе «Песен, собранных П. Н. Рыбниковым» (1861). Обилие фольклорных источников, зачастую практически без изменения включенных в текст «Крестьянки», да и само название этой части поэмы подчеркивают типичность судьбы М.: это обычная судьба русской женщины, убедительно свидетельствующая о том, что странники «затеяли / Не дело - между бабами // Счастливую искать». В родительском доме, в хорошей, непьющей семье, М. жилось счастливо. Но, выйдя замуж за Филиппа Корчагина, печника, она попала «с девичьей воли в ад»: суеверная свекровь, пьяница свекор, старшая золовка, на которую невестка должна работать, как раба. С мужем, правда, ей повезло: лишь однажды дело дошло до побоев. Но Филипп только зимой возвращается домой с заработков, в остальное же время за М. некому заступиться, кроме дедушки Савелия, отца свекра. Ей приходится выносить домогательства Ситникова, господского управляющего, прекратившиеся лишь с его смертью. Утешением во всех бедах становится для крестьянки ее первенец Де-мушка, но по недосмотру Савелия ребенок погибает: его съедают свиньи. Над убитой горем матерью вершат неправедный суд. Вовремя не догадавшись дать взятку начальнику, она становится свидетельницей надругательства над телом своего ребенка.

Долгое время К. не может простить Савелию его непоправимой оплошности. Со временем у крестьянки появляются новые дети, «некогда / Ни думать, ни печалиться». Умирают родители героини, Савелий. Ее восьмилетнему сыну Федоту грозит наказание за то, что он скормил чужую овцу волчице, и мать ложится вместо него под розги. Но самые тяжкие испытания выпадают на ее долю в неурожайный год. Беременная, с ребятишками, она сама уподобляется голодной волчице. Рекрутский набор лишает ее последнего заступника, мужа (его забирают вне очереди). В бреду ей рисуются страшные картины жизни солдатки, солдатских детей. Она покидает дом и бежит в город, где пытается добраться до губернатора, и, когда швейцар за взятку пускает ее в дом, бросается в ноги губернаторше Елене Александровне. С мужем и новорожденным Лиодорушкой героиня возвращается домой, этот случай и закрепил за ней репутацию счастливицы и прозвание «губернаторша». Дальнейшая судьба ее также обильна бедами: одного из сыновей уже забрали в солдаты, «Дважды погорели... Бог сибирской язвою... трижды посетил». В «Бабьей притче» подводится итог ее трагической повести: «Ключи от счастья женского, / От нашей вольной волюшки / Заброшены, потеряны / У Бога самого!» Часть критики (В. Г. Авсеенко, В. П. Буренин, Н. Ф. Павлов) встретила «Крестьянку» в штыки, Некрасова обвиняли в неправдоподобных преувеличениях, фальшивом, деланном простонародничанье. Однако даже недоброжелатели отмечали отдельные удачные эпизоды. Встречались и отзывы об этой главе как лучшей части поэмы.

Кудеяр-атаман - «великий грешник», герой легенды, рассказанной Божьим странником Ионушкой в главе «Пир на весь мир». Лютый разбойник неожиданно раскаялся в своих преступлениях. Ни паломничество ко гробу Господню, ни отшельничество не приносят его душе успокоения. Угодник, явившийся К., обещает ему, что тот заслужит прощение, когда срежет «тем же ножом, что разбойничал», вековой дуб. Годы тщетных усилий заронили в сердце старца сомнение в возможности выполнения задачи. Однако «рухнуло древо, скатилося с инока бремя грехов», когда отшельник в порыве бешеного гнева убил проезжавшего мимо пана Глуховского, похвалявшегося своей спокойной совестью: «Спасения / Я уж не чаю давно, / В мире я чту только женщину, / Золото, честь и вино... Сколько холопов гублю, / Мучу, пытаю и вешаю, / А поглядел бы, как сплю!» Легенда о К. заимствована Некрасовым из фольклорной традиции, однако образ пана Глуховского вполне реалистичен. Среди возможных прототипов - помещик Глуховский из Смоленской губернии, засекший своего крепостного, согласно заметке в «Колоколе» Герцена от 1 октября 1859 г.

Нагой Яким - «В деревне Босове / Яким Нагой живет, / Он до смерти работает, / До полусмерти пьет!» - так определяет себя сам персонаж. В поэме ему доверено выступить в защиту народа от имени народа. Образ имеет глубокие фольклорные корни: речь героя изобилует перефразированными пословицами, загадками, кроме того, формулы, схожие с теми, что характеризуют его внешность («Рука - кора древесная, / А волосы - песок»), неоднократно встречаются, например, в народном духовном стихе «О Егории Хоробром». Народное представление о нераздельности человека и природы Некрасовым переосмысляется, подчеркивается единство труженика с землей: «Живет - с сохою возится, / А смерть придет Якимушке "- / Как ком земли отвалится, / Что на сохе присох... у глаз, у рта / Излучины, как трещины / На высохшей земле <...> шея бурая, / Как пласт, сохой отрезанный, / Кирпичное лицо».

Биография персонажа не совсем типична для крестьянина, богата событиями: «Яким, старик убогонький, / Живал когда-то в Питере, / Да угодил в тюрьму: / С купцом тягаться вздумалось! / Как липочка ободранный, / Вернулся он на родину / И за соху взялся». Во время пожара он лишился большей части своего добра, поскольку первым делом бросился спасать картиночки, которые купил для своего сына («И сам не меньше мальчика / Любил на них глядеть»). Однако и в новом доме герой принимается за старое, покупает новые картинки. Бесчисленные невзгоды лишь укрепляют его твердую жизненную позицию. В главе III первой части («Пьяная ночь») Н. произносит монолог, где его убеждения сформулированы предельно отчетливо: каторжный труд, результаты которого достаются трем дольщикам (Богу, царю и господину), а подчас и вовсе уничтожаются пожаром; бедствия, нищета - всем этим оправдывается мужицкое пьянство, и не стоит мерить крестьянина «на мерочку господскую». Такая точка зрения на проблему народного пьянства, широко обсуждавшуюся в публицистике 1860-х гг., близка революционно-демократической (согласно Н. Г. Чернышевскому и Н. А. Добролюбову, пьянство - следствие бедности). Не случайно впоследствии этот монолог использовался народниками в их пропагандистской деятельности, неоднократно переписывался и перепе-чатывался отдельно от остального текста поэмы.

Оболт-Оболдуев Гаврила Афанасьевич - «Барин кругленький, / Усатенький, пузатенький, / С сигарочкой во рту... румяненький, / Осанистый, присадистый, / Шестидесяти лет... Ухватки молодецкие, / Венгерка с бранденбурами, / Широкие штаны». В числе именитых предков О. - татарин, тешивший государыню дикими зверями, и казнокрад, замысливший поджог Москвы. Герой гордится своим родословным древом. Раньше барин «коптил... небо Божие, / Носил ливрею царскую, / Сорил казну народную / И думал век так жить», но с отменой крепостного права «порвалась цепь великая, / Порвалась - рас-скочилася: / Одним концом по барину, / Другим - по мужику!». С ностальгией вспоминает помещик об утраченных благах, объясняя попутно, что печалится не о себе, а о родине-матушке.

Лицемерный, праздный, невежественный деспот, видящий назначение своего сословия в том, чтобы «имя древнее, / Достоинство дворянское / Поддерживать охотою, / Пирами, всякой роскошью / И жить чужим трудом». Вдобавок ко всему О. еще и труслив: безоружных мужиков он принимает за грабителей, и им не скоро удается уговорить его спрятать пистолет. Комический эффект усиливается за счет того, что обвинения в собственный адрес звучат из уст самого помещика.

Овсяников - солдат. «...Был хрупок на ноги, / Высок и тощ до крайности; / На нем сюртук с медалями / Висел, как на шесте. / Нельзя сказать, чтоб доброе / Лицо имел, особенно / Когда сводило старого - / Черт чертом! Рот ощерится, / Глаза - что угольки!» С сироткой-племянницей Устиньюшкой О. разъезжал по деревням, зарабатывая на жизнь райком, когда же инструмент испортился, сочинил новые присловья и исполнял их, подыгрывая себе на ложках. В основе песен О. лежат фольклорные приговорки и раешные стишки, записанные Некрасовым в 1843-1848 гг. во время работы над «Жизнью и похождениями Тихона Тростниковая. Текст этих песен отрывочно обрисовывает жизненный путь солдата: война под Севастополем, где он был искалечен, халатный медицинский осмотр, где раны старика забраковали: «Второразрядные! / По ним и пенцион», последующая нищета («Ну-тка, с Георгием - по миру, по миру»). В связи с образом О. возникает актуальная как для Некрасова, так и для позднейшей русской литературы тема железной дороги. Чугунка в восприятии солдата - одушевленное чудовище: «В рожу крестьянину фыркает, / Давит, увечит, кувыркает, / Скоро весь русский народ / Чище метлы подметет!» Клим Лавин объясняет, что солдат не может добраться в петербургский «Комитет о раненых» за справедливостью: тариф на Московско-Петербургской дороге увеличился и сделал ее недоступной для народа. Крестьяне, герои главы «Пир на весь мир», пытаются помочь солдату и общими силами собирают только «рублишко».

Петров Агап - «грубый, непокладистый», по словам Власа, мужик. П. не хотел мириться с добровольным рабством, успокоили его лишь с помощью вина. Пойманный Последышем на месте преступления (нес бревно из господского леса), он сорвался и объяснил барину свое реальное положение в выражениях самых нелицеприятных. Клим Лавин инсценировал жестокую расправу над П., напоив его вместо порки. Но от перенесенного унижения и чрезмерного опьянения к утру следующего дня герой умирает. Такую страшную цену платят крестьяне за добровольный, пусть и временный, отказ от свободы.

Поливанов - «...господин невысокого рода», однако небольшие средства нисколько не мешали проявлению его деспотической натуры. Ему присущ весь спектр пороков типичного крепостника: жадность, скупость, жестокость («с родными, не только с крестьянами»), сладострастие. К старости у барина отнялись ноги: «Очи-то ясные, / Щеки-то красные, / Пухлые руки как сахар белы, / Да на ногах - кандалы!» В этой беде Яков стал для него единственной опорой, «другом и братом», но за верную службу барин отплатил ему черной неблагодарностью. Страшная месть холопа, ночь, которую П. пришлось провести в овраге, «стонами птиц и волков отгоняя», заставляют барина раскаяться («Грешен я, грешен! Казните меня!»), но повествователь полагает, что прощения ему не будет: «Будешь ты, барин, холопа примерного, / Якова верного, / Помнить до судного дня!»

Поп - по предположению Луки, попу «живется весело, / Вольготно на Руси». Сельский священник, встретившийся странникам на пути самым первым, опровергает это предположение: у него нет ни покоя, ни богатства, ни счастья. С каким трудом «достается грамота / Поповскому сынку», сам Некрасов писал в стихотворной пьесе «Забракованные» (1859). В поэме эта тема появится снова в связи с образом семинариста Гриши Добросклонова. Беспокойно поприще священника: «Болящий, умирающий, / Рождающийся в мир / Не избирают времени», никакая привычка не защитит от сострадания умирающим и сиротам, «всякий раз намается, / Переболит душа». Сомнительным почетом пользуется поп в крестьянской среде: с ним связаны народные суеверия, он и его семья - постоянные персонажи непристойных анекдотов и песен. Богатство же поповское ранее было обусловлено щедростью прихожан-помещиков, с отменой крепостного права покинувших свои усадьбы и рассеявшихся, «как племя иудейское... По дальней чужеземщине / И по Руси родной». С переходом раскольников под надзор гражданских властей в 1864 г. местное духовенство лишилось еще одной серьезной статьи дохода, а с крестьянских трудов «копейками / Живиться тяжело».

Савелий - богатырь святорусский, «с большущей сивой гривою, / Чай, двадцать лет не стриженной, / С большущей бородой, / Дед на медведя смахивал». Когда-то в схватке с медведицей он повредил спину, и в старости она согнулась. Родная деревня С, Корежина, находится в лесной глуши, и оттого крестьяне живут относительно свободно («К нам земская полиция / Не попадала по году»), хотя и терпят зверства помещика. В терпении и состоит богатырство русского крестьянина, но любому терпению есть предел. С. попадает в Сибирь за то, что живьем закопал в землю ненавистного немца-управляющего. Двадцать лет каторги, неудачная попытка побега, двадцать лет поселения не поколебали в богатыре бунтарский дух. Возвратившись после амнистии домой, он живет в семье сына, свекра Матрены. Несмотря на почтенный возраст (согласно ревизским сказкам, деду сто лет), он ведет независимую жизнь: «Семейки недолюбливал, /В свой угол не пускал». Когда же его попрекают каторжным прошлым, весело отвечает: «Клейменый, да не раб!» Закаленное суровыми промыслами и людской жестокостью, окаменевшее сердце С. смог растопить лишь правнук Дема. Несчастный случай делает деда виновником Демушкиной смерти. Горе его безутешно, он уходит на покаяние в Песочный монастырь, пытается вымолить прощение «гневной матери». Прожив сто семь лет, перед смертью он произносит страшный приговор русскому крестьянству: «Мужчинам три дороженьки: / Кабак, острог да каторга, / А бабам на Руси / Три петли... В любую полезай». Образ С, помимо фольклорных, имеет общественно-полемические корни. Спасший Александра II от покушения 4 апреля 1866 г. О. И. Комиссаров был костромичом, земляком И. Сусанина. Монархисты в этой параллели видели доказательство тезиса о царелюбии русского народа. Для опровержения этой точки зрения Некрасов поселил в Костромскую губернию, исконную вотчину Романовых, бунтаря С, причем Матрена улавливает сходство между ним и памятником Сусанину.

Трофим (Трифон) - «мужик с одышкою, / Расслабленный, худой / (Нос вострый, как у мертвого, / Как грабли руки тощие, / Как спицы ноги длинные, / Не человек - комар)». Бывший каменщик, прирожденный силач. Поддавшись на провокацию подрядчика, он «снес один по крайности / Четырнадцать пудов» на второй этаж и надорвался. Один из самых ярких и страшных образов в поэме. В главе «Счастливые» Т. хвалится счастьем, позволившим ему живым добраться из Питера на родину в отличие от многих других «лихорадочных, горячечных работничков», которых выкидывали из вагона, когда те начинали бредить.

Утятин (Последыш) - «худой! / Как зайцы зимние, / Весь бел... Нос клювом, как у ястреба, / Усы седые, длинные /И - разные глаза: / Один здоровый светится, / А левый - мутный, пасмурный, / Как оловянный грош!». Имея «богатство непомерное, / Чин важный, род вельможеский», У. не верит в отмену крепостного права. В результате спора с губернатором его разбивает паралич. «Не корысть, / А спесь его подрезала». Сыновья князя боятся, что он лишит их наследства в пользу побочных дочерей, и уговаривают крестьян притвориться снова крепостными. Крестьянский мир дозволил «покуражиться / Уволенному барину / В останные часы». В день прибытия странников - искателей счастья - в деревню Большие Вахлаки Последыш наконец умирает, тогда крестьяне устраивают «пир на весь мир». Образ У. имеет гротескный характер. Абсурдные приказания барина-самодура смешат крестьян.

Шалашников - помещик, бывший владелец Корежины, военный. Пользуясь удаленностью от губернского города, где стоял помещик со своим полком, корежинские крестьяне не платили оброка. Ш. решил выбить оброк силой, драл крестьян так, что «мозги уж потрясалися / В головушках». Савелий вспоминает помещика как непревзойденного мастера: «Умел пороть! / Он так мне шкуру выделал, что носится сто лет». Погиб под Варною, смерть его положила конец относительному благоденствию мужиков.

Яков - «про холопа примерного - Якова верного» рассказывает в главе «Пир на весь мир» бывший дворовый. «Люди холопского звания - / Сущие псы иногда: / Чем тяжелей наказания, / Тем им милей господа». Таким был и Я. до тех пор, пока господин Поливанов, позарившись на невесту его племянника, не сбыл того в рекруты. Примерный холоп запил, но через две недели вернулся, сжалившись над беспомощным барином. Однако уже «мутил его враг». Я. везет Поливанова в гости к его сестре, на полпути сворачивает в Чертов овраг, распрягает лошадей и, вопреки опасениям барина, не убивает его, а вешается сам, на целую ночь оставляя хозяина наедине с его совестью. Такой способ мести («тащить сухую беду» - повеситься во владениях обидчика, чтобы заставить его мучиться всю жизнь) действительно был известен, особенно у восточных народностей. Некрасов, создавая образ Я., обращается к истории, которую поведал ему А. Ф. Кони (в свою очередь услышавший ее от сторожа волостного правления), и лишь незначительно видоизменяет ее. Эта трагедия - очередная иллюстрация пагубности крепостного права. Устами Гриши Добросклонова Некрасов резюмирует: «Нет крепи - нет помещика, / До петли доводящего / Усердного раба, / Нет крепи - нет дворового, / Самоубийством мстящего / Злодею своему».

---