Башкиры (самоназвание — башк. «башкорт») — тюркоязычный народ в Российской Федерации, проживающий на территории Республики Башкортостан. Автохтонный (коренной) народ Южного Урала и Приуралья. Значительные группы башкир расселены в Челябинской, Курганской, Оренбургской, Пермской, Свердловской областях.

Численность в мире — около 2 млн. человек. В России проживает 1 584 554 башкир (по данным Всероссийской переписи населения 2010 г.).

Национальный язык — башкирский. Относится к булгаро-кыпчакской подгруппе тюркской группы алтайской семьи языков. Имеет сложную диалектную систему и состоит из южного, восточного, северо-западного наречий с говорами.

Традиционная религия — ислам суннитского толка ханафитского мазхаба.

Башкиры — самый свободолюбивый и воинственный народ в Урало-Поволжье, что связано с военно-всадническим образом их жизни в прошлом. Формирование башкирской народности происходило на стыке Европы и Азии — на Южном Урале и в прилегающих к нему степях. В этногенезе участвовали разноязычные племена — тюркские, угро-финские, монгольские, иранские. Особое место в этом сложном этно-историческом процессе, протекавшем почти целое тысячелетие на огромной территории от Алтая до Черного моря, занимают древние тюркоязычные кочевники. Кочевой образ жизни сыграл решающую роль в становлении менталитета современного башкира, определил многие его сущностные черты, значительно повлиял на своеобразное восприятие феноменов физического и социального бытия — времени и пространства, жизни и смерти, свободы, справедливости, веры, долга и т. д.

Известный башкирский исследователь Р. Г. Кузеев в книге «Происхождение башкирского народа» отмечал, что «древнебашкирская общность складывалась в этническом отношении как многосоставное и многоплеменное образование, при ведущем этноязыковом влиянии на формирующийся этнос древнебашкирских племен — выходцев из Южной Сибири и Алтая; в X в. формирование древнебашкирского этноса еще не завершилось, но уже на рубеже IX-X вв. сложилось племенное объединение, послужившее основой для дальнейшего становления башкирского народа и обусловившее в Древней Башкирии новое направление развития культуры, характерное для тюркских кочевников той эпохи» (Кузеев,1974: 441).

В XIII в. Южный Урал, степное Зауралье и Приуралье до Волги — вся эта территория, где шла консолидация башкирских племен, подпала под монгольское владычество, а в I половине XV в. оказалась разделенной между тремя феодальными ханствами — Ногайским, Казанским и Сибирским, возникшими на развалинах Золотоордынского государства. Так более чем на три столетия задержалось сплочение башкирских племен в единую народность. Их объединение произошло позднее.

«В XV — первой половине XVI вв. этнические процессы предшествующей эпохи углубляются и признаки, определившиеся кыпчакским этапом этнокультурного развития, постепенно стабилизируются... В XVI в. башкирские племена расселяются на всей территории, которую они занимали вплоть до XIX в. ...В конце XV — первой половине XVI вв. этнические, территориальные, социально-экономические и политические предпосылки, необходимые для завершения формирования башкир в народность, сомкнулись. Обострение башкиро-ногайской борьбы и добровольное присоединение большинства башкирских племен во второй половине XVI в. к России и объединение башкирского этноса в составе единого государства знаменовало собой завершение этнической консолидации башкирского народа» (там же: 509).

Этот долгий этнический процесс получил своеобразное отражение не только в исторических преданиях, шежере-родословных, эпических сказаниях, которые составляют значительное место в фольклорном наследии башкирского народа, но и заметно повлиял на формирование этнического менталитета башкир.

Одной из лучших специальных работ, посвященных проблеме башкирского менталитета, является монография З. Н. Рахматуллиной «Менталитет башкир: сущность, характеристики» (Уфа, 2007). В книге предпринята попытка целостного социально-философского осмысления и анализа произведений башкирского народного творчества и современных национальных писателей, этнографических исследований и научной литературы по истории и культуре башкирского народа. На основе этого автор делает вывод, что изначальные духовные установки и тенденции развития менталитета башкирского народа базировались на таких ценностях, как свобода, поставленная выше всякого другого блага; примат чувственного начала над рациональным; стремление к справедливости. Доминирующую роль среди них играет свобода, которая стала ключевым понятием в картине мира башкир (см.: Рахматуллина, 2001b). В качестве причин возникновения и развития особенностей менталитета башкирского народа обозначены окружающая природа, кочевой образ жизни, самобытность национального мышления, доисламские религиозные верования и ислам.

Вековыми усилиями духа, самим фактом эмпирического существования башкиры доказывали себе и другим естественную жизненную потребность и необходимость свободы, с ее утратой все остальное теряло смысл и значимость. Для автора очевидно, что башкиры, в основном, действуют, исходя из переживаемых чувств, мало считаясь с личными интересами и потребностями, что является настоятельным желанием его души и нравственного сознания. Башкиры как этнос преимущественно сформировались в степной зоне, здесь, что бы ни совершил человек, все находится в поле зрения других. Условия существования серьезно повлияли также на становление национальной этики, ментальных структур народа, поэтому у башкир развилось повышенное чувство справедливости.

В работе доказано, что вышеперечисленные установки сознания башкир скорее носят архетипический характер, чем нормативный. Из них вытекают следующие сущностные характеристики менталитета башкир: философичность, поэтичность мышления, гостеприимство и храбрость, безмятежность, простота, скромность, терпимость, гордость, обостренное чувство справедливости и соревновательности. Основополагающей ценностью башкирской ментальности является гуманизм — именно эта идея проходит через всю ось культуры народа.

В столь различных качествах менталитета присутствует нечто общее, объединяющее их в одну цельную картину мира. Это неслучайный набор характеристик, но единственно верный для башкирского менталитета. Рационализм разрушает онтологический статус свободы, поэтому она противоречит прагматизму. Мужество — проявление свободы выбора, возможность действовать на свой страх и риск, наперекор судьбе и обстоятельствам, из этого негативизма исходит упрямство характера башкира. Для него цена свободы никогда не была слишком высокой, он знал о том, что надо постоянно бороться за нее, так как свобода не существует как завоеванное раз и навсегда. Он был максималистом в отстаивании идеи свободы, как непримиримый враг любого компромисса стал ее верным заложником.

Скромность как жизненная философия отразилась в сущности существования народа — в устройстве быта, в отношении к труду и к материальным благам. Щедрость башкир есть также отражение их свободы, так как она включает в себя и власть над вещами — способность легко отдавать их. Материальные ценности не очень привлекали башкир, они никогда открыто не стремились к росту благосостояния, к внешним успехам, поэтому они склонны больше размышлять над трансцендентными вопросами своего бытия, чем над эмпирическими; их мысль направлена на собственный внутренний мир, чем на мир внешних объектов. Безмятежность и беспечность башкира — это форма ничем не омраченного состояния духа и ничем не ограниченной свободы.

Прагматичный мир слабо повлиял на развитие и рост коммерческих талантов башкира, так и не появилось у него чувство собственной выгоды и неприкрытого индивидуализма. Поэзия и философия — одновременно сила и слабость башкирского миросозерцания, этим оно отличается выгодно и невыгодно от других менталитетов, в этом его трагедия и судьба. Культ свободы всегда был присущ башкирской ментальности. Безусловно, время и исторические испытания внесли в нее серьезные коррективы, притязания на свободу за всю историческую судьбу претерпели значительные изменения.

З. Н. Рахматуллина заключает, что резкая смена кочевого образа жизни, период кантонного управления, тоталитарный советский режим, эпоха застоя деструктивно повлияли на дух народа, именно совокупное действие всех данных факторов сформировало менталитет современного башкира.

Рассмотрим основные черты башкирского этноменталитета подробнее.

Этногенетические параметры ядра башкирского этноса, в первую очередь, определили физико-географические условия Южного Урала. Подтверждением этого служит сохранившийся у башкир архаический эпос «Урал батыр». Канва его повествования, фон, на котором разворачиваются его сюжеты, не оставляют сомнений, что «картина мира» башкир сложилась на Урале. «В пользу тезиса о том, что башкиры складывались как горный народ, говорят их песни и пляски. Даже недолгое соприкосновение с башкирским народным искусством не оставляет в том никаких сомнений» (см.: Ямаева, 2010).

В родоплеменном обществе башкир каждый мужчина по необходимости должен был быть воином, а значит храбрым, чтобы защитить свой род, семью, пастбища, стада. Мужчина, который бережно относился к своей жизни, считался трусом и вызывал всеобщее презрение у окружающих. Башкиры были лихими наездниками, умело пользовались оружием, украсть коня и девушку считалось удальством. Вся жизнь кочевника проходила верхом, только с помощью лошади можно было подчинить себе бесконечность пространства степей, можно сказать, башкир рождался и умирал в седле (Рахматуллина, 2001b: 58).

Башкиры учились ездить на лошади с раннего детства. Каждый башкирский юноша должен был стать наездником, ловким и выносливым, способным длительное время находиться в седле, не чувствуя при этом усталости. Наряду с искусной джигитовкой, умением на скаку метко стрелять из лука, рубить саблей, многие авторы XVIII-XIX вв. отмечали чрезвычайную выносливость башкирских всадников, выработанную повседневным пребыванием в седле. Известный чувашский историк Н. В. Никольский в своих «Этнографических альбомах» писал: «В характере башкира замечается два явления: лесной башкир более смел, вспыльчив, более гордого и независимого характера… Башкиры худощавы, телосложения не очень крепкого; тем не менее, они довольно сильны и способны переносить большие труды и лишения» (Никольский, 2009: 201). Столь же много и хорошо ездили верхом и женщины-башкирки, что вообще характерно для кочевого быта скотоводов (Жуковская, Мокшин, 1998: 257).

В традиционном башкирском обществе огромным авторитетом пользовались старейшины. Информация, которую они хранили в своей памяти, считалась ценнейшим достоянием. У башкир аксакалы, обладающие хорошей памятью и имеющие за своими плечами богатый эмпирический груз долгих лет жизни, до сих пор пользуются всеобщим уважением. «Мудрецы ценили неторопливый, душевный разговор за чашкой кумыса и свободное философствование. Они ничего другим не доказывали, а только показывали убедительные факты из жизни, не поучали, а внушали определенные ценности и истины» (Рахматуллина, 2001b: 64).

Башкирскому менталитету чужды насилие и нетерпимость ко всему незнакомому, у башкир очень низка степень отчуждения от других, более того, стоит подчеркнуть, отношение к «чужим» лучше, чем к своим, так как с ними поступают, согласно всем правилам гостеприимства. Башкиры терпимо относились ко всем переселенцам, несмотря на различие в языках, нравах и вероисповеданиях, выдавали им за символическую плату землю и не навязывали своих взглядов на жизнь, а позднее совместно отстаивали в борьбе общие социально-экономические и духовные интересы (там же: 77).

В менталитете башкир присутствует элемент любознательности, присущий им в любом возрасте, они стремятся познать собственную культуру через иную, обогатиться духовным и практическим опытом других народов, поэтому они одни новшества принимали без изменений, другие отвергали, некоторые переосмысливали и вносили в них новое содержание. У переселенцев башкиры учились навыкам земледелия, делясь, в свою очередь, опытом ведения скотоводческого хозяйства. У башкир очень высока степень адаптации к инородным элементам, терпимость по отношению к другим, но данное положительное качество негативно повлияло на культуру самих башкир, выразившись в дальнейшем в ассимиляции народа, в нивелировке культурных различий.

Башкирский народ отчаянно сопротивлялся попытке насильственной христианизации со стороны Российского государства, во главе восстаний и в качестве организаторов и идеологов нередко стояли сами муллы. После неудачи в христианизации с колонизаторскими целями российское правительство становится на компромиссный путь апологии ислама.

Башкирский вариант ислама имеет свои особенности, которые отличают его от ортодоксального мусульманства стран Ближнего и Среднего Востока. А. Б. Юнусова выделяет следующие его специфические характеристики: 1) раздельность власти и религии, слабая политическая выраженность мусульманского верования; 2) недостаточная развитость экономических принципов существования мусульманской общины; 3) сохранение реликтов доисламских верований у башкир вплоть до ХХ в. (Юнусова, 1999: 92).

Несмотря на то, что ислам не имел сильного воздействия на массовое сознание башкир, как, например, в Средней Азии или на Кавказе, тем не менее он стал и верой, и образом жизни, и нормой, регулирующей социальные стороны их бытия. Мусульманская модель мира определили многие важнейшие грани менталитета народа, легла в основу башкирской национальной идеи, выдвинутой интеллигенцией. Ислам определил направление развития не только религиозной, но и всей духовной культуры, мечети, являясь культовыми сооружениями, одновременно были центрами образования и просвещения башкир (Рахматуллина, 2001b: 78).

У башкир, кочевавших вплоть до XVIII в., мечети не всегда представляли собой специальное сооружение культа, во время кочевок его функции выполняла обыкновенная юрта, обучение учеников проходило там же. После перехода на оседлый образ жизни архитектура и внутреннее убранство башкирский мечетей сохранило аскетическую простоту.

«Башкиры менее обнаруживают боязнь за свою религию, чем татары, спокойно рассуждают о своей и русской вере, не обнаруживая ни малейшей склонности возвеличивать свою, считая все веры равными. Они спокойно встретили распоряжение русских властей об обязательности знания русского языка муллами, без опасения за веру отдают своих детей в русские начальные школы», — отмечал С. Г. Рыбаков (Рыбаков, 1897: 16).

Вместе с исламом в социальное бытие башкир вошли нормы шариата — мусульманского законодательства. Все события в жизни мусульманина, от рождения до смерти, происходили по шариатским законам (Рахматуллина, 2001b: 80).

Семейная жизнь башкир тоже претерпела большие изменения под воздействием религии. Ислам узаконил многоженство, развод происходил по установлению шариата. Причиной развода являлись неудовлетворенность материальных потребностей женщины, невыплата договоренного количества калыма, а также негуманное обращение с ней. Измена мужу была редким явлением, и практически всегда заканчивалась разводом, так как в обществе высоко ценилось целомудрие женщины, и была высока половая нравственность народа. Этнографы не раз отмечали, что башкиры — замечательно чистый народ по отношению к женщинам.

«Положение башкирской женщины в семье, пожалуй, лучше положения русской. Семейная жизнь башкир протекает тихо и мирно, без особых ссор и тем более драк со стороны мужа. Причину этого можно видеть в отсутствии пьянства среди башкир» (Никольский, 1899: 141). Ислам запрещает правоверному мусульманину употреблять спиртные напитки, «эффективным отвлекающим средством и противоядием от алкоголя у башкир на протяжении веков оставался кумыс, который кроме того имел общеоздоровительное значение» (там же: 69).

Муж старался гуманно относиться к жене, детей почти никогда не наказывали, но существовал непререкаемый авторитет отца, воля которого была законом для всех. Башкирская женщина пользовалась большой свободой, хотя бытует устоявшееся представление о приниженном положении всех женщин Востока. В массе своей браки башкир были моногамными, и именно в таких семьях отношения между полами строились на равноправии и на равных обязательствах.

Башкирка — это девушка-джигит, амазонка степей, которая скакала на лошади и стреляла из лука не хуже любого мужчины. Она самостоятельна в суждениях и поступках, в некоторой степени эмансипированна. Башкирка была другом и помощницей в суровой жизни кочевника-скотовода, ни перед кем не закрывала лица, нередко сама являлась инициатором развода, более половины башкирок дореволюционного времени знали грамоту. Пожилая женщина пользовалась всеобщим уважением, во многих случаях ее голос был решающим (Рахматуллина, 2001b: 82).

Главными константами традиционной башкирской семьи являются такие черты, как многопоколенность, многодетность, сохранение духовных ценностей, передача нравственного опыта предков, ориентация на создание крепкой семьи, формирование экологической культуры, забота о духовном развитии молодого поколения. Главой в башкирской семье был и остается мужчина — отец семейства, муж. В настоящее время понятие «глава семьи» не означает беспрекословного подчинения ему всех остальных членов семьи и жены. Глава семьи является главным защитником семьи, обеспечивает ее безопасность, материальное благополучие, представляет ее перед обществом (см.: Акчурина: эл. ресурс).

Башкирская женщина имела относительную свободу по сравнению с женщинами Востока. Главной причиной независимого положения башкирок было то, что быт и семья не были глубоко пропитаны предписаниями ислама и мусульманской моралью. Профессор Д. Ж. Валеев, изучая истоки нравственного сознания башкир, считал, что изображение башкирок ХIХ в. забитыми, лишенными всякой общественной деятельности не соответствует действительности. Доказательством является, например, участие башкирских женщин в военных походах 1812 г. наравне с мужчинами (см.: Валеев, 1989).

Для регулирования отношений в семье между родителями, мужем и женой, детьми у башкир из поколения в поколение существовали определенные нормы поведения, которые составляли традиционный семейный этикет. Он строился на безусловном уважении и почитании старших младшими, родителей детьми. Это наиболее древняя форма морали, на основе которой шел процесс дальнейшего нравственного развития башкирского народа.

Одной из главнейших ментальных характеристик башкирского народа является свободолюбие. Русский антрополог-этнограф Ф. Д. Нефедов писал: «С живым умом и впечатлительные, башкиры отличались смелостью и безграничным удальством, всего выше ставили личную свободу и независимую жизнь, были горды и вспыльчивы» (Башкирия…, 1964: 119). Башкиры восставали почти два века подряд за свою независимость и свободу, за которую платили дорогой ценой — сотней тысяч человеческих жизней. Героическая смерть за освобождение народа была для башкира предпочтительней, чем жалкое прозябание в оковах (Рахматуллина, 2001b: 89).

Однако жестокое подавление восстаний (виселицы, ссылка в Сибирь, сожжение деревень) безусловно отрицательно сказались на генофонде народа. Исследователь края В. М. Черемшанский во второй половине XIX в. писал: «…Дикий и необузданный, привыкший действовать самопроизвольно, не терпящий над собою никакой власти, одним словом — народ буйный и своевольный, в настоящее время представляет народ мирный, терпеливый и покорный, не имеющий уже того строптивого духа» (Черемшанский, 1859: 13).

«Всматриваясь в эти лица, не верится в недавние сказания про силу и воинственный дух башкир. Через сто с лишком лет нельзя узнать этого некогда буйного и отважного народа. Они полуголодные, едва перебивающиеся изо дня в день, забитые и запуганные, в настоящее время представляют только тень своего прежнего облика. В работе они трудолюбивы, предусмотрительны, находчивы, а главное аккуратны. Ум у них живой. По-татарски все читают» (Никольский, 2009: 203).

Следует отметить, что свобода как духовная потенция народа не исчезла и не раз обнаруживала себя позже в виде национально-освободительных движений ХХ в., но после восстаний XVIII в. случился некий надлом в психике, умонастроении народа, он «ушел в себя», находя утешение в свободе творчества, хотя и в данной сфере его пытались сделать несвободным. Башкир стал жить прошлым, время как бы остановилось для него, он вспоминал былую привольную и свободную жизнь, милые сердцу кочевки (Рахматуллина, 2001b: 92).

Резкая смена естественного для народа уклада жизни, мрачная эпоха кантонного управления нарушили органичность внутренней и внешней жизни башкир, кардинально изменили повседневные ценностные ориентации, уничтожили многие положительные черты народа, привили такие, как апатичность, безынициативность, а пропасть между реальностью и желаемым привела к самоотчуждению народа. Именно совокупное воздействие данных факторов сформировало ментальность современного башкира. «Глядя на башкир, трудно себе представить, что это был когда-то многочисленный и сильный народ, которому принадлежала, за небольшим исключением, вся земля между Камой и Волгой до Самары, Оренбурга и Орска (тогда еще не существовавших) и на восток по Миасу, Исети, Тоболу и Иртышу до Оби», — писал Д. Г. Амиров (Амиров, 1922: 37).

У башкир очень развито чувство справедливости, из которого вытекает прямолинейность характера, резкое разграничение правды и неправды. Вообще, картина мира башкира поделена только на две части: добро и зло, где не существует промежуточных оттенков. Все их душевные черты возводятся до абсолютного предела, как точно заметил И. Эренбург, башкиры умеют любить и умеют ненавидеть (см.: Башкирия…, 1968: 45). Поэтому они редко прощают друг другу неудачную шутку или остроты в свой адрес, тем более измену и предательство. После такого даже самый добродушный из башкир не будет относиться по-прежнему, а возможно надолго затаит обиду и злобу. У башкир нет этики всепрощения, свойственной русским. Этот максимализм есть чистота первозданной полудикой души народа (Рахматуллина, 2001b: 98).

Храбрость у башкир являлась высшей добродетелью, умереть на поле битвы считалось почетнее, чем дожить до глубокой старости. Сподвижник Емельяна Пугачёва знаменитый бунтарь Салават Юлаев считается в Башкортостане национальным героем. В войне 1812 г. башкирских конников французы прозвали «северными амурами», о храбрости которых позднее вспоминал в мемуарах генерал де Марбо. Во время Великой Отечественной войны башкирский народ создал свою национальную дивизию. Доктор Мейяр пишет в «Дейче цейтунг фюр Остланд»: «Нужно добавить, что в донских степях мы вынуждены сражаться с людьми дикими, но не ведающими страха, принадлежащими к племени башкир» (цит. по: Рахматуллина, 2001a: 16). Как народ, существовавший в условиях непрерывной войны и приравненный к военному сословию, башкиры оценивали человека прежде всего через его мужество.

Живя вдалеке от городской цивилизации, башкиры не знали чувства корысти, личной выгоды, скорее наоборот, у них поощрялись щедрость и гостеприимство. Собиратель и исследователь музыкального творчества уральских мусульман С. Г. Рыбаков подчеркивал: «Башкиры прежде всего дети природы и как таковые проявляют естественные стороны человеческого существа: простодушие, доверчивость, добродушие, готовность бескорыстно услужить, приветливость, гостеприимство, что выражается на их физиономиях, которые выглядываются такими простодушными, чуждыми задних мыслей, и лишены какой-либо отталкивающей дикости и свирепости» (Рыбаков, 1897: 31).

«Гость у башкира — священная особа, для него башкир не пожалеет зарезать барана или жеребенка, хотя бы и последнего. Приезжая в любую деревню, вы можете остановиться в первой попавшей избе, чего мы не встретим даже у русских, считающихся одним из гостеприимных народов… Богатый башкир, пользуясь случаем, приглашает еще гостей и устраивает чуть не настоящий пир…» — писал Д. Н. Никольский в работе «Башкиры» (Никольский, 1899: 98).

Однако, как отмечал известный краевед Р. Г. Игнатьев, «ухаживая за гостем, даже важным, башкир не снисходит до низкопоклонства, заискивания и т. д., он сохраняет свое достоинство и держит себя независимо» (цит. по: Буканова, Фешкин, 2007: 111). Не допускает двусмысленности и характеристика, данная башкирам В. М. Флоринским. У них, по его мнению, «характерной чертой является их прирожденное чувство порядочности, привычка уважать в другом человеке его человеческую личность и сохранять таковое и в самом себе, редко доводя сознание собственного достоинства до высокомерия или нахальства» (цит. по: Буканова, Фешкин, 2007: 112).

«Несмотря на все неблагоприятные условия, при которых складывалась жизнь башкир... — указывал Д. Н. Никольский, — эти дети степей все же сохранили и хорошие стороны. В числе таковых на первом плане стоит гостеприимство, особенно по отношению к чужестранцам... Далее, к положительным качествам башкир нужно отнести их доброту, приветливость, мягкость характера, последнее свойство особенно проявляется в семейном быту. Башкир относится к своей жене мягко… Такое же мягкое и любовное отношение у башкир замечается и к детям... Сострадание и помощь ближнему, особенно бедняку, значительно развито у башкир, проявляясь в больших даже размерах, чем этого можно было бы ожидать» (Никольский, 1899: 98, 99, 100, 140, 141). По наблюдению Ф. Д. Нефедова, «башкиры — народ симпатичный, с живым умом, способным к отвлеченному мышлению, чрезвычайно впечатлительный и обладающий значительной фантазией, вспыльчивы, но отходчивы, народ добродушный и гостеприимный, довольствующийся малым, — их разве только ленивый не обирает и не эксплуатирует» (цит. по: Юлдашбаев, 1972: 193).

Яркое качество менталитета башкир — скромность. Башкирская скромность проявляется в сдержанном выражении чувств по отношению к другим людям, причем даже позитивных. И в застольях башкиры в основном ограничиваются пожеланиями блага человеку, мало говорят о его достоинствах и достижениях, стараясь не захвалить, хотя «за глаза» могут сказать много хорошего. Завышенная оценка достоинств человека воспринимается как ложь, неприятие ее в любом виде, даже нацеленную во благо, обостренное чувство справедливости везде и во всем (Рахматуллина, 2001b: 112).

Беззаботность, беспечность башкира является весьма любопытным проявлением его этноменталитета. Как считает З. Н. Рахматуллина, безмятежный человек не имеет особых претензий к себе и к другим, у него не бывает угрызений совести по поводу того, что целый день созерцал мир и размышлял.

«Башкир не отягощает себя работою, и работает лишь столько, сколько это неизбежно, и всякую минуту готов предаться самой беззаботной праздности: лежать и болтать» (Рыбаков, 1897: 22). Для башкира героический подвиг важнее трудовых будней, поэтому каждодневному рутинному труду он предпочитает творческую работу по вдохновению, зову сердца. Ему очень важно получить от своей деятельности удовольствие, почувствовать подъем духа, сделать все это с охотой и любовью, не заставляя себя. Он всегда действует, исходя из переживаемых чувств, особо не считаясь с личными интересами и потребностями. Заставить себя трудиться он может во благо другого: любимого, близкого, уважаемого человека, но не для себя (Рахматуллина, 2001b: 116).

«При первом знакомстве с бытом башкир становится ясным, что это народ малодеятельный, непредприимчивый, прямо даже ленивый, существующий тем, что пошлет ему природа, живущий только настоящим днем, но не заботящийся о следующем, не знающий цены тем великим природным богатствам, которые ему принадлежат, и среде, в которой он живет на Урале. Это изобилие богатств поощряет его к ленивой жизни тем успешнее, что потребности его не поднимаются даже до степени ничтожности и первобытности» (Рыбаков, 1897: 26).

Башкиры достаточно резко отличаются от родственного им татарского народа недостаточным развитием в характере таких качеств, как прозорливость, расчетливость и гибкость в отношениях с людьми, необходимых для деятельности в сфере торговли. Умение купли-продажи с выгодой для себя, что так высоко ценится у народов, занимающихся торговлей, не почиталось за особое достоинство в среде башкир. Они оценивали человека по совершенно другим меркам: в первую очередь, по широте души, щедрости, смелости и простоте. Суетиться и торговаться из-за нескольких тенгэ не позволяла гордость башкира, это он воспринимал как унижение, оскорбление, мелкость души, и вообще ремесло торговца-лавочника не удостаивалось большого уважения и чести в башкирском обществе (Рахматуллина, 2001b: 119).

Однако непредприимчивость башкир вытекает не только из-за скромных жизненных потребностей, особенностей национального характера, недостаточного развития производственных сил и отношений или щедрот Башкортостана, которые якобы не располагали к труду, но и из-за рутинности социальных связей, чуждых бытию, менталитету людей традиционного общества. В. М. Флоринский пишет: «Башкир ленив, но его нельзя назвать бездеятельным: в промежутке между праздным времяпрепровождением, он работает усердно и проявляет даже большую по сравнению с русскими работоспособность. В работе они не споры, но трудолюбивы, предусмотрительны, находчивы и, главное, аккуратны. Вообще, ум их отличается живостью и подвижностью, как и весь характер, вот почему они чувствуют большую склонность к таким работам, которые требуют не одной механической привычки и рутины, а разнообразия приемов и личное соображение» (цит. по: Амиров, 1922: 8).

Башкир живет днем сегодняшним, не думая, не гадая о будущем. Многие русские писатели поражались такому фатализму, но это явилось следствием печальных, вероятно, неслучайных исторических испытаний в судьбе народа (см.: Рахматуллина, 2001b: 123).

Менее заметным в менталитете башкир, но гораздо более важным следует считать свойственную им склонность к соперничеству и равенству, из чего вытекает завистливость характера. Объектом зависти чаще становится представитель своего народа, «чужим» башкиры не завидуют. Две сильные личности из башкир редко сотрудничают друг с другом, так как даже в равноправных отношениях один партнер должен подчиниться, а независимый по духу башкир никогда не признается ни себе, ни другим, что он слабее. В предельных ситуациях башкиры максимально поддерживают друг друга, но в стабильных обстоятельствах лишь до того момента, пока их возможности и перспективы примерно одинаковы.

З. Н. Рахматуллина иллюстрирует это ментальное качество народной легендой: «Господь спустился в ад посмотреть на работу своих помощников и видит: стоят в огне три больших чана, в которых наказывают грешников. За одним присматривают три стражника, за другим — только один, а у последнего чана вообще стражников нет. Господь спрашивает: «Почему же так?» «В первом чане находятся евреи, как только один из них оказывается наверху, он начинает помогать остальным и они быстро могут освободиться. Во втором — русские, они тоже, помогая друг другу, довольно скоро вылезти из чана могут. В последнем — башкиры. Как только один из них выплывает наверх, остальные тянут его обратно, поэтому здесь нет охранников», — отвечают стражники» (Рахматуллина, 2001b: 129).

Если с момента принятия ислама башкирская культура развивалась, синтезируя общетюркское, арабо-мусульманское и собственно башкирское, то после вхождения Башкортостана в состав Русского государства во второй половине XVI в. синкретизм этнокультурного менталитета, общественных институтов и норм под влиянием политико-правовой системы метрополии возрастает, что явилось детерминирующим фактором нарастания общечеловеческого содержания в мировоззрении башкирского народа. С присоединением к России расширились духовные связи башкир с русской и западноевропейской культурой. Приоритетной сферой становятся социально-философские проблемы, что обусловлено остротой противоречий, вставших перед обществом.

Стиль мышления и поведения современного башкира мало отличается от манер его предков. Он так же свободолюбив, гостеприимен, щедр, храбр и искренен, хотя прагматичная цивилизация внесла ощутимые изменения в этнические традиции в сфере социальных отношений.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Акчурина, А. Философские аспекты исследования башкирской семьи // Ватандаш. URL: http://www.vatandash.ru/index.php?article=1604 (дата доступа: 20.06.2013).

Амиров, Д. Г. (1922) Башкиры. Стерлитамак.

Башкирия в русской литературе (1964) Т. 2. Уфа.

Башкирия в русской литературе (1968) Т. 5. Уфа.

Башкирское народное творчество (1987) Т. I. Эпос. Уфа: Башкир. кн. изд-во.

Бикбулатов, Н. В., Фатыхова, Ф. Ф. (1995) Семейный быт башкир XIX-XX вв. Уфа: Башк. кн. изд-во.

Буканова, Р. Г., Фешкин, В. Н. (2007) Башкиры в трудах русских ученых и исследователей. Уфа.

Валеев, Д. Ж. (1989) Нравственная культура башкирского народа: прошлое и настоящее. Уфа.

Жуковская, Н. Л., Мокшин, Н. Ф. (1998) От Карелии до Урала: рассказы о народах России: книга для чтения по курсам «История родного края», «Народоведение». М.: Флинта: Наука.

Кузеев, Р. Г. (1974) Происхождение башкирского народа: Этнический состав, история расселения. М.

Никольский, Д. Н. (1899) Башкиры. СПб.

Никольский, Н. В. (2009) Башкиры // Никольский Н. В. Собр. соч. в 4 т. Т. IV. Этнографические альбомы. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во. С. 199-210.

Рахматуллина, З. Н. (2001a) Особенности формирования и основные черты менталитета башкирского народа: автореф. дис. … канд. филос. наук. Уфа.

Рахматуллина, З. Н. (2001b) Особенности формирования и основные черты менталитета башкирского народа: дис. … канд. филос. наук. Уфа.

Рахматуллина, З. Я. (2000) Башкирская традиция (социально-философский анализ). Уфа.

Руденко, С. И. (1955) Башкиры. Историко-этнографические очерки. М.; Л.

Рыбаков, С. Г. (1897) Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта. СПб.

Черемшанский, В. М. (1859) Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа.

Юлдашбаев, Б. Х. (1972) История формирования башкирской нации (дооктябрьский период). Уфа: Башкир. кн. изд-во.

Юнусова, А. Б. (1999) Ислам в Башкортостане. Уфа.

Ямаева, Л. А. (2010) Менталитет башкир: особенности национального характера // Национальные и языковые процессы в Республике Башкортостан: история и современность: Информационно-аналитический бюллетень № 11 / ИГИ АН РБ. Уфа. С. 195-200.

Подготовила Э. В. Никитина

Противоречивые процессы, запустившиеся с распадом советской государственности, привели к глубинным трансформациям массового сознания, в том числе и у нынешних представителей башкирского общества, в котором демонтаж общегражданской (советской) идентичности привел, особенно в 90-е годы, к доминированию региональной, этнической, религиозной и других форм групповых идентичностей. Сегодня наметился обратный процесс – постепенной реинтеграции постсоветских общностей в новый российский проект, основанный на доминировании интересов и ценностей «большого общества» (по терминологии социолога А. Ахиезера), который в идеале должен собрать разнородный российский социум в единую систему, объединенную общенациональными целями и задачами. Однако данные процессы имеют нелинейный характер; и пример Республики Башкортостан показывает, что различные этнические группы региона по-разному реагируют на инициативы федерального центра в сфере нациестроительства, национальных отношений, что, в свою очередь, делает актуальным поиск новых интеграционных механизмов, решения коммуникативных задач, призванных сгладить, неизбежно возникающие в этих условиях, конфликтные ситуации.
Особую актуальность указанные вопросы имеют для современного башкирского общества, переживающего в настоящий момент сложную трансформацию связанную с переходом от аграрного к городскому типу существования, которая с одной стороны носит объективный характер, с другой, осложнена целым комплексом нерешенных проблем, главной из которых остается отсутствие устойчивой национальной идентичности, способной не только собрать разрозненные башкирские субгруппы и субкультуры на основе новых постаграрных ценностей, но и включающей в себя общегражданские установки, противостоящие крайним формам национализма, локализма и регионального сепаратизма.
К настоящему моменту общая численность башкир в мире составляет около 1,6 миллиона человек. В России проживает 1 584 554 башкир (четвертый по численности народ РФ), из них 1 172 287 в Башкортостане.

Одной из особенностей социального развития республики является относительно большая доля сельчан в структуре населения – 39,5% (4-е место среди субъектов федерации); доля горожан – 60,4%. Для сравнения, в Челябинской области на селе проживает 17,5% жителей, Свердловской – 15%, Самарской – 20%, Татарстане – 25%. В среднем по России данный показатель составляет порядка 25%.
Уже в структуре сельского населения РБ доля башкир составляет 43,2%, татар – 24,0%, русских – 20,7%. Как отмечают социологи, даже сегодня «несмотря на постепенное уменьшение доли сельскохозяйственной деятельности в общей структуре занятости башкир, она остается более высокой, чем у татарской и русской части населения» [Валиахметов, 2012, с. 107].
Несмотря на запаздывающий характер, с 1970-х годов наблюдается бурный рост городского населения и у башкирского населения. С этого периода до настоящего времени прирост увеличился более чем в два раза. Для примера, удельный вес башкир-горожан в структуре башкирского общества в 1926 году был всего 2,0%; в 1959 – 13,6%, в 1970 – 20,0%, а в 1989 – уже 42,4%. Однако, несмотря на эти, достаточно высокие темпы, башкирское население, после русских и татар республики, остается наименее урбанизированным. Так, наибольшая степень урбанизации приходится на русское население (44,7%), далее следует татарское (25,6%), и только за ними башкирское (19,4%).
Во многих городах республики, и в частности в ее столице, башкиры значительно – в два и более раз – уступают в численности русским или татарам (по данным переписи 2010 года, башкиры в Уфе составляли 17,1% населения, в Стерлитамаке – 15,8%, в Белорецке – 19%, в Кумертау – 18%, в Бирске – 14,6%, в Благовещенске – 14%) [Асылгужин, 2014, с. 35].
Таким образом мощным, а, возможно, и основным фактором, влияющим на современные социально-политические, социокультурные процессы как в регионе, так и внутри башкирского социума, является в настоящий момент большая доля (59%) носителей сельских ценностей и традиционного мировоззрения; башкирское общество даже сегодня – это преимущественно аграрное общество, которое из-за неорганичности урбанизационного перехода вошло в тяжелый социокультурный кризис.
В то же время исторический переход к «городскому» этапу в развитии общества, связанный с масштабной социокультурной трансформацией, изменением внутренней структуры, стереотипов поведения можно считать свершившимся фактом. Демонтаж патерналистского авторитарного режима М. Рахимова, основой которого была преимущественно аграрная субрегиональная элита, запустившиеся вслед за этим довольно радикальные реформы в местной экономике и социальной сфере, также объективно привели к тому, что «башкирская деревня» пришла в движение, а значительная доля башкир-сельчан стала переезжать в города республики, либо была вынуждена заняться архаическими видами экономической деятельности – натуральным хозяйством, извозом, отходничеством. Так, только с 2011 по 2016 годы уровень временной трудовой миграции в Башкирии вырос с 113 тысяч до 148 тысяч человек, в основном за счет жителей села республики. Одновременно с этим в социальную ткань села стали проникать ценности городской культуры, стандарты потребительского общества и образа жизни, приводя к уродливым сочетаниям современности и архаики, на фоне общего экономического упадка. Фактически основная масса башкирского населения сегодня – это преимущественно носители сельского менталитета, традиционных ценностей, поведения, обладающие высокой витальной энергией, но уже живущие в матрице урбанистической культуры, внутри ее социального пространства и логики.
При этом происходит активное размывание традиционных ценностей и жизненных ориентаций, что перестает отличать башкир в этом аспекте от русских и татар республики. По мнению социолога и демографа Ф. Б. Бурхановой, современные башкиры, как и другие этносы, являются уже носителями репродуктивных установок, характерных для населения урбанизированных территорий. Данные «анализа в разрезе город/село показывают, что нормы и поведение городского и сельского населения сблизились, сельские жители практически перестали быть проводниками традиционных для этноса взглядов на рождение вне брака, многодетность, аборты и другие вопросы деторождения. Заметные различия взглядов башкир-горожан и сельчан обнаружены лишь в представлениях о числе детей» [Бурханова, 2015, с. 73].
На данные процессы аграрная часть башкирского общества закономерно ответила усилением архаики. Но, несмотря на многие негативные аспекты, ситуация в целом не такая уж беспросветная, поскольку, как показывают исследования, в условиях кризиса архаика выступает как ресурсосберегающий и обеспечивающий выживание социальный механизм – за счет максимального упрощения и одновременного упорядочения социокультурной жизни. Хотя выйдя за определенные пороговые значения, ее актуализация может обернуться инволюцией как системным упрощением, которое будет уже противоположно вектору развития [Ламажаа, 2003, с. 36].
Другой ответной реакцией со стороны башкирского традиционализма на «догоняющие» реформы власти стала заметная политизация части населения, а также национальной интеллигенции, которая восприняла данные изменения (и в некоторых случаях небезосновательно) как попытку снизить статусно-ролевое положение башкирского народа и позиции государственно-национальной автономии.
Интересным и показательным в данном контексте является творчество талантливого башкирского карикатуриста Камиля Бузыкаева (родом из Учалинского района РБ), который быстро набрал широкую популярность в социальных сетях и Интернете за последние годы, причем далеко за пределами республики. К примеру, известный журналист и основатель «WikiLeaks» Джулиан Ассанж поделился у себя в твиттере карикатурой К. Бузыкаева сделанной на трагические события в Каталонии. Резонанс в России вызвал и его рисунок, посвященный коллизии из-за совпадения Дня знаний и Курбан-байрама 1 сентября 2017 г. в «мусульманских» республиках РФ. В Башкортостане он получил популярность, прежде всего, за способность метко и остроумно отражать в рисунке ту или иную злободневную политическую проблему фиксируя ее в общественном сознании, в том числе сатирически изображая высокопоставленных чиновников, деятелей культуры и местных акторов (за что его иногда обвиняют в политической ангажированности).
Возрождение этого жанра в постсоветской Башкирии само по себе интересное и любопытное явление, однако, в культурологическом смысле его можно трактовать как одно из проявлений народной «смеховой культуры» в современном башкирском обществе (в рамках концепции М. Бахтина). Это своеобразная традиционалистская реакция этнической, во многом еще аграрной культуры, чьи представители, таким образом, выражают свое негативное отношение к произошедшим социально-экономическим и политическим переменам в регионе. То есть художник, несмотря на «легкий», неакадемический жанр карикатуры, сумел уловить не только определённые общественные настроения формирующиеся в элитах, но и «народных» слоев. Одновременно в творчестве К. Бузыкаева присутствуют и постмодернистские черты, особенно когда он отходит от аксиологических норм традиционной культуры (чем он, на наш взгляд, сильно снижает значимость своих рисунков). Художник словно балансирует между «смехом» традиционного общества и «иронией постмодерна».
Все это косвенно указывает на имеющуюся проблему слабой коммуникации между башкирским социумом и местной властью; говорит об отсутствии действенных механизмов диалогового режима в системе «общество-власть».
Тенденции этнического «полураспада», несформированность устойчивых горизонтальных связей толкают современных представителей башкирского общества, в особенности наиболее активные слои, на формирование идентичностей более локального уровня – религиозного, узкоэтнического, городского, профессионального и др. Соответственно, на фоне неработающих социальных институтов мы можем наблюдать сегодня лишь набирающую обороты архаизацию общественных отношений, а также возникновение целого спектра идентичностей внутри башкирского «мира», что во многом закономерно для «урбанизационного перехода».
Одновременно на месте сегментов аграрного общества происходит формирование общества современной массовой культуры, достаточно сильно оторванной от своих традиционных исторических корней, которое уже не хочет прилагать усилия к созданию новых форм высокой и народной культуры. Глядя на нынешнее башкирское общество, мы действительно уже не может найти явного башкирского своеобразия. Своеобразие порождается традиционализмом, в первую очередь тем многоукладным и поликультурным обществом, которое было характерно для аграрного социума, когда параллельно существовали миры крестьянства, башкирской элиты и духовенства, где эти миры сложно взаимодействовали друг с другом, порождая целый комплекс башкирской духовности.
Сегодня, когда все это осталось в прошлом, и возник унифицированный образ жизни, который диктуется мегаполисом, остатки традиционного уклада отмирают и уходят на периферию современного развития. Башкирская культура становится более безликой, находящейся под давлением глобалистических ценностей общества массового потребления, массовой попсы, и чем больше она теряет своеобразие, тем больше на уровне компенсации пытается сохранить свою идентичность. Представители общества все больше ощущают углубляющийся кризис идентичности и все больше нуждаются в новом объединяющем мифе, за который можно зацепиться, и даже пусть в качестве фасада сохранить на сегодняшний день свою национальную идентичность.
В условиях постепенного складывания основ городской культуры важной остается проблема сохранения и функционирования башкирского языка. Наметившаяся деэтнизация башкирского общества требует поддержки его языка, в том числе и государственной, включая качественные исследования в данном направлении. В настоящий момент эмпирическая (социологическая) база, к сожалению, крайне мала для того, чтобы точно понять: в каком состоянии находится современный башкирский язык, сужается ли сфера его применения, а если нет, то в какой плоскости протекают негативные процессы?
Социологическое исследование ЦГИ 2017 года показало, что, на первый взгляд, позиции его не такие уж плохие. Так, среди опрошенных башкир на вопрос: «Какой язык вы считаете родным?» 77,2% ответило башкирский; русский в качестве родного выбрало 12,5%, татарский – 9,4%, другой – 0,9%.
Но необходимо иметь в виду, что в данном случае языковая идентичность идет больше в качестве этнического маркера. И даже русскоязычные башкиры не владеющие башкирским, но сохранившие национальное самосознание, могут признавать его родным. Доля выбравших в качестве родного татарский, а это почти 10%, видимо, имеет двойную идентичность, то есть когда человек являясь башкиром по самоидентификации, считает, что говорит на татарском языке (северо-западный диалект башкирского языка). Башкир же, признавших родным русский язык (12,5%), можно отнести к числу глубоко ассимилировавшихся, но еще сохранивших этническое сознание.
Однако более конкретную картину в этом аспекте дают ответы на вопрос: «В какой степени Вы владеете языком своей национальности?». Они распределились следующим образом:
Свободно говорю, читаю, пишу – 60,3%
Свободно говорю, читаю, но не пишу – 13,9%
Свободно говорю, но не читаю и не пишу – 14,5%
Разговариваю с трудом – 2,4%
Понимаю, но не говорю – 5,5%
Не владею – 3,3%
Всего – 100%
Таким образом, мы видим, что нынешние башкиры обладают разными уровнями освоения родным языком и полноценно им владеют лишь 60%. Довольно значительная часть в основном говорят и читают, но не пишут (28,5%). 11,2% из опрошенных башкир крайне плохо или совсем не владеют родным языком.
На первый взгляд, современные позиции башкирского языка можно считать относительно неплохими. Довольно широкой пока еще остается и сфера его применения (местные СМИ, телевидение, театр и т.д.). Однако язык развивается не за счет, скажем, его использования на эстраде или в СМИ, а прежде всего, на уровне высокой культуры – национальной литературы (поэзии, прозы), то есть в области, которая сегодня не только находится в явном упадке, но и усиленно размывается продуктами глобализации и «общества потребления». Следовательно, с этой точки зрения, состояние и будущее башкирского языка, не вызывает особого оптимизма.
Сегодня башкирская городская культура активно формируется, но в основном в форме потребительской массовой культуры. И это хорошо видно на примере башкирской эстрады, где наряду с «деревенскими» исполнителями появилась «глобалистская» версия «этнической» масскультуры. Представители интеллигенции зачастую трактуют ее появление в сугубо негативном ключе, видя, и справедливо, в этом угрозу национальной культуре. В то же время данные явления возникли в первую очередь из-за спроса со стороны самих башкир-горожан, то есть носят объективный характер; кроме того, массовая культура обладает и определенным интеграционным потенциалом, также работающим на поддержание этнической идентичности.
Показателен в этой связи феномен башкирского исполнителя Радика Юльякшина, выступающего иногда и под сценическим именем Элвин Грей. Он стал первым представителем национальной эстрады, сумевшим собрать аншлаг в восьмитысячном комплексе «Уфа-Арена». Однако здесь важно отметить то, что его целевая аудитория уже не чисто сельская, а преимущественно башкирско-татарская городская молодежь, как и он сам, первого и второго поколения. Одновременно это говорит о том, что общество, хоть и медленно, но все же приобретает новую постаграрную социокультурную гомогенность, и башкирской советско-деревенской эстраде, возможно, придется со временем серьезно потесниться или совсем уйти со сцены.
Обращает на себя внимание и тот факт, что в поле башкирской культуры по мере урбанизации постепенно увеличиваются виды искусств, связанные со стилизацией, то есть социальным феноменом, который можно отнести к неоархаике (творчество группы «Курайсы» Р. Юлдашева, этно-рок проект «Аргымак», шоу «Зайнетдин», этнотуры, стилизация башкирской одежды и национальной атрибутики). Стилизация само по себе положительное явление, поскольку способствует популяризации этнической культуры, но на фоне размывания башкирской народной и высокой культуры, может трактоваться как постмодернистский феномен. Кроме того, стилизовать народную органику, фольклор – это все-таки творчество несколько иного плана, чем создание авторских песен. Поэтому между новыми этно-группами и творчеством таких легендарных команд башкирского рока как «Дервиш-хан», «Рух», «Караван-сарай» и др., при всей внешней схожести, существует огромная разница. Также можно зафиксировать, что в башкирском социуме сегодня формируется, по определению П. А. Сорокина, «пассивно-чувственный» тип культурной ментальности, для которого характерны не только сугубо потребительская направленность жизненных ожиданий, но и крайняя узость восприятия реальности и социальных практик, сосредоточенная на техниках чувственных удовольствий.
Переход к новому урбанистическому этапу жизни общества, изменение карты запросов, требуют создания соответствующего культурного продукта. И можно констатировать, что процесс заполнения пространства необходимым контентом в целом идет неплохо. Помимо молодежного сегмента (эстрада, башкирские рок и поп-группы), развивается и массовая культура, рассчитанная на широкие слои населения. Наметились положительные тенденции в сфере национального кинематографа, изменения формата передач на телевидении и т.д. Заметным явлением культурной жизни стал выход на экраны художественно-исторического фильма «Бабич» режиссера Б. Юсупова о трагической судьбе поэта и видного участника башкирского национального движения времен революции Шайхзады Бабича. В жанре молодежной комедии снят фильм А. Аскарова «Из Уфы с любовью», который сумел выйти в широкий российский прокат. В сфере высокого искусства большой резонанс вызвал спектакль известного башкирского режиссера А. Абушахманова «Зулейха открывает глаза», поставленный по одноименному роману Г. Яхиной.
Однако данные положительные явления, к сожалению, происходят на фоне масштабных разрушительных процессов, имеющих сложный социокультурный характер. Что такое башкирский социум сегодня в культурологическом плане? Фактически это полуаграрный традиционализм, который, тем не менее, имеет внешнюю институциональную форму Модерна, причем Модерна советского. Исторически парадигма Модерна возникла и формировалась через отрицание институтов традиционного общества, Премодерна, архаики (секуляризация, культ науки, ценности Просвещения). Сегодня же современный мир переживает новый этап, связанный с усилением постмодернистских тенденций в различных областях жизни, когда размываются уже структуры самого Модерна. Но сутью и философией Постмодерна является не только отрицание, преодоление сложившихся институтов современности, но и сочетание, порой прямо противоположных идей, ценностей, различных явлений; например, архаики и постиндустриальных технологий, лакун традиционной сельской жизни и сверхсовременного города и т.д. Типичным примером Постмодерна может служить башкирская деревня, где с 1990-х годов неуклонно идет сужение реального сектора экономики, закрываются школы, медпункты, библиотеки, но при этом почти каждый житель имеет сотовый телефон, доступ в интернет, персональный компьютер.
Другими словами, оборотной стороной формирования башкирской городской культуры, структур «общества потребления» становится ослабление, снижение статуса и роли «институтов современности». В частности, системы национальной печати (газет, журналов), науки. Еще десять лет назад башкирские ученые из УНЦ РАН, Академии наук РБ были активными участниками социальной и политической жизни республики, формировали общественные настроения, были «духовными» авторитетами для широких слоев башкирского населения. Теперь эту нишу постепенно занимают различного рода блогеры, эксперты, комментаторы и т.д. Это в свою очередь создает благодатную почву для распространения таких негативных явлений как фолькхистори, псевдорелигиозных концепций; приводит в итоге к постепенному отходу от норм и принципов рациональности к сугубо мифологическому мышлению. Слабая модернистская прослойка внутри общества зачастую не может противостоять данным процессам, поскольку главным союзником на стороне архаики выступает массовость, подкрепленная растущим невежеством. В этих условиях представителям науки, элиты крайне важно не идти на поводу стереотипов и настроений массового сознания, а необходимо осуществлять максимально объективный анализ текущего состояния общества, даже рискуя получить при этом ярлык «врага народа».
Размывается и такой сложный социокультурный феномен традиционного общества как «башкирская национальная интеллигенция», в первую очередь это касается представителей сферы «высокой культуры» – поэтов, прозаиков, художников, сценаристов и режиссеров национального театра, статусная роль которых также неуклонно снижается, что меняет, упрощает до примитивности структуру башкирского социума. Особенно сильное снижение позиций произошло у современной башкирской литературы. Формально сегодня там наблюдаются попытки разрешить накопившиеся застойные проблемы, преодолеть инерцию последних десятилетий. В очередной раз сменился председатель Союза писателей РБ, им стал З. Алибаев; появились новые имена и молодые писатели (А. Баймухаметов, А. Шаммасов и др.). Однако это несопоставимо с потерей слово- или текстоцентристской ориентации башкирского общества, с изменением социального статуса национальной литературы. Вслед за российским обществом (в европейских и американских культурах это произошло еще 1950-60-е годы), башкирский литературоцентризм не выдержал конкуренции со стороны альтернативных искусств, а сама культура оказалась вытесненной из сферы серьезной жизни в сферу развлечений. А ведь при всех дискуссионных моментах башкирская литература советского периода была цельным и по-своему самобытным явлением, в которой были не только такие имена как Мустай Карим, Рами Гарипов, Назар Нажми и др., но и пласт авторитетных русскоязычных писателей, как например, Газим Шафиков.
Это означает, что без прямой государственной поддержки «институты Модерна» и «высокой культуры» могут в башкирском обществе со временем окончательно уйти на периферию общественной жизни.
Вместе с тем современное состояние башкирского социума не настолько трагично как может показаться на первый взгляд. Да, оно сегодня атомизированно и фрагментировано на различные субгруппы; ее представителей в полной мере практически ничего не объединяет: ни религия, ни идеология, ни язык. Фактически единственными факторами консолидации являются на сегодняшний день лишь территория и общая история происхождения. Кроме того, его части имеют различные уровни развития. Так, часть башкир-горожан второго и третьего поколения живут уже либерально-демократическими ценностями, есть прослойка консервативной национально-ориентированной элиты, но одновременно практически сложилась и значительная страта архаизирующего городского и сельского «низа». Однако параллельно с этими процессами, ценности утилитаризма все же проникли в культурные коды и постепенно сформировали новую программу социальной жизни – не на основе моральных ценностей, а с элементами индивидуалистского прагматизма и рационализма. Другими словами, сегодня нет гомогенного и цельного социального «тела», но есть полный противоречий, сложный и разнородный «организм», находящийся в режиме трансформации. Но при этом даже, на первый взгляд, деэтнизированное поколение башкир-горожан тяготеет именно к этническим ценностям, так как понимает, что в сложных условиях урбанизированного пространства этническая идентичность дает определенную защиту, не говоря уже о том, что может послужить источником высокого статусного положения.
В целом хотелось бы отметить, что категории «этнос», «народ», которые часто употребляются, в том числе и в научной литературе, не тождественны понятию «социум», имеющему более широкое значение. В обществе может быть несколько «этносов». Так, в 1990–2010 годы в башкирском обществе культурно и политически доминировала общность, основанная на аграрных ценностях и идеологии этноцентризма. Сегодня она, как жизненная стратегия, потерпела поражение, а параллельно ей стала формироваться новая идентичность, ядром которой являются урбанизационные ценности, а также ценности общества потребления. То есть в социальном пространстве башкирской культуры фактически сформировалось «два народа»: «аграрный» и «городской». Однако эти два дискурса пока слабо объединены, а где-то даже и противопоставлены друг другу. Тем не менее, в этом случае главным должно стать понимание того факта, что нынешнее башкирское общество является принципиально разнородным – вплоть до антитрадиционных субкультур. К примеру, определенным шоком для башкирской общественности стало известие о создании по инициативе, в том числе и башкирских девушек (детей творческой интеллигенции, горожанок во втором поколении), интернет-группы «Феминизм в Башкортостане», ратующих за права секс меньшинств. И как бы к подобным явлениям не относились носители фундаменталистских установок, прежней однородности оно уже никогда не достигнет, а значит необходимо искать новые посттрадиционные формы интеграции, которые бы учитывали интересы всех башкирских субгрупп.
В тоже время было бы ошибочно и поощрять данные тенденции, поскольку они ломают традиционную систему нравственных запретов в башкирском обществе, социально-психологическим регулятором которых, по мнению Ю. Лотмана, является стыд. Как он отмечал в своих работах, каждая эпоха создает свою систему стыда – «один из лучших показателей типа культуры», а область культуры – «это сфера тех моральных запретов, нарушать которые стыдно». Следовательно, появление нынешних «революционерок в юбке» в сфере морали, как ни парадоксально, явление скорее антимодернистское (и, в сущности, глубоко провинциальное, так как более урбанизированные этносы давно «переболели» подобными крайностями). Это в условиях становления «общества модерна» феминизм начала ХХ века имел определенную прогрессивную направленность, так как боролся с инерцией Премодерна, архаики. В нынешних условиях это уже чисто разрушительный, деструктивный социальный феномен. Кроме того, табуированность культуры и «система стыда» в башкирском социуме намного выше, чем в целом в российском обществе. На башкирском телевидении или в национальных СМИ, даже сегодня нет открытой пахабщины или непристойностей, а значит именно традиционная культура может и должна стать в итоге основным ресурсом органичной или «консервативной» модернизации, поскольку для либеральной ее модели у общества просто нет ни исторических, ни социокультурных устоявшихся и значимых предпосылок.
Современное состояние башкирского общества затруднено и тем, что распад этничности, сложившихся институтов, наконец «башкирского мира» как сложного универсума символов, не находит должного адекватного решения. Нет нового субъекта истории, способного разрешить накопившиеся проблемы и противоречия, новой формы идентичности. Теоретически, а также по опыту других обществ, такую интегрирующую роль может сыграть частичное формирование институтов современных наций, но при сохранении и с опорой на этничность. Как пишет по этому поводу Р. Вахитов: «Этнологи-конструктивисты убедительно показали, какую роль в создании наций играет изобретение национальной истории, символов, мифов и т. п., и в этом с ними трудно спорить. Но отсюда вытекает и вывод, что если существование нации не поддерживать специально при помощи механизмов воспроизводства национальной идеологии и культуры, то она просто распадется и превратится в конгломерат враждующих социальных групп, каждая из которых будет претендовать на больший объем прав» [Вахитов, 2016, с. 40].
Другим фактором преодоления расколотости башкирского общества может стать развитие и расширение значения традиции или «срединной культуры», которая формирует устойчивую и непротиворечивую совокупность ценностных ориентаций, снимает напряженность оппозиционных ценностей, формирует устойчивый нравственный идеал, приемлемый для широких масс на достаточно длительный период. В контексте обыденной жизни на основе срединной культуры складывается устойчивая сеть социальных отношений, обеспечивающая стабильность и единство общества, происходит взаимная адаптация социальных групп и снимаются наиболее острые противоречия. Именно эти свойства обыденной жизни позволили А. Ахиезеру назвать ее «последней баррикадой» защиты общества от роста дезорганизации и хаоса. Однако он ее понимал в либерально-демократическом ключе, мы же предлагаем трактовать понятие «срединной культуры» с понятием «традиции» или культуры как таковой.
Башкирское общество таким образом столкнулось сегодня с новыми и серьезными вызовами, которые не найдя нужного решения компенсируются в основном за счет усиления архаики, что не способствует движению вперед, а лишь ухудшает общую ситуацию. Это в свою очередь приводит к опасной политизации этничности, затрудняет формирование и освоение общегражданских ценностей. Однако полноценное изучение данных вопросов в настоящий момент сопряжено с определенными методологическими трудностями. Так, одним из наиболее дискуссионных проблем последних десятилетий является вопрос о соотношении общероссийской гражданской идентичности с региональной, этнической и религиозной идентичностями и об оценке их как совмещающихся по принципу иерархии, дополняющих друг друга либо вступающих в конфликт. Сегодня авторитетные российские ученые в основном апеллируют к теории множественных идентичностей, а одной из главных целей государственной национальной политики стало усиление деятельности по дальнейшей интеграции социально, экономически, этнически разнородного российского общества в единое социокультурное пространство, по снижению в нем уровня конфликтности. Поскольку, по мнению этносоциолога Л. М. Дробижевой, именно «совмещенные множественные идентичности, а не конкурирующие и выстраиваемые иерархически – государственно-гражданская, этническая, региональная, локальная идентичности – признак гармоничного развития общества» [Дробижева].
Однако процесс освоения общегражданских ценностей в современном башкирском обществе идет крайне неровно, скачкообразно, с большими трудностями и противоречиями. Сильное влияние на него оказывают и внешние факторы (политические, социально-экономические) и внутренние (социокультурные, демографические). Это, в свою очередь приводит к тому, что иерархия идентичностей в нем меняется, имеет неустойчивую, и не всегда положительную, динамику.
Так, смена власти в республике в 2010 году, завершение «эпохи» регионального авторитаризма, первоначально привели к ослаблению крайних форм этнонационализма, а сам социум представлял собой пестрый конгломерат различных социальных групп и порой полярных, в ценностном плане, субкультур. В этих условиях роль этничности в башкирском обществе постепенно ушла на периферию массового сознания, а политические лозунги перестали интересовать основные элитные и социальные группы. Вероятнее всего, именно пережитый шок, а также болезненная ликвидация патерналистского регионального режима привели к тому, что общегражданская и локальная идентичности стали превалировать в башкирском обществе над этнической, что в принципе было нехарактерно для полуаграрного, во многом этноцентричного социума.
К примеру, социологическое исследование 2011 года, проведенное в Башкортостане Институтом социально-политических и правовых исследований РБ совместно с Институтом социологии РАН (руководитель проекта Л. М. Дробижева), показало очень интересную с точки зрения социокультурной динамики общества картину. В частности, ответы респондентов башкир об ощущении своей близости с различными социальными группами выявили тогда, что не только общероссийская идентификация преобладает над этнической, но и даже локальные идентичности имеют большее значение для опрошенных. Так, у представителей башкирского общества иерархия идентичностей (по убывающей) сложилась следующим образом – в первую очередь «земляки», «жители вашего города, села», «граждане России», и лишь затем «люди той же национальности» и «люди вашего вероисповедания» [Социологический ответ…, 2012, с. 42].
На вопрос же: «Кем вы себя чувствуете в большей мере?» лишь 34,2% башкир ответили «Скорее человеком своей национальности». «Скорое россиянином» – 11,9%; «ни тем, ни другим» – 3,1%, а подавляющее количество респондентов идентифицировали себя «и как россиянином, и как человеком своей национальности» – 48,8%. Что в очередной раз подтвердило истинность утверждения, что современные башкиры в большинстве своем являются носителями и общегражданской, и этнической идентичностей, одновременно.
Казалось бы все указывало на то, что этнический фактор не является абсолютной доминантой в сложном спектре башкирской идентичности, и сложились благоприятные условия для постепенной интеграции в новый общероссийский проект, а также для дальнейшего освоения гражданских ценностей. Однако в силу ряда причин политического и социально-экономического характера наметившаяся модернизация башкирского общества после 2014 года была во многом оборвана. Незначительная модернистская прослойка внутри общества по ряду причин самоустранилась, отошла на второй план, а уже осенью 2017 года в регионе прошла череда протестных митингов башкирской общественности («в защиту языка») с участием от 2,5 до 3 тыс. человек. Цифра очень значительная для республики, где акций с таким количеством участников, собранных по этническому принципу, не было с начала 1990-х годов. Отмена башкирского языка в качестве обязательного предмета в школах республики стала последней каплей для общественности, которая с 2010 года практически все изменения происходящие в республике интерпретировала в основном через призму «антибашкирской политики». И более глубокий анализ этих событий показывает, что под давлением внешних угроз в башкирском обществе фактически заново восстановилась субъектность «эпохи суверенитета». Атомизированный и разорванный социум резко сплотился вокруг этнических ценностей, а его представители почувствовали на некоторое время новое единение, включая, до этого аполитичных башкир-горожан второго и третьего поколения. Единство это во многом мнимое – нынешнее башкирское общество по-прежнему сильно расколото, в нем много противоречий и агрессии, его различные части не слышат и плохо понимают друг друга. Глубинная же природа данного явления, на наш взгляд, еще более противоречива, так как социологически это скорее контрмодернизационное движение. Формально такая организация как «Башкорт» действительно сумела возглавить и выразить протестные настроения коренного населения в связи с понижением статуса башкирского языка. Однако идеологически и содержательно – это лишь повторение «суверенитетской» риторики начала 90-х годов, созданной в свое время такими учеными и общественниками как проф. Д. Ж. Валеев, М. М. Кульшарипов и др., а значит она уже в значительной мере неадекватна новой реальности и как политический проект обладает очень слабым позитивным потенциалом. Во многом по данной причине у башкирского общества сегодня нет устойчивого «образа будущего», но при этом постепенно набирают силу и транслируются определенной частью башкирской элиты идеи, связанные с пантюркизмом, независимого от России государства, с тотальной исламизацией; которые зачастую близки национальному самолюбию, но, тем не менее, далеки от существующей постсоветской действительности. В то же время налицо и активное проявление этничности. Однако последнему как раз проще всего найти объяснение, поскольку общество, находящееся в сложном и переходном состоянии, с высоким уровнем традиционализма, имеет все возможности для этнической мобилизации, а сам национализм как политическое явление может со временем принять в нем вполне реальные и устойчивые формы.
Теперь данные трансформационные сдвиги массового сознания подтверждаются и результатами социологических опросов. Так, после прошедших митингов в республике, в октябре-ноябре 2017 года Центром гуманитарных исследований был проведен массовый опрос населения Башкортостана. Исследование проводилось в 13 городах и 32 муниципальных районах Башкирии. Всего было опрошено 1094 человек.
Опрос в частности показал, что под воздействием вышеуказанных процессов у представителей башкирского общества, сравнительно с замерами 2011 года, заметно изменилась иерархия идентичностей в вопросе ощущения близости с различными социальными и иными группами (сумма ответов «часто» и «иногда»).
Теперь после группы «люди вашего поколения, возраста», идет категория «люди той же национальности», то есть данная групповая идентичность у башкир поднялась с четвертого места до второго. Затем «жители вашего города, села», «жители республики», «профессии», «одного с вами достатка», «люди вашего вероисповедания», «политических взглядов». Гражданская же идентичность с третьей позиции в 2011 году, упала, за прошедшие шесть лет, до последней строчки (9 место).
Для сравнения: у других этносов республики она также занимала и занимает отнюдь не лидирующие позиции – 8-е место у татар и 7-е у русских. Что, вероятно, связанно с низкой политизированностью массового сознания. Хотя в 2011 году степень близости с «гражданами России» у них все же была на 3 и 2 месте соответственно. Графа же «ощущение близости с жителями вашей республики» занимает сегодня в иерархии идентичностей у башкир, татар и русских РБ более высокие позиции – 4, 5, 6 место соответственно.
То что у опрошенных в 2017 году башкир более массовыми оказались поколенческие, поселенческие идентичности и идентичность по достатку и профессии, в целом вполне закономерно, поскольку это идентичности, постоянно ощущаемые людьми в повседневной жизни. В то же время заметное повышение роли этнической идентичности в современном башкирском обществе явление скорее негативное, поскольку в данном случае она проявилась как ответная реакция на конкретное политическое решение со стороны федерального центра. Но связывать ее напрямую с радикальным этническим национализмом было бы, на наш взгляд, ошибочно, так как этничность сама по себе сложное и многомерное явление. Кроме того, она является источником и энергией любого национального проекта. Это то, что легитимирует его в истории, дает ему временную перспективу и культурную идентичность. Этничность есть форма исторической памяти, запечатленной в этнониме. Это корни, без которых невозможно сформировать устойчивую национальную идентичность.
В то же время оговоримся, что речь в данном случае идет о сложных вопросах, связанных с выстраиваемыми иерархиями внутри различных этнических сообществ региона, то есть лишь об одном из «срезов» массового сознания. Когда же жителям республики был задан вопрос конкретно о гражданской самоидентификации, картина стала иной, что в целом не позволяет утверждать о растущей угрозе со стороны регионализма как об устойчивой тенденции. Так, башкортостанцами в регионе себя ощущают только 18,5% населения, 37,5% называют себя, прежде всего, гражданами России, 38,5% в равной мере россиянами и жителями республики. В настоящий момент интегральный показатель общегражданской идентичности в Республике Башкортостан – чувство близости с гражданами России (по методике Федерального агентства по делам национальностей), составил, согласно результатам социологического опроса, – 70,6%.
В этническом «срезе» ситуация также скорее характерная для региона. Так, среди русских значительно большая, по сравнению с другими этносами, доля тех, кто относит себя к россиянам (59,1%), у татар – в равной мере и к тем и другим (47,2%).
Однако наиболее большую разницу данных демонстрируют представители «титульной» национальности РБ. В частности, башкиры чаще, чем другие, считают себя больше башкортостанцами (37,3%), в равной мере и россиянами и башкортостанцами – 37,6%, в большей степени россиянами – 21,5%, ни тем не другим – 2,4%, затруднились с ответом – 1,2%.
Для сравнения: по результатам опроса 2011 года Института социологии РАН тех, кто чувствует себя больше башкортостанцами среди башкир было – 25,0%, в равной мере – 63,5%, больше россиянином – 10,0%, число же затруднившихся с ответом практически не изменилось и составило – 1,5% [Социологический ответ…, 2012, с. 45].
Интересно также, что при сравнительном анализе опросов 2011 и 2017 годов гражданская самоидентификация практически не изменилась у татар РБ, а у русских, наоборот, выросла доля тех, кто больше чувствует себя россиянином (с 40,2% до 59,1%). Последнее можно объяснить тем, что в условиях усиления патриотической риторики, а также процессов, обусловленных ростом унитаристских тенденций со стороны федерального центра, русские республики закономерно ответили увеличением доли тех, кто считает себя больше россиянином и в меньшей степени жителем своей республики.
Таким образом, общая картина относительно нынешнего положения башкирского общества довольно противоречивая, поскольку косвенно указывает на то, что в отличие от русских и татар РБ, значительная часть коренного населения стала медленно дрейфовать в противоположную сторону от общероссийского гражданского проекта. Однако при этом, мы видим, что одновременно среди башкир увеличилась и доля тех, кто стал считать себя больше россиянином (с 10,0% до 21,5%). Что является другой крайностью, поскольку оптимальным здесь, наверное, можно считать состояние, когда человек испытывает гордость и за Россию, и за свою республику. В целом необходимо отметить, что ослабление региональной идентичности в действительности не менее опасно, чем ее крайние проявления в форме сепаратизма. Сегодня одним из побочных проявлений данного процесса можно считать увеличение среди молодёжи РБ доли тех, кто не связывает с ней свое будущее, а также наметившая в последние годы устойчивая тенденция роста количества студентов обучающихся за пределами республики.
Все это в очередной раз является свидетельством того, что башкирское общество внутренне расколото, не может на данном этапе выработать институциональные механизмы для решения своих проблем. И это очень мощный деструктивный фактор, поскольку, по мнению А. Ахиезера, расколотое общество живет в состоянии хронической неспособности последовательно преодолевать социокультурные противоречия, а также острейших конфликтов, которые в итоге могут привести к катастрофе [Ахиезер, 1991, с. 127]. Одним из главных условий для преодоления негативных тенденций должно стать, на наш взгляд, усиление работы по переходу социума в состояние «диалогового режима», в том числе через поиск сложного баланса между традицией и инновацией, сельским и городским, этническим и общегражданским. Консолидация его различных сегментов в рамках формирования и укрепления башкирской национальной идентичности; нового проекта, способного не только создать предпосылки для поступательного развития общества, но и уберечь его от опасной и ненужной политизации.

Азамат Буранчин
Кандидат исторических наук, сотрудник Центра гуманитарных исследований Республики Башкортостан

Литература

1. Асылгужин Р. Р. Процессы урбанизации башкир в Республике Башкортостан // Панорама Евразии. Научный общественно-политический журнал. 2014. №1 (12).
2. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. Т.1. М., 1991.
3. Бурханова Ф. Б. Брак и семья и у башкир // Социологические исследования. 2015. № 8.
4. Валиахметов Р. М. Динамика и особенности изменений структуры сельского и городского башкирского населения // Традиция и толерантность: проблема понимания. Мат. Всероссийской научно-практической конференции. Уфа, 2012.
5. Вахитов Р. Р. Национальный вопрос в сословном обществе: этносословия современной России. М., 2016.
6. Дробижева Л. М. Теоретические проблемы изучения гражданской идентичности и социальная практика // http:// www.perspektivy.info/rus/gos/teoreticheskije_problemy_izuchenija_grazhdanskoj_ identichnosti_i_socialnaja_praktika_2014-09-10.htm.
7. Ламажаа Ч. К. Архаизация общества в период социальных трансформаций // Гуманитарные науки: теория и методология. 2003. № 3.
8. Социологический ответ на «национальный вопрос»: пример Республики Башкортостан. Институт социологии РАН. М.; Уфа, 2012.

Основные элементы культуры на примере Башкирского общества

город Уфа, Республика Башкортостан, Российская Федерация

В повседневной жизни мы часто слышим и употребляем слово «культура». Учёные насчитывают более 500 определений данного термина. В зарубежной литературе существует несколько направлений и школ, в рамках которых выработаны десятки определений, но не одно из них не признано единственно верным. Если рассматривать термин культура в широком смысле, то она представляет собой всю совокупность приобретённых, а не врождённых аспектов жизни человека. К ним относят обычаи, традиции, нормы, институты, включая государство и экономику.

Достаточно интересно рассматривается термин культура в этнологии. Здесь под культурой понимается вся та небольшая общность, которая составляет данный этнос, и здесь культура охватывает все проявления социальной жизнедеятельности, без разделения на сферы хозяйства, политики и социальных отношений. Таким образом, термин культура употребляется в значении «общество».

В духовной жизни каждого человека, коллектива, этноса существуют структурные элементы, обладающие специфическими свойствами. К основным элементам культуры относят: ценности, обычаи, этикет, традиции, язык, обряд.

Ценности – признанные всем обществом или большей его частью представления о том, к каким целям должен и может стремиться человек, а к чему он стремиться не может. Одной из главных ценностей башкир является знание Корана – священной книги мусульман.

Обычаи – это установившиеся схемы поведения. Их можно охарактеризовать как культурные привычки. К ним также можно отнести традиционные трудовые приёмы жизненного уклада, воспитания. Социально признанные образцы складываются в обычаи, по которым накопленный опыт передаётся из поколения в поколение и от индивида к индивиду. Ярким примером башкирских обычаев являются семейные обычаи. В них нашли отражение различные этапы истории народа. Строго соблюдалась экзогамия – древний обычай, запрещающий браки внутри рода. Важное значение для понимания природы брака имеет понятие «калым» - плата за невесту. В далёком прошло у башкир существовал обычай помолвки малолетних детей, который назывался «праздник колыбели». В цикле обрядов, связанных с рождением ребёнка, входил принятый у мусульман обычай обрезания и праздничное угощение. Обрезание считалось обязательным для мусульман.

Этикет – совокупность правил поведения по отношению к другим людям, включающая особые традиции, ритуалы и нормы, которые были выработаны обществом или его частью и могут иметь религиозное, философское или какое-то другое обоснование; как правило, этикет характерен для высших слоёв общества.

Традиции – совокупность элементов культурного наследия, которые передаются из поколения в поколения и являются ценностью в рамках данной культуры. Значимость традиций велика: они регулируют отношения между людьми. Их соблюдение – важное условие сохранения нормальных отношений в обществе. Традиционным у башкир является празднование сабантуя, где устраивались различные состязания, позволяющие проявить силу, ловкость. Сегодня сабантуй не потерял своей значимости и по сей день остаётся зрелищным театрализованным представлением. Важными для башкир являются религиозные праздники: Ураза-байрам (праздник разговенья), Курбан-байрам (великий праздник жертвоприношения).

Язык – совокупность знаков, используемая членами общества для коммуникации, важнейшее средство общение, присущее лишь человеку. В Республике Башкортостан и русский и башкирский языки являются государственными. Башкирский язык преподаётся как предмет и в небашкирских школах, колледжах, университетах. На нём издаются республиканские и районные газеты и журналы. Растёт из года в год время вещания на башкирском языке по радио и телевидению.

Обряд – совокупность коллективных действий, воплощающих в себе определённые представления и ценности данного общества и вызывающих у всех носителей данной культуры аналогичные чувства; такие чувства могут носить коллективный характер. Семейные обряды – неотъемлемая часть культуры и быта любого этноса. В ритуал башкирской свадьбы вошел обряд никах – обязательное юридическое оформление брака по шариату. Интересным являлся обряд «продажа подарков». Продажа осуществлялась родственницами невесты и в подарки входили изделия, выполненные руками невесты.

В настоящее время содержание некоторых башкирских обычаев и традиций изменилось. Их архаичность уходит в прошлое, но они не потеряли своего значения сегодня. А многие мусульманские обряды возрождаются. Ценности, обычаи, обряды, традиции, язык и этикет башкирского народа отражают различные стороны материальной и духовной культуры. В них отображён образ жизни, общественный строй, история, мировоззрение, нравственные и моральные принципы.

Культура – необходимое условие существование всякого общества и поэтому может рассматриваться как всеобщее достояние. Увлекательным и интересным является изучение культуры отдельно взятого народа.

ГБУ РБ Юго-западный МЦСПСД

отделение социальный приют для детей и подростков в Альшеевском районе.

«Ознакомление воспитанников дошкольного возраста с культурой, бытом, и традициями башкирского народа»

воспитатель Хисматуллина Г.М

Сс. Раевский

Участники: воспитанники дошкольной группы

Вид проекта: познавательный

Тип проекта: долгосрочный

Актуальность:

Ребёнок – это будущий полноправный член социума, которому предстоит усваивать, сохранять, развивать и передавать дальше культурное наследие общества через включения в культуру, социальную активность и поведение.

Культура – как сосредоточение человеческих ценностей, передаваемых от старших поколений к младшим, остаётся пониманием всеми людьми независимо от принадлежности к той или иной нации или социальной группе.

Сегодня становится возможным на деле осуществить «связь времён», внести в воспитание детей разнообразные элементы культуры. Одной из важных задач воспитания детей является приобщение их к духовным истокам бытия, развития интереса к своим корням. Сохранение и развитие культуры каждого этноса актуально для многонациональной России, потому что в современном обществе именно этнос способен обеспечить успешную адаптацию индивида к условиям интенсивных перемен во всём укладе его жизни.

Педагогический аспект культуры понимается не только как возрождение и воссоздание традиций башкирского народа, но и как приобщение нового поколения к системе культурных ценностей народа и своей семьи. Наверное, самый благородный путь – возрождение забытых национальных ценностей. К счастью, детство – то время, когда возможно подлинное искреннее погружение в истоки национальной культуры.

Проблема: низкий уровень знаний детей об истории, традициях и обычаях башкирского народа.

Цели:

Приобщение дошкольников к системе культурных ценностей башкир;

воспитание толерантного отношения к другому народу.

Гипотеза: развитие интереса к культуре и традициям башкирского народа будет эффективным при соблюдении следующих условий:

создание развивающей среды; проведение систематического знакомства (обучение) с использованием наглядного материала;

Задачи:

Развивать у детей эмоциональное, активное отношение, действительный интерес к народной культуре башкир.

Познакомить детей с особенностями культуры, быта, традициями народа (жилище, народный костюм, национальная кухня).

Обогащать интеллектуальную, информационную сторону ребёнка.

Формировать интерес к самостоятельному изготовлению поделок, отражающих национальное искусство башкир.

Воспитывать уважение к культурным традициям других народов.

Формы и методы работы

Формы работы:

Непосредственно образовательная деятельность;

Совместная деятельность;

Самостоятельная деятельность;

1. Художественно-дидактические и конструктивные игры (изучение внешнего и внутреннего убранства башкирского жилища, декоративного оформления предметов быта и утвари, национальной мужской и женской одежды, костюмов батыров воинов).

2. Знакомство с традиционным укладом жизни башкир, с особенностями подготовки и проведения праздничных дней. Посещение родителями мероприятия: праздники, театрализованные постановки, праздничные концерты, вечера досуга.

3. Художественно-продуктивная деятельность: изготовление подарков к праздникам; практические занятия по рукоделию.

4. Использование на занятиях сюжетно-ролевых, режиссерских, театрализовано - дидактических игр.

5. Знакомство с башкирскими народными подвижными играми, с устным народным творчеством,

6. Использование новых педагогических и здоровье сберегающих технологий.

Для успешной реализации проекта необходимо создать условия для формирования у детей целостного восприятия прошлого и настоящего своего края, осмысление своего места в нём, осознание своей ответственности за него. Это напрямую зависит от правильного выбора и применения методов обучения:

1.Методы, в основе которых лежит способ организации занятий:

Игровой (игровая мотивация, сюрпризные моменты, дидактические игры, вербальные, сюжетно-ролевые игры);

Словесный (устное изложение, беседа, рассказ и т.д.);

Наглядный (показ иллюстраций, наблюдение, показ (выполнение) педагогом, работа по образцу и др.);

Практический (выполнение работ по инструкционным картам, схемам)

2.Методы, в основе которых лежит уровень деятельности детей:

Объяснительно-иллюстративный – дети воспринимают и усваивают готовую информацию;

Репродуктивный – дошкольники воспроизводят полученные знания и освоенные способы деятельности;

Частично-поисковый – участие детей в коллективном поиске, решение поставленной задачи совместно с педагогом;

Исследовательский – самостоятельная творческая работа воспитанников.

3. Методы, в основе которых лежит форма организации деятельности воспиатнников в образовательной деятельности:

Фронтальный – одновременная работа со всеми детьми;

Индивидуально-фронтальный – чередование индивидуальных и фронтальных форм работы;

Групповой – организация работы в группах;

Индивидуальный – индивидуальное выполнение заданий, решение проблем.

Этапы реализации:

подготовительный - сбор информации из различных источников по теме; обогащение и дополнение развивающей среды в группе, диагностирование участников проекта; составление тематического планирования мероприятий.

основной - осуществление деятельности в соответствии с тематическим планированием; повышение профессиональной компетентности путем обеспечения методического сопровождения проектной деятельности в социальном приюте; привлечение родителей к участию в мероприятиях, осуществлению проектной деятельности; осуществление контроля над реализацией проекта.

заключительный – итоговая диагностика, самоанализ, презентация опыта работы по проекту.

Основные направления в работе по реализации проекта

Образовательная область «Познание»

развитие познавательных интересов, исследовательской и продуктивной деятельности;

формирование целостной картины мира, расширение кругозора детей;

формирование представление о том, что такое планета земля, какие люди живут на земле, чем они похожи на нас и чем они отличаются.

Образовательная область «Коммуникация»

развитие свободного общения со взрослыми и детьми;

развитие всех компонентов устной речи детей (лексической стороны, грамматического строя речи, произносительной стороны речи; связной речи – диалогической и монологической форм) в различных формах и видах детской деятельности;

знакомство с фольклором башкир (потешки, сказки, пословицы, поговорки).

Образовательная область «Социализация»

развитие игровой деятельности детей;

приобщение к элементарным общепринятым нормам и правилам взаимоотношения со сверстниками и взрослыми (в том числе моральным);

формирование первичных представлений об обществе (ближайшем социуме и месте в нем);

формирование первичных представлений о государстве (в том числе его символах, «малой» и «большой» Родине, ее природе) и принадлежности к нему;

формирование первичных представлений о мире (планете Земля, многообразии стран и государств, населения, природы планеты и др.).

Образовательная область «Музыка»

развитие музыкально-художественной деятельности;

приобщение к музыкальному искусству.

развитие способности эмоционально воспринимать музыку.

Образовательная область «Физическая культура»

развитие физических качеств (скоростных, силовых, гибкости, выносливости и координации);

накопление и обогащение двигательного опыта детей (овладение основными движениями);

формирование у воспитанников потребности в двигательной активности и физическом совершенствовании.

Образовательная область «Здоровье»

сохранение и укрепление физического и психического здоровья детей;

воспитание культурно-гигиенических навыков;

формирование начальных представлений о здоровом образе жизни.

Образовательная область «Труд»

развитие трудовой деятельности;

воспитание ценностного отношения к собственному труду, труду других людей и его результатам;

формирование первичных представлений о труде взрослых, его роли в обществе и жизни каждого человека.

Образовательная область «Безопасность»

формирование представлений об опасных для человека и окружающего мира природы ситуациях и способах поведения в них;

приобщение к правилам безопасного для человека и окружающего мира природы поведения.

Образовательная область «Чтение художественной литературы»

формирование интереса и потребности в чтении (восприятии) книг;

развитие литературной речи;

приобщение к словесному искусству, развитие художественного восприятия и эстетического вкуса.

Образовательная область «Художественное творчество»

развитие продуктивной деятельности детей (рисование, лепка, аппликация, художественный труд);

развитие детского творчества;

приобщение к изобразительному искусству.

Ожидаемый результат : воспитание свободной, творческой личности, осознающей свои корни, национальные истоки, традиции, обычаи, способной ориентироваться в современном мире, жить в мире и согласии со всеми народами.

В результате реализации проекта воспитанники должны знать и называть:

место проживания: республика, село; предприятия родного села и их значимость; символику республики, столицу, достопримечательности, климатические условия; флору и фауну; находить на карте крупные города республики, знают природоохранительные мероприятия;

свою нацию, культуру, язык, традиции, гордится своим народом, его достижениями. Знать столицу своей Родины, знать флаг, герб, гимн России;

называть представителей других национальностей, населяющих Родину. Уважать их культуру и традиции;

знать природу республики, ее флору и фауну;

уметь любоваться природой, бережно относиться к ней;

национальные игры, с удовольствием в них играть.

Приобщая детей к культуре своего народа и национальностей, проживающих рядом, мы формируем у них представление о себе и других как о личности.

Данный проект поможет раскрыть ребенку мир национальных культур, расширить представления об образе жизни людей, населяющих республику Башкортостан, их обычаях, традициях, фольклоре; на основе познания способствовать речевому, художественно-эстетическому, нравственному, эмоциональному и социальному развитию детей. Приобщая детей к культуре своего народа и национальностей, проживающих рядом, мы формируем у них представление о себе и других как о личности.

Перспективный план по реализации проекта.

Раздел программы	Формы и методы работы с детьми
Познание	Тематическое занятие «Моя республика и столица»; кроссворд «Мой родной Башкортостан»; тематическое занятие «Государственные символы республики Башкортостан»; экскурсия в музей ДПиШ «Мой край родной»; беседа «Достопримечательности моего села»; занятие «Коренные жители Башкирии»; беседа «Многонациональный Башкортостан»; занятие «Башкирское народное жилище»; занятие «Одежда башкирского народа»; занятие «Гостеприимство башкир»; беседа о труде пчеловода; беседа «Целебные напитки. Кумыс»; тематическое занятие « Башкирские народные музыкальные инструменты».
Коммуникация	занятие «Красоты и богатства моего края»; развитие речи «Придумай сказку»; пересказ сказки «Ленивый сын»; рассказывание по картине «В башкирской избе»; занятие «Гость – благо дома». Башкирские народные пословицы чтение сказки «Камыр-батыр». Беседа по содержанию. беседа о лени и трудолюбии. Познакомить детей с произведением «Пчелка» Авт. Айсысыу Ягафарова (перевод М.Гафурова). Башкирские пословицы о труде. Описание куклы-мальчика и куклы-девочки в национальном костюме
Художественной литературы	знакомство с произведениями поэтов Башкортостана «Башкортостан – чудесная земля…», «Башкортостан – родная сторона». Рассматривание иллюстраций, заучивание стихотворений о Башкортостане; Чтение легенды «Происхождение башкир»; разучивание стихотворения Ф.Рахимгуловой «Откуда родом ты?», занятие «Салават Юлаев – славный сын башкирского народа». Прослушивание рассказа о детстве Салавата. Разучивание стихотворения С.Юлаева; чтение стихотворения «Зухра и цыплята» К.Киньябулатовой; чтение башкирских народных сказок «Урал-батыр», «Камыр-батыр», «Акбузат», «Алп-батыр», «Шумбай».
Художественный труд	Рисование «В Башкирии живут красивые люди»; аппликация «Мой край родной»; аппликация «Летняя башкирская деревня» лепка «Башкирский сувенир в подарок другу»; рисование «Юрта»; декоративная аппликация «Украсим юрту узором». лепка «мой любимый сказочный герой»; рисование «Башкирский национальный костюм»; аппликация «Сапожки – ичиги»; рисование «Украсим фартук для бабушки» аппликация «Коврик для гостей» (тур, юфран); рисование «Башкирские посиделки»; лепка «Кадушка для кумыса»; рисование «На пасеке»; знакомство с работами художников А.Ф.Лутфуллина «Женский портрет», А.Ситдиковой «В башкирской избе», Э.Тюлькина «Изба Салавата».
	Слушание музыкальных произведений башкирских детских композиторов песня «Салават-батыр!»; песня «Эсейем кэзерлем» Р.Зобейера; башкирская народная мелодия «Боронго Урал»; «Колыбельная» Р.Сагхаутдиновой; «Тукмас» башкирская народная мелодия «Вальс-шутка» Д.Шостаковича;
Социализация	Дидактическая игра «Давайте познакомимся» (кукла в башкирском национальном костюме); Подвижные игры «Юрта», «Стрелок», «Липкие пеньки», «Охотники», «Ловкий джигит», «Перетягивание каната», «Мишень», «Имеешь саблю, руби», «Петушиный бой», «Медведь и пчелы». Сюжетно-ролевые игры «В гости пришла бабушка», «В аул к бабушке и дедушке»; игровое занятие «Народные обычаи и традиции башкирского народа. Башкирские посиделки «Аулак». деловая игра «Звездный час», тема «Край родной на век любимый» башкирская народная игра «Невод» (разучивание) Дидактические игры «Оденем куклу», «Угостим куклу», «Опиши посуду», «Собери орнамент», «Батыр и богатырь», «Назови башкирское блюдо»

Используемая литература.

Сагитова Ш.Х. Башкирские традиции - Уфа, 2004г.

Гасанова Р.Х. Земля отцов.

Программа-руководство - Уфа, БИРО, 2004

Агишева Р.Л. Я – Башкортостанец. - Уфа, БИРО, 2003

Молчева А.В. Народное декоративно-прикладное искусство Башкортостана – дошкольникам. – Уфа, Китап, 1995

Гасанова Р.Х. Этноэтикет. -Уфа, БИРО, 2003 (метод. рекомендации)

8. Шитова С.Н. «Башкирская народная одежда», Уфа, Китап. 1995год.

9. Башкирская энциклопедия. 2002г. «Башкиры. Этническая национальная культура».

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования Российской Федерации

Магнитогорский Государственный Университет

Башкирская народная педагогика

Выполнила :

Булавкина К.

Магнитогорск 2004 год

3. Обычай и обряды башкир

4. Семейный уклад башкир

Список литературы

1. Образование башкирской нации

Среди современных народов, живущих на Южном Урале, первыми обитателями края оказались башкиры. Если следовать письменным источникам прошлого, дошедшим до нас, то можно, казалось бы, считать башкир уже более тысячи лет коренным населением края.

Башкиры, как и многие другие народы, жившие во второй половине XIX века на территории Южного Урала, находились на низкой ступени развития. Не имея письменных памятников, они не знали своей истории, не знали, откуда появились, где жили и чем занимались их предки. По незнанию сами башкиры называли себя древнейшими обитателями края. Однако у них, писал в конце XIX века историк А. Е. Алекторов, есть устные предания, повествующие о том, что до их поселения, во времена давно минувшие, по обе стороны уральского хребта жили многочисленные югорские племена, им не известные. Только потом здесь появились башкиры.

В этом нет теперь ни малейшего сомнения. Уцелевшие курганы, могилы, валы, остатки былых жилищ, медные копья, мраморные изображения человеческих лиц дают основание считать, что на месте нынешнего Южного Урала жили довольно развитые народы, знавшие о природных богатствах, умевшие отыскивать металлы, изготовлять из них орудия.

Как показывают исследования этнографов, башкирские племена к моменту появления на Южном Урале не представляли однородной массы. Локальные различия в культуре башкир имели глубокие корни.

Специалисты считают, что у башкир, как кочевого народа, за несколько поколений сменился образ жизни. Этот процесс занял многие десятилетия и происходил он в условиях существования постоянных контактов кочевников с оседлым населением. Переход башкир к оседлой жизни длился три столетия (XVII-XIX вв.), причем шел он при определенном давлении властей.

Кочевая система хозяйства уступила полукочевой. Скотоводство на значительной территории края постепенно заменялось земледелием и лесными промыслами. Со временем оно приобрело отгонный характер. Смена образа жизни сопровождалась переходом населения к оседлости. Однако это не значит, что произошла полная смена уклада жизни. Даже в начале XX века сохранились выезды отдельных хозяйств на летовки. Одновременно продолжали существовать разнотипные элементы культуры, в том числе кочевых и оседлых поселений.

Крупные знатоки истории башкирского народа С. И. Руденко и Р. Г. Кузеев рассматривают проблемы происхождения и формирования башкир в тесной связи с историей печенегов, огузов, волжских булгар, половцев и монголов. Эти так называемые «поздние кочевники», считают ученые, оказали существенное влияние на формирование башкирских племен. При явном сходстве в образе жизни с «ранними кочевниками» (скифами и сарматами) поздние кочевники во многом стали иными - у них появились нового образца, более легкие и удобные сабли, конские седла со стременами, передвижные разборные юрты, заметно изменились формы лука и наконечников стрел, погребальные обряды.

Европейские путешественники, посетившие башкир в средневековье, высказались о них как о храбрых, живых и гостеприимных людях. Башкиры свободно перекочевывали по степям, устраивали там свои кибитки, занимались скотоводством, тешились верховой ездой и игро (2, с.68).

Эти черты характера башкир сохранились у них до начала XX столетия. В то время как татары, мещеряки, а также финно-угорские народы - черемисы, мордва, вогулы (манси) - угрюмы и малоподвижны, башкиры беззаботны, веселы, даже легкомысленны, писал путешественник М. А. Круковский. «Пережитые бедствия сделали их недоверчивыми, подозрительными к чужому. Но стоит лишь заслужить его доверие, и тогда башкир развертывался во всю свою широкую, степную натуру».

Среди башкирского народа бытуют старинные предания, в которых рассказывается о происхождении племен, родов и их названий, а также о связях башкир с другими народами. Наиболее древний мировоззренческий пласт образуют легендарные предания о мифических родоначальниках башкир, которыми у них часто выступают какие-то животные или птицы - волк, медведь, лебедь, ворона, а также демонические существа - шайтан, шурале (леший).

Предания прошлого содержат самые разные сведения о приходе предков башкир на Урал во главе с мифическим предводителем. Используются при этом неопределенные формы выражения -«откуда-то с юга», «с турецкой стороны», «со стороны Алтая» и др. Безусловно, вымышленность, условность такого рода сюжетов весьма явственна. Но в этих повествованиях, облаченных в легендарные формы, нетрудно заметить отдаленные отзвуки этноисто-рических связей башкир с народами Алтая, Средней Азии, Казахстана, что подтверждается историческими источниками.

Легендарные предания о происхождении башкирских племен и родов, о заселении и освоении Урала следует рассматривать как ранние народные рассказы, так как действительность в них берется «в общественном аспекте». Имеются также предания, в основе сюжетов которых лежат реальные факты общезначимого характера.

Как бы ни был широк разброс суждений, большинство ученых сходятся во мнении, что этническое ядро башкирского народа - в основе своей тюркоязычное. Признается как факт, что раннебаш-кирские племена обитали на Южном Урале, начиная с первых веков нашей эры. По антропологическим особенностям башкиры больше тяготеют к татарам, удмуртам и марийцам и значительно отличаются от казахов, киргизов и других южных тюркоязычных народов.

Археологические и другие источники свидетельствуют, что башкиры в X-XIV вв. являлись тюркоязычным народом. Они заселяли вместе с другими народами весь Южный Урал с прилегающими к нему территориями - нынешними Оренбургской, Челябинской, Курганской, Свердловской и Пермской областями, Башкирской, Татарской и Удмуртской республиками. На этом обширном пространстве и происходило формирование башкирского этноса.

Во второй половине XIX века произошло заметное укрупнение деревень, особенно на севере Башкирии. В южных и восточных районах, где аулы образовались несколько позже и население было сравнительно однородным, сохранялись многие родо-племенные традиции. Образ жизни здесь отличался некоторой замкнутостью. Большие селения слыли явлением исключительным.

Переход населения, особенно башкир, к оседлости способствовал стабилизации поселений. Как показывают исследования последних лет, этот процесс, начавшийся несколько столетий назад, в основном завершился к концу XIX - началу XX веков. К тому времени в хозяйстве кочевников наряду со скотоводством значительную роль стало играть земледелие. Большинство деревень становилось не только постоянным, но и единственным видом поселений. Однако в XIX веке и даже в первые десятилетия XX столетия новые элементы в развитии населенных пунктов Южного Урала уживались со старыми традициями в устройстве временных селений и жилищ.

2. Особенности материальной культуры башкирского народа

Жилище башкир. Очевидец тех времен Д. П. Никольский подметил такую характерную черту башкир, как отсутствие у них «домовитости, преданности к своему жилищу», сохранение обычая выезжать на летовки иногда на 100 и более верст от своих деревень. Он объяснял это следствием их «кочевых привычек». Автор отмечал, что у горнолесных башкир, проживавших вдоль долины реки Инзер, на летние пастбища выезжала вся деревня. В ней никто не оставался, «ни даже собаки, которые всегда составляли неразлучных спутников своих хозяев. Проезжая в это время по деревне, никого не видите, как будто все вымерло; улицы и дворы поросли травой и крапивой, окна заколочены».

Встречались немноголюдные поселения-зимовья, состоявшие из двух-трех жилищ, - башкирские хутора. Они могли появиться еще в эпоху татаро-монгольского владычества. Много десятилетий спустя, на рубеже XIX-XX веков, отдельные зимовья превратились в состоятельные усадьбы-поселения.

Характерно, что летовки горно-лесных башкир состояли из срубленных избушек и служили жильем в течение нескольких сезонов. Вместе с тем многие постоянные башкирские деревни являлись лишь временным зимним пристанищем, оставаясь пустыми на весь весенне-летне-осенний период, когда население обитало на летних пастбищах. Вот почему понятия «временные» и «постоянные», употребляемые в отношении поселений и жилищ в XIX веке, носят чисто формальный характер.

У большинства башкир переход к полукочевому образу жизни произошел довольно рано. Существует мнение, что он начался еще в XI веке. Обильный растительный покров, богатые лесные массивы на склонах Уральских гор - все это сдерживало население от длительных и изнурительных перекочевок, особенно в зимнее время.

Знатоки башкирской культуры отмечают, что порой трудно отличить, какое это жилище - летнее или зимнее. Имели место случаи, когда слабообеспеченные семьи не только на зимовках, но и на летовках жили в вырытых землянках. Летним и зимним жилищем служили также срубные избушки с очагом для приготовления пищи и печью-камином для обогрева жилого помещения.

В лесостепной и степной зонах Южного Урала бытовали незначительные зимние перекочевки небольших групп родственных семей с одного места на другое. В холодное время года роль жилища выполняли утепленные юрты или легко переносимые шалаши-чумы. Это были конической формы жилища, крытые шкурами, корой, войлоком, дерном. На юрту накладывались два-три слоя войлока, набрасывался снег. Внутри такого жилища устанавливалась глинобитная печь, дым из которой выходил наружу через верхнее отверстие в юрте.

Отдельные зимовки располагались по западным склонам Уральских гор, в горных ущельях (на территории Белорецкого района), в юго-восточном лесном Зауралье.

Юртам суждена была долгая жизнь. В конце XIX-начале XX веков они получили широкое распространение на Южном Урале. Наряду с другими видами построек они размещались на территории Башкирии, по южным отрогам Урала, в Оренбургских степях. В лесостепных и степных аулах юго-восточного Зауралья (преимущественно на территории нынешних Абзелиловского и Баймакско-го районов) юрты оставались основным кочевым жильем. Здесь еще совсем недавно жили мастера по выделке каркасов юрт. Это ремесло являлось для них главным источником существования.

Что касается самих летовок, то их число постоянно сокращалось. Во второй половине XIX - начале XX веков на них выезжали прежде всего состоятельные семьи, а вместе с ними нанятые на работу люди. Перегонялся на выпас и скот. Богатые семьи жили в юртах, а бедные - в шалашах. Так, на летних пастбищах деревни Ярлыкапово, что в Абзелиловском районе, из 60 домохозяев только у 6-7 были юрты, а остальные сооружали конусообразные шалаши-чумы. Как юрты, так и шалаши при перекочевьях разбирались и перевозились на новые места пребывания на повозках.

Летовки жителей деревни Ишбулдино того же района располагались в верховьях реки Бетери, а из деревни Ташбулатово скот перегонялся за реку Малый Кизил, в глубь гор, к деревне Кызыл-Таш. Башкиры деревни Ярлыкапово уходили в горы за 35--40 км, в сторону деревни Кулганино. Население деревень Верхне-Средне и Среднесерменево Белорецкого района расселялось на лето по ущельям бассейна реки Инзера.

Примечательно, что жители деревни Ярлыкапово селились также в долине реки Кэркебар, а через две-три недели, когда пастбища истощались, они перекочевывали в долину реки Сукракты, расположенную в 2-3 км от первой стоянки.

Затем они переходили к берегам реки Кэбэк-айры, поворачивали в сторону Ирендыкского хребта и там, в местности Калкуйорт, занимались заготовкой сена на зиму. В конце августа «кочевники» уходили в урочище Талыбай, после чего они останавливались на берегах Кызыла, в местности Суктай, и оставались там вплоть до наступления холодов, когда и возвращались в свои деревни, поправляли крыши в избах, заборы. И начинали прежнюю нелегкую жизнь - подчас в стуже и голоде.

Кочевки населения перестали существовать в 30-е годы XX века, тогда как сенокосные стойбища в ряде мест сохранялись до последнего времени. В 70-х годах зафиксированы сенокосные поселения среди катайцев, хотя число их было невелико. Жилищем у них, как и прежде, служили крытые травой шалаши-чумы высотой до 4,5 метров. В стойбище находились в основном родственники, а в каждом шалаше жила отдельно взятая семья.

Перейдя к оседлому образу жизни, башкиры заимели свои дома, жили в деревнях, пользовались определенными земельными наделами, на которых занимались хлебопашеством или другими промыслами и ремеслами. Тут они отличались от крестьян или других оседлых инородцев разве лишь уровнем своего благополучия. Одно только давало повод называть башкир полукочевыми племенами -это обычай с наступлением весны переселяться на так называемые коши-(войлочные кибитки), которые они разбивали в виде лагеря на своих полях или лугах.

В безлесных местах летние помещения делались из деревянных решеток в два аршина, обтянутых кругом войлоком, а на них сводом ставили другие, вкладывая их наверху в деревянный круг, который не закрывался кошмою, а образовывал отверстие, служившее трубой для выхода дыма от очага, вырытого посредине коша. Однако такая войлочная палатка являлась достоянием лишь богатых. Люди среднего состояния жили в оласыках (род лубочного шалаша) или же в простых шалашах, сделанных из прутьев и покрытых кошмами. Кроме того, сооружались плетневые или корьевые жилища.

В местах, где изобиловал лес, летние помещения состояли из деревянных избушек или берестяных шатров, остававшихся всегда на одном и том же участке. Однако такие летние переселения существовали не везде, а только там, где оставалось еще много лугов, но они отстояли далеко от деревни, а у населения имелся скот, который надо пасти. В данном случае перекочевка не служила проявлением прежних кочевых привычек, а обусловливалась чисто хозяйственными соображениями и нуждами (с.201-204).

В местностях, богатых землей, как башкиры, так и русские крестьяне нередко переселялись на отдаленные поля и луга. Там они жили с детьми и скотом по целым неделям. Объясняется это тем, что крестьянину неудобно и невыгодно было возвращаться ежедневно в деревню с отдаленного поля. Но это не имело отношения к их кочевой или полукочевой жизни. Удаленность от своих жилищ, широкие просторы рождали у башкир образ вольности. Чистый воздух в горах, здоровая по их привычкам пища, свободная жизнь ободряли их душевные и телесные силы.

Летом в зависимости от местности башкиры занимались сенокосом, гонкой дегтя и смолы, заготовкой дров на зиму. Поблизости пасся скот. Он составлял у них главное богатство. Однако возникшие в XVIII веке бунты и последовавшие за ними аграрные неурядицы вконец их разорили, и на исходе XIX века у очень многих башкир не стало не только табунов, которыми они когда-то славились, но не имелось даже одной лошади, без которой ни один крестьянин не мог обойтись.

Деревни башкир по наружной архитектуре мало чем отличались от русских или татарских. Расположение улиц, а также тип самих изб были во многом схожими. Но это только на первый взгляд. На самом деле башкирские дома носили отпечаток какой-то недоконченности или полуразрушенности. В них не просматривалось уюта и заботливости хозяйских рук. Объяснялось это, по свидетельству современников, не только бедностью башкир, но и их нерадивостью, беспечностью, отсутствием любви к своему жилищу.

У богатых башкир стояли крепкие дома. Большинство же изб -это простые мазанки, остов которых делался из хвороста и замазывался глиной. Имелись маленькие окна, почти вросшие в землю. Избы крылись соломой или камышом, иногда вообще бывали без крыш. Печная труба сверху прикрывалась опрокинутым дырявым котлом. Рядом с избой ютился небольшой дворик, отгороженный хворостяной изгородью, где имелось несколько помещений для скота. Внутри мазанки бедняка темно, тесно, грязно, сыро. В ней жила большая семья, состоявшая нередко из 5-7 человек.

Богатые башкиры имели бревенчатые дома с коленчатым крыльцом. Сени разделяли жилье на летнюю и зимнюю половины. Вблизи дома или за постройками находился пчельник (пасека), где стояло несколько выдолбленных осиновых колод-улей. Иногда улья (борти) прикреплялись на верхушке деревьев. Почти на всех ульях вешался конский череп. Считалось, что это придавало обстановке какую-то таинственность, удерживало людей от дурных наговоров, могущих навредить пчелам и получению меда.

Внутренне устройство дома . Внутреннее устройство башкирских домов представляло некоторые особенности. Первое, что бросалось в глаза, - это устройство печи или чувала. Последний напоминал собой камин с прямой трубой и огромным отверстием для закладки дров. Такие чувалы нередко становились причиной гибели детей. При зимней стуже ребенок подходил близко к большому пламени огня, платье на нем загоралось или же он просто падал в чувал.

Меблировку избы составляли нары, расположенные вокруг стены и покрытые войлоком. Но уже в XIX веке нары стали постепенно вытесняться столом и кроватью. У зажиточных башкир на нарах лежали перины и подушки. Если к этому прибавлялись один или несколько сундуков да самовар, то получалось шикарное убранство избы. У большей части бедняков не только самовара, но вообще не имелось никакой домашней утвари. В чувале, как рассказывали очевидцы-исследователи (например, И. С. Хохлов), находился котел, в котором готовили пищу и в нем же стирали белье, грязные, дырявые тряпки.

На дворе башкира, около бревенчатой избы, вместе сосуществовали и первобытный круглый шалаш, служивший кухней, и землянка, предназначенная для выпечки хлеба, и низенький сруб с крышей из луба, где семья иногда жила летом. Тут же, на дворе, если башкир не выезжал на кочевье, он раскидывал войлочную решетчатую юрту и жил в ней все жаркое лето.

С переходом к оседлой жизни у башкир появились бани. Однако далеко не каждая семья имела такое удовольствие. В дореволюционных деревнях, насчитывавших 70-100 хозяйств, бани имели только 5-6 дворов. Они делались в земле - выкапывалась яма, затем стенки ее выкладывались хворостом и замазывались глиной (2, с.205).

Зато внутри двора, за воротами, великоросс чувствовал себя как дома. Ближе к избе стоял амбар с отсеками для ссыпного хлеба, рядом - клеть для свалки и хранения всякого скарба. Часто клеть и амбар совмещались. Это нехитрое мужицкое достояние бессменно сторожила цепная собака, к которой лучше не подходи. Дальше шли хлева, а вдоль задней стороны двора - широкий навес-поветь, под которым в летнее время стояли лошади, телеги, висела конская упряжь. Все здесь представляло уют и домовитость.

На соломенной крыше повети располагалось несколько «домиков» - пчелиных ульев. Во дворе находилась всякая утварь: деревянная ручная мельница, хитроумное точило, льняная мялка, большие осиновые колоды для корма скота, словом, все, что десятилетиями накапливалось крестьянским хозяйством.

Большими выдумщиками и искусными изобретателями были башкиры, хотя им и недоставало образования. В русских деревнях все выглядело как-то монотонно, шаблонно, как заведено испокон веков. В башкирских поселениях часто появлялось что-то новое, оригинальное. В одной деревне, отмечал М. А. Круковский, башкир устроил над своим колодцем насос, а все жители ее продолжали черпать воду журавлем. В другом месте появлялась хитроумная рига в яме, и больше такой риги нигде не встретишь. В третьем месте имелась единственная домашняя мельница с деревянными жерновами.

Эволюция формирования жилых построек на Южном Урале лучше всего просматривается в Новолинейном районе, основанном казаками в XIX веке. Во многих поселках здесь уцелели жилища, возведенные еще первыми поселенцами. В населенных пунктах, сооруженных в XVIII веке, таких построек уже нет, а определение «возраста» сохранившихся построек по прошествии веков крайне затруднительно - никаких документальных следов не осталось.

Первые дома на Новой линии - это небольшие по площади, чаще всего однокамерные жилища с пристроенными к ним легкими некапитальными сенями. Корпус здания строился из сосновых, лиственных и частично березовых бревен или плах, то есть бревен, расколотых вдоль напополам. Различной величины сосновые и лиственные доски и дранье шли на настил полов, потолков и крыш, на изготовление различных мелких поделок внутри и снаружи здания.

Одежда и украшения . Наиболее ярким проявлением национальной принадлежности человека служит одежда. Испокон веков, помимо утилитарных, она выполняла статусные и эстетические функции. Ее стиль, конкретный образ складывался в течение многовековой человеческой истории. В одежде, как в зеркале, находил свое отражение материальный и духовный мир людей. Одежда - фактор воспитания детей.

Одежда народов всегда носила ярко выраженный национальный характер. Такой, к примеру, она была у башкир, как впрочем и у других народов. Конечно, в течение столетий их одежда претерпела существенные изменения. Одни башкирские костюмы уже давно вышли из употребления, и мы можем познакомиться с ними только по описаниям очевидцев или по музейным коллекциям. Другие из них появились, можно сказать, на наших глазах. С одной стороны, некогда распространенные одежды и головные уборы со временем стали редкостью, а, с другой, встречавшиеся ранее на ограниченной территории они получили повсеместное распространение. Особенно сильным видоизменениям подверглись женские украшения.

В XVIII-XIX веках мужская одежда башкир состояла из рубахи, штанов, шерстяных чулок и сапог. На голову, которую мужчины брили, надевалась тюбетейка, а поверх нее - меховая шапка. Верхней одеждой являлся суконный чекмень и меховая шуба. Они обязательно подпоясывались. Сколько-нибудь существенных возрастных отличий в одежде мужчин не наблюдалось. (2, с.222).

Одежда башкирок состояла из нагрудной повязки, рубахи, штанов, шерстяных чулок и сапог. Голову покрывали платком. Верхней одеждой у них служили суконный чекмень или матерчатый халат. В холодное время года башкирки надевали шубу, голову повязывали шалью или надевали шапки. Замужние женщины под платком носили кажбов - вид чепца из связанных коралловых нитей. Кажбов украшался мелкой звонкой монетой или металлическими бляхами.

Богатые башкирки чернили брови, красили ногти, употребляли белила и руиляна. Но особенно большими щеголихами были мещерячки. Красивые женщины, они чернили брови, румянились. Это считалось признаком хорошего тона и богатства. Бедные девушки румян не употребляли.

Весьма разнообразны были нагрудные и другие украшения. Имелись существенные различия в одежде девочек, девушек, молодых женщин, женщин среднего и старшего возрастов.

При одноименных названиях одежды мужчин и женщин они различались как по покрою, так и по материалу. Имелись и местные особенности различных типов одежды.

И. И. Лепехин, П. С. Паллас и И. Г. Георги обратили внимание на широкое использование при изготовлении одежды материалов животного происхождения: выделанные овечьи и конские шкуры, войлок, сукно, кожа. Из овчины шили теплую верхнюю одежду (шубы, тулупы), мужские головные уборы. И. Г. Георги подметил, что башкиры шили шубы «из бараньих, но больше из конских кож» так, чтобы грива ложилась «вдоль спины».

Шерсть употреблялась для производства войлока и шерстяных тканей. Из нее катали шляпы и колпаки, валяли зимнюю обувь. Повсеместно на Южном Урале практиковалось утепление одежды пластами овечьей и верблюжьей шерсти.

В башкирских деревнях из шерстяной овечьей пряжи, иногда с добавлением пуха, вязали варежки, шарфы, кушаки, чулки, носки. В XVIII-XIX веках в южных аулах распространилось изготовление пуховых платков, переросшее впоследствии в широкий промысел.

Из коровьих и конских кож сапожники Южного Урала изготовляли башмаки, глубокие калоши, сапоги, а из тонкой козьей кожи (сафьяна, шевро) шили красивые сапожки (ичиги). Характерно, что в Бурзянском и на севере Абзелиловского районов наряду с кожаной бытовала обувь с суконными голенищами.

Из обработанной особым образом кожи (сушка, курение-одым-ление) башкиры изготовляли себе не только обувь, но и практически всю домашнюю yтварь - ведра, кадушки, бутыли (турсуки). В бутыли входило 1-2 и более ведер, и делались они обычно из цельной кожи.

При изготовлении одежды башкиры использовали шкуры и мех диких зверей. В фольклорных и этнографических источниках встречаются упоминания о шубах и головных уборах, сшитых из рысьего или лисьего меха, из заячьих или беличьих шкурок, шкуры молодых волка или медведя. Шкурой бобра или выдры оторачивали (обшивали) праздничные шубы и головные уборы. Уральский краевед В. М. Черемшанский (1821-1869) сообщал, что зимнюю одежду башкиры нередко шили также на хорьковом или сусличьем меху.

Зимой башкиры носили полушубок из овчинной или лисьей шкуры - в зависимости от достатка хозяина. На голову они надевали куланчик - нечто вроде теплого колпака. Замужние башкирки покрывали головы кашмау - головным убором, унизанным бисером, а сверх него подвешивали золотые, серебряные и медные позументы или просто оловянные кружки. Сзади кашмау, вдоль спины, шла какая-нибудь материя, тоже унизанная бисером или монетами. Сверх кашмау надевался калапиш - остроконечная шапочка, также покрытая бисером или деньгами и обшитая мехом. В ушах башкирки носили большие серьги. Незамужние девушки кашмау или калапиш не имели. На себя башкирки надевали халат из китайки или красного сукна холщовую или ситцевую рубашку. На ногах они носили сапоги, сшитые порой из цветного сафьяна, без каблуков - с подбором у щеголих. Башкиры, даже бедные, гнушались обувать лапти, однако, если сапоги износились, иного выхода у них не оставалось. Пожилые женщины покрывали голову длинным в один-два аршина белым платком из бязи или миткаля.

Бедные башкиры надевали на себя чекмень или кафтан татарского покроя из овчины, а богатые - из черного сукна. Одежда вкруговую обшивалась галуном. Поверх чекменя или кафтана зимой одевался овчинный тулуп. Необходимой принадлежностью одежды являлся кожаный пояс, на правой стороне которого размещалась довольно большая сумка для укладки разных вещей, а на левой - маленький мешочек для ножа.

Редко, но случалось, что некоторые башкиры носили мерлушковые шапки - низкие, плоские головные уборы из каракуля. Примечательно, что молодежь предпочитала такие шапки из черных, а пожилые люди - из белых мерлушек.

Головной убор являлся логическим завершением костюма. Он нес в себе особую смысловую нагрузку и свидетельствовал об имущественном, семейном и возрастном положении человека. Многие головные уборы представляли собой оригинальные образцы национального народного творчества.

Годы оказывали большое воздействие на смену материала одежды, в то время как покрой ее в общих чертах оставался неизменным. Уже в конце XVIII века помимо меха и валяной шерсти башкиры научились изготовлять одежду из ткани. Посевом растений, дававших волокно для пряжи, они почти не занимались, а пользовались главным образом дикорастущими крапивой и коноплей. В XVIII столетии зафиксированы нередкие случаи употребления для производства ткани крапивы.

Впоследствии башкиры наладили домашнее производство конопляных нитей. Они ткали толстые и узкие холсты большей частью именно из крапивы и гораздо реже - из пенькиЮб обработке этих культур упоминают в своих трудах П. С. Паллас, И. И. Лепехин и И. Г. Георги. Занимаясь посевом конопли, башкиры вскоре убедились, - писал И. И. Лепехин, - что «конопляный холст добротою своею много превосходит крапивный, какой их предки употребляли.

Из грубого домашнего холста башкиры шили не только сорочки, но и кафтаны, ткали и валяли самодельное сукно. Фабричный материал, хотя и имелся, но стоил очень дорого, и не всякий мог его приобрести. Холщовые кафтаны, сорочки, обычные для башкир XVIII века, носились ими и во второй половине XIX столетия. Однако фабричные изделия постепенно вытеснялись самодельными тканями. В начале XX века башкирскую холщовую одежду можно было видеть только в музеях. Несколько дольше держалось, а местами и преобладало над заводским, башкирское сукно, но и оно с упадком овцеводства постепенно заменялось фабричным. Покрой же одежды, общий для обоих полов, сохранялся еще долгое время. Особо следует сказать о камзоле - короткой старинной безрукавке под верхнюю одежду. В далеком прошлом его носили не все и не везде. Но во второй половине XIX века камзол вошел не только в комплект народной одежды, заменив в ряде случаев праздничный халат, но и стал неотъемлемой составной частью свадебного костюма. Причем, мужские камзолы шили из темных тканей, а женские - из ярких (красных, зеленых, синих) (4).

Большое значение башкиры придавали украшению одежды. Оно включало в себя множество самых разнообразных предметов, служивших колоритным дополнением к праздничному и повседневному костюму. Сюда относились косоплетки, косники, серьги, браслеты, кольца, бусы, ожерелья, нагрудники, наспинники, перевязи и т. д. К тому же украшения женщин являлись не только данью моде, но, по старинным поверьям, они оберегали людей от злых духов.

При изготовлении украшений предпочтение отдавалось серебру и кораллам. Использовались также бирюза, перламутровые пластинки, морские раковины, золотистый и коричневый янтарь, бисер, красное, зеленое, голубое шлифованное стекло. В представлении людей эти материалы, помимо декоративных качеств, обладали и магическими свойствами. К примеру, серебро, бирюза, кораллы, перламутр, янтарь издавна употреблялись мусульманами в качестве талисманов, оберегов.

Монеты, кораллы и другие предметы роскоши, нашитые на головные уборы и одежду, являлись показателем обеспеченности семьи и свидетельствовали об определенном положении человека в обществе.

Многие из этих украшений изготовлялись руками мастеров-ювелиров, хотя частное ювелирное производство в начале XX века не получило среди башкир сколько-нибудь значительного развития. Самостоятельно использовались изготовленные из кораллов сетки, ожерелья, браслеты. Такие украшения умели делать многие женщины, проявляя при этом незаурядный художественный вкус, богатство фантазии, изобретательность, выдумку.

Скатерти сшивались из двух полос плотной ткани шириной в 40 см, между которыми часто вставлялись узкие полоски кружев. Такой скатертью накрывали стол. Занавески предназначались для разделения жилого помещения на кухонную и гостевую части. Помимо того, из плотной и грубой пестряди каждая нагайбакская семья готовила наволочки и чехлы для перин.

Национальная кухня. Важным компонентом материальной культуры является кухня - подбор кушаний и кухонной утвари. Пища представляет собой совокупность неорганических и органических веществ, получаемых человеком из окружающей среды и используемых им для построения и возобновления тканей, поддержания жизнедеятельности и восполнения расходуемой энергии.

Потребность человека в энергии зависит прежде всего от индивидуальных особенностей организма - пола, возраста, роста, веса, уровня обменных процессов, физической нагрузки, характера деятельности человека. Нельзя сбрасывать со счетов климатические и географические условия проживания человека, влияющие на количество энергии, расходуемой человеческим организмом. К этому следует добавить, что на особенности потребляемой пищи немаловажное воздействие оказывают такие факторы, как психический и национальный склад человека, образ его жизни, традиции, складывавшиеся веками и передававшиеся от одного поколения к другому.

Характерные особенности питания башкир складывались на протяжении многих веков их кочевого и полукочевого образа жизни, в условиях степного и лесостепного уральского ландшафта. По поводу пищи башкир есть немало всякого рода рассказов, явно спорных и неверных сведений. По словам Д. П. Никольского, одни авторы высказывали мнение, будто башкиры ели сырое конское мясо, даже полусгнившую падаль, что они имели привычку класть мясо под седло, на спину лошади и ездить на ней, чтобы таким образом сделать его удобосъедобным. Другие наблюдатели указывали, например, И. И. Лепехин, что башкиры питались исключительно молочными продуктами и мясом, преимущественно конским. Хлеба они будто бы вовсе не ели, а некоторые из них даже не знали о нем (1).

Большинство исследователей сходятся во мнении, что подобные утверждения - чистый вымысел. Конечно, еда башкир была незатейлива и своеобразна, но ее нельзя принять пищей дикарей. Хлеб башкиры ели, но очень мало и не все. Он заменялся пресными ячменными лепешками, которые пекли в золе. Они создали свою национальную кухню, довольно разнообразную и, по их понятиям, очень вкусную. Главным пищевым сырьем для приготовления еды у них издревле служили конское и баранье мясо, молоко и молочные продукты, разные крупы и мука.

Из многообразных видов продукции башкиры умели готовить свои любимые кушанья - бишбармак, плов, крут, чур-пари (чур-парья), каймак, катык, боламык, салму, бутку и т. д. Из напитков они приготавливали кумыс, который хранили в кожаных мешках (турсу-ках), и айран, для изготовления которого употреблялось козье или коровье молоко.

Стоит заметить, что многие перечисленные национальные кушанья, например, бишбармак, кумыс появлялись на столе только у зажиточных башкир, то есть у немногих и очень редко. Большинство же башкир довольствовалось крутом и салмой, а то и просто ячменной болтушкой, которую к тому же в целях экономии потребляли в весьма ограниченных количествах, лишь бы чуть-чуть утолить голод (2, с.243).

Вообще большая часть башкир сносно питалась только летом и осенью, а зимой и в начале весны они жили впроголодь, зачастую не ели целыми днями, питаясь в основном крутом и салмой. Под конец зимы башкиры страшно тощали в ожидании весны, бродили по деревням как тени, изнуренные, апатичные. В таком состоянии при первом проблеске весны они с полумертвым скотом выезжали на коши. Здесь они как бы просыпались от зимнего летаргического сна, в две недели поправлялись, становились веселее, подвижнее, вновь приобретали свойственные им жизнерадостность, юркость, ловкость в движениях, юмор, отвагу. Наружный вид этого удивительно выносливого народа неузнаваемо преображался.

Самым дорогим, почитаемым и изысканным кушаньем башкир был бишбармак, в силу чего он заслуживает особого разговора. О прелестях и высоких вкусовых качествах этого питательного продукта писали не только путешественники XVIII века, но и более поздние летописцы башкирского народа. Такое внимание к нему объяснялось рядом обстоятельств. С одной стороны, это деликатесное блюдо было одним из древнейших яств башкир, с другой, оно являлось традиционным угощением гостей, при приеме которых проходила своеобразная церемония его проведения.

Перед началом кушанья на нарах в избе или прямо на земле, если угощение происходило в кибитке, поверх кошмы расстилалась скатерть. Хозяин, или его взрослый сын, обходил с кувшином или тазом всех присутствовавших. Гости мыли руки, вытирали их полотенцем и садились на корточки вокруг скатерти, на которую в больших деревянных чашках подавался бишбармак. В каждую чашку (а их ставилось несколько) помимо кусочков баранины, жира и лапши клали большие куски мяса, а иногда и колбасы, когда она появилась.

Усевшись за «стол», кто-то из присутствовавших ножом крошил мясо на мелкие куски, а другой раздавал их почтенной компании. Во время пиршества гости в знак особого внимания клали в рот своими руками соседям или тем, кому хотели оказать высокую честь, самые лучшие, жирные куски мяса. Иногда к кругу подзывался кто-то из взрослых или детей хозяев, и он, желая угостить, произносил: «Ешь!» Тот, кому адресовалось это обращение, открывал рот и получал горсть или целую пригоршню мяса. Сам хозяин обычно не сидел в кругу, а хлопотал об угощении присутствовавших.

Когда бишбармак был съеден и чашки убраны, хозяин, немного отпив из чашки супа, заправленного сыром, подавал ее одному из гостей, обычно самому почетному. Тот, в свою очередь, как и хозяин, слегка отпив, передавал чашку с супом соседу. Так она обходила весь круг. После произнесения благодарственной молитвы и поклона хозяину все вставали, вторично мыли руки и, поудобнее расположившись, приступали к питью кумыса, а в его отсутствие -чая. Так совершалось роскошное застолье. Конечно, такое обильное угощение с бишбармаком могли позволить себе только богатые башкиры и то очень редко.

Основной массе башкир в силу хозяйственной недостаточности такое было практически невозможно. Для нее наиболее распространенным мясным кушаньем являлся боламык - жидкий, заправленный мукой отвар мяса с накрошенным в него сыром.

Кроме мяса домашних животных (наиболее излюбленными являлись конина, особенно мясо жеребят, и баранина) башкиры употребляли в пищу мясо неприрученных животных - чаще всего зайцев и диких коз. Количество мясных блюд было весьма ограниченным.

Не последнее место в пищевом рационе башкир занимало мясо птиц. Башкиры сами не разводили домашней птицы (гусей, кур). Они добывали и употребляли в пищу куропаток, рябчиков, тетеревов, глухарей, диких уток и гусей. обычай обряд творчество предание

К запрещенным птицам, не употреблявшимся в пищу у башкир, относились журавли, лебеди, а также такие хищные птицы, как беркут, сокол, коршун, ястреб, ворона, сова, филин. По каким причинам башкиры не употребляли в пищу мясо этих птиц, до конца не установлено. Это могут быть пережитки тотемных представлений или какие-нибудь другие мотивы. Сошлемся только на высказывание Ибн-Фадлана относительно журавля как птицы, священной для башкир, о чем речь будет впереди. Особые свойства в башкирском фольклоре приписывались беркуту.

Птица, как впрочем и рыба, употреблялась в пищу в вареном виде. Во время охоты убитую птицу в поле жарили на вертеле -остроконечной палочке, наклонно воткнутой в землю над костром. Чаще всего распластанную птицу, насаженную на деревянную развилку, обжаривали целиком. Яйца пернатых перед употреблением в пищу либо варили, либо пекли в золе.

Национальный колорит отразился и на напитках башкир. Одним из любимейших из них являлся кумыс, приготавливаемый из молока кобылиц. Заквашенный в кожаных турсуках кумыс обладал превосходными пищевыми качествами. Прохладительный напиток производил на человека опьяняющее действие, но в то же время он был очень питателен и полезен особенно для слабогрудных. С давних пор кумыс признавался и как лечебное средство. Он помогал излечиваться от туберкулеза, анемии (малокровия), истощения, желудочно-кишечных заболеваний.

3. Обычай и обряды башкир

В произведениях устного народного творчества веками собирались и оттачивались лучшие образцы человеческой мудрости, облаченные в удивительно сжатую форму изречения в виде пословиц и поговорок. С большой силой, кратко, четко и ясно в них отражалось все многообразие народной жизни: добро и зло, свет и тьма, любовь и ненависть, правда и ложь, трудолюбие и лень, мужество и трусость, радость и огорчение...

Первые письменные сведения о бытовании легенд, различных поверий и рассказов о башкирах относятся к X веку. В путевых записях Ибн-Фадлана содержатся примечательные высказывания относительно поверий башкир, а также пересказ одного из вариантов древней легенды о журавлях.

Путешественники, исследователи края, литераторы справедливо отмечают, что у башкир почти о каждом заметном месте имелось свое предание, и, пожалуй, не найти такой речки, горы, про которую не существовало бы легенды или песни. Но как и легенды других народов, башкирские, в том числе о возникновении племен, родов, построены на вымысле, фантастике, рассказах религиозного толка. Бытовые и нравоучительные сказки обычно обличали несправедливость и насилие. Их герои отличались высокими моральными качествами: беззаветной преданностью родине, смелостью и отвагой.

Устное народное творчество башкир отличалось богатством и разнообразием содержания. Оно представлено разными жанрами, среди которых имелись героический эпос, сказки, песни. Сказки различались определенными циклами - богатырские, бытовые, нравоучительные, сказки-легенды.

Однако с годами эпические поэмы «богатырского» содержания утрачивали свой стиль и стихотворную форму. Героический сюжет у башкир стал облачаться в присущую сказке прозаическую форму. Волшебные сказки и рассказы наполнялись борьбой человека с враждебными силами природы. Героям сказок в этой борьбе помогали волшебные вещи и предметы: шапка-невидимка, меч-самосек, оживлявшая вода, из которой текла кровь, когда герой попадал в беду, и молоко, когда к нему приходила удача. Как обычно, герои сказок выходили победителями.

Южный Урал являлся ареной, где происходили сложные этнические процессы, исторические события, оставившие глубокий след в сознании башкирского народа. Места этих событий хранились в народной памяти, обрастали легендами и преданиями, как, например, о горе Магнитной, Учалах (2, с.283).

Своими легендами, сказаниями, песнями, другими произведениями фольклора издавна известен Абзелиловский район. Любопытно сказание об истории названия района. В стародавние времена братья Абзелил и Аскар в поиске лучших земель для основания новой деревни вышли и остановили свой выбор на месте теперешнего райцентра. Их владения стали называться Абзелилом, а деревня - Аскаром.

В легендах отражалась вера людей в существование духов -«хозяев» природы. Сами природные объекты одушевлялись. Согласно легендам и преданиям, реки «разговаривают», «спорят», «сердятся», «ревнуют», о чем можно прочитать в некоторых из них - «Агидель и Яик», «Агидель и Караидель», «Калым» и др.

В легендах «Поющий журавль» и «Вороненок» птицы выступают как чудесные покровители человека. Журавли своими плясками и курлыканьем некогда предупредили башкир о надвигавшейся опасности, а ворона вскормила оставленного на поле брани новорожденного ребенка, не дала ему погибнуть. В этом ключе обращает на себя внимание довольно широко распространенный среди башкир культ вороны.

Танцы. Своими специфическими признаками отличались пляски башкир. По содержанию они подразделялись на обрядовые и игровые. К первым относились девичьи хороводы на празднестве «Воронья каша», что проводилось в Белорецком, Абзелиловском, Баймакс-ком, Ишимбайском и других башкирских районах и городах.

Различные танцевальные элементы, ритмические движения, жестикуляции использовались в обрядах изгнания болезни из тела человека, называемых «Изгнание албасты», «Лечение поясницы», «Лечение от испуга» и другие. Все эти обряды воедино связывались с импровизированными танцами курязи, сопровождались театрализованными действиями, ударной музыкой. Пляски «Кукушка», «Голубь», «Черная курица» отражали древние обряды поклонения родовым тотемам.

У башкир зафиксирован целый ряд плясовых девичьих игр, похоже, связанных в прошлом с магическими плясками, в их числе «Лебеди», «Мать-гусыня», «Возьму птенца». Среди игровых танцев наибольшей популярностью пользовались воинственные «Перовский», «Танец охотника», «Банк», свадебные - «Гостинец», «Танец снох», «Жалобы невесты», шуточные - «Риттаем», «Чижик», «Лицом к лицу».

Мужчины-башкиры Южного Урала в танцах подражали джигитовке, езде на коне, скачкам, выслеживанию добычи, повадкам животных и птиц. Последнее отчетливо проявилось в танцах «Голубь» (Баймакский район), «Глухариное токование» (деревня Утяганово Абзелиловского района). Своеобразие мужских танцев определялось их полетностью, стремительностью, чередованием легких ходов по кругу с дробью в центре площадки. Женские пляски построены на подражании таким их повседневным делам, как теребление шерсти, прядение, наматывание ниток в клубок, сбивание масла, приготовление кумыса, айрана.

Наиболее популярными у башкир были танцы с подражанием поведению всадника на коне. Подобные танцы исполнялись под разными названиями: «Всадник», «Пастух», «Охотник». В них плавные движения чередовались с едва заметными колебаниями корпуса, стремительными и резкими, а также быстрыми дробями. Исполнитель непрерывным движением передавал чувство удалой настороженности, постоянной готовности к броску, действию. В танцах проявлялось тяготение башкир к сюжетности, изобразительности.

Структура как мужских, так и женских танцев идентична: в первой половине мелодии исполнялся переменный ход, во второй - дро-бушки. Это основное движение ног во всех башкирских танцах.

Начиная с XVI века - присоединения Башкирии к России - происходили существенные изменения в развитии народной хореографии. С одной стороны, происходил постепенный отрыв башкирской пляски от обрядового содержания, древних языческих представлений народа, с другой, на ее хореографию все большее влияние оказывало русское творчество.

К концу XIX - началу XX веков пляски «Круговая игра», «Кукушка», «Голубь» и другие исполнялись не только в связи с тем или иным обрядом, но и на всех общественных празднествах, девичьих играх. Пляски явно утрачивали связь с обрядами.

Служба башкир в российской армии, совместные военные походы, тесное общение их с русскими в быту подготовили почву для восприятия башкирами таких плясок, как «Трепак», «Казачок» и пр.

Обряды . Как объект изучения и познания народные обычаи всегда имели приоритетное значение для этнографической науки. Сегодня народными обычаями и обрядами (традиционными и новыми) занимаются не только этнографы и фольклористы, но и социологи, историки, демографы, философы, искусствоведы, культурологи, специалисты других наук.

Обычай - это общепринятый порядок, традиционно сложившиеся правила поведения, а обряд - это совокупность установленных обычаем действий, в которых воплощаются какие-нибудь бытовые традиции или религиозные представления. В обиходной речи эти понятия употребляются часто как идентичные.

Правильнее все же рассматривать обряд как такую разновидность обычая, цель и смысл которой - выражение (по большей части символическое) какой-то идеи, чувства, действия, либо замена непосредственного влияния на предмет воображаемым (символическим) воздействиям. Другими словами, всякий обряд - это тоже обычай, но такой, который обладает свойством выражать некую идею или заменять некое действие. Всякий обряд есть обычай, но не всякий обычай есть обряд.

Из национальных праздников башкир особым почетом пользовался сабантуй (праздник плуга), который справлялся с языческих времен и сохранился до наших дней. Он устраивался как широкое празднество перед пашней и отправлением на коши. Праздник длился несколько дней. Во время него происходили азартные состязания сильных и ловких, бешеные скачки, разные игры, пение, пляски. Все, от малых до стариков, бегали наперегонки, прыгали по-лягушачьи, в мешках, вытворяли прочие зрелищные увеселения. Главное же - представлялся удобный случай плотно поесть; дело, по словам М. А. Круковского, доходило до обжорства.

В дни сабантуя башкиры ходили друг к другу, поздравляли с праздником. Всюду - самое обильное угощение. У каждого хозяина зарезан баран, приготовлены вкусные кушанья, заготовлено много кумыса, который лился рекой. Проникало и вино, запрещенное мусульманской религией. Объем съедаемой каждым поселянином пищи, писал тот же М. А. Круковский, достигал неимоверно большого количества.

После окончания сева начинался летний цикл земледельческих работ и связанных с ними обрядов. Чтобы защитить посевы от засухи, башкиры прибегали к различным магическим обрядам «вызывания дождя». В определенный день по решению стариков вся деревня собиралась у речки. Варили в общем котле обед, молились Аллаху, прося у него дождя. Моление сопровождалось, как и у нагайбаков, жертвоприношением. Потом обливались водой, бросали, кроме стариков и старух, друг друга в речку.

Башкиры справляли и так называемое сабанное празднество. Происходило оно довольно оригинально. Опять же перед началом пашни молодые люди в вечернее время садились верхом на лучших лошадей, объезжали деревню и, возвращаясь, останавливались перед каждым домом и громогласно требовали какой-нибудь подачи. Хозяин не мог отвергнуть их требования - дать им круту, айрану, бузы или меда.

Объехав всю деревню, молодые люди возвращались в свои дома и на другой день поутру выезжали в поле верст за пять от жительства. После этого они пускались вскачь назад - в деревню, где по обеим сторонам улицы их с нетерпением ожидало все деревенское население. Один молодой мужчина или одна молодая девушка держали в руках шест, к которому прикреплялся белый платок, расшитый разноцветными шелками. Кто быстрее всех прискакивал к шесту и срывал платок, получал его в награду. Раздавались громогласные восклицания зрителей - «браво!»

Нередко случалось так, что к шесту одновременно прискакивали и схватывались за платок двое или трое всадников. Тогда между ними разгоралась борьба. Тот, кто побеждал, получал платок из рук самой молодой замужней женщины. После окончания церемонии мужчины шли в мечеть молиться Аллаху и просить его об изобильном урожае хлеба. Затем начинался общественный пир, на котором веселились по-разному: пели, плясали, играли на национальных музыкальных инструментах, боролись, состязались в стрельбе по цели.

Обычаи и обряды, как своеобразный кладезь, вмещали в себя множество самых разных компонентов. Они характеризовали степень развития культуры того или иного народа, эпоху его жизни.

4. Семейный уклад башкир

Свой образ жизни за многие столетия сформировался у башкирского народа. Взрослые башкиры, будучи людьми среднего роста, в прошлом, как и теперь, были крепки и здоровы, сильны, мускулисты и выносливы, отважны и юрки, способны переносить все трудности и лишения. Однако дети их с трудом переносили тяжелые условия жизни. На почве нищеты, недоедания, холода, грязи развивались всякие болезни, особенно тиф, холера, и они уносили много детских жизней.

Башкиры обладали прекрасными задатками, редкими человеческими качествами. Они отличались неподдельным гостеприимством, послушанием, услужливостью, кротостью. Когда к кому-нибудь из них приезжал гость, он принимал его с исключительным радушием: угощал, чем мог, и не требовал за это никакой платы. Если он забивал барана, то варил его целиком, так как знал, что к нему придут поесть. Он угощал всех без разбору - богатых и бедных, чиновников и простых людей.

Башкиры добры и снисходительны к другим, не помнили нанесенных им обид и оскорблений. Правда, относилось это прежде всего к тем из них, которые жили вдали от городов. У башкир, живших в пригородах и в самих городах, чувствовалась уже большая разница в характере и поведении: они становились развязнее и хитрее.

...

Подобные документы

Анализ картины мира и исторической системы ценностей народов Южной и Северной Осетии. Характеристика религиозных символов, обычаев, фольклорных традиций и обрядов осетинского народа. Изучение особенностей устного народного творчества нартского эпоса.

реферат , добавлен 12.05.2011


Изучение основных аспектов народной художественной культуры Москвы XIV-XVI вв. Черты народной словесности (фольклор, литература) и музыки (музыкальные инструменты). Этапы развития народного театра, изобразительного и декоративно-прикладного творчества.

реферат , добавлен 12.01.2011


Ознакомление с историей становления и развития науки, народного образования, устного и музыкального творчества, театрального искусства, различных религиозных взглядов в Казахстане. Описание свадебных и похоронных обрядов, основных видов ремесел.

дипломная работа , добавлен 24.01.2011


Вклад русской литературы в мировую сокровищницу культуры. От пословицы к сказаниям - путь развития устного народного творчества. Фольклор как часть древнерусской культуры. Развитие письменности, русской архитектуры, живописи и художественных ремесел.

реферат , добавлен 24.11.2009


Традиции и обычаи народа играют важную роль в воспроизводстве культуры и духовной жизни. Характеристика основных духовных принципов ингушского народа. Описание народного творчества, национальной кухни, архитектурного мастерства, искусства ингушей.

реферат , добавлен 19.06.2008


Анализ башкирского устно-поэтического творчества как важнейшего элемента башкирского народного творчества, анализ его жанров. Связь литературы с устно-поэтическим творчеством. Творчество сэсэнов (на примере Буранбай Яркейсэсэна и Ишмухамметсэсэна).

реферат , добавлен 01.12.2016


Особенности русской культуры середины XIII-ХV вв., ее возрождение после монголо-татарского нашествия и золотоордынского ига: развитие культового и гражданского строительства; подъем устного народного творчества; влияние церкви на развитие живописи.

презентация , добавлен 08.04.2013


Характеристика русской народной игрушки как особого вида русского народного творчества. История, символика и образ. Скифская древность и культовые игрушки. Влияние русской народной игрушки на формирование личности ребенка. Первые образцы матрешек.

реферат , добавлен 09.03.2009


Периодизация эпохи Возрождения и ее характеристика. Своеобразие материальной культуры эпохи Возрождения. Характер производства предметов материальной культуры. Основные черты стиля, художественного облика эпохи. Характерные черты материальной культуры.

курсовая работа , добавлен 25.04.2012


Общие условия и предпосылки развития русской средневековой культуры X-XIII веков. Памятники литературы периода феодальной раздробленности, развитие устного народного творчества, архитектуры, живописи и религии. Исторический жанр древнерусской литературы.

---