Собачьи скелеты, выпотрошенные чучела птиц, чудовищные рогатые жуки вдруг появились среди позолоченных люстр, картин великих мастеров и белоснежных колонн парадных залов Эрмитажа. В зале фламандской и голландской живописи, например, выставлены два натуральных собачьих скелета, держащих в зубах ярких попугаев. Что это значит, и зачем эти монстры появились в храме классического искусства, которым по праву считается Эрмитаж, посетители понять не могут. Экскурсанты удивляются, качают головами, разводят руками, фотографируют.
Жуткие монстры расставлены в музее без всяких поясняющих табличек, прямо среди известных всему миру картин и скульптур, озадачивая и пугая тех, кто их увидел. Но оказывается, все эти, прямо скажем, пугающие экспонаты, – не декорация для съемок фильма ужасов, а… «художественная выставка» скандально знаменитого бельгийского художника Яна Фабра.
Называется экспозиция работ Фабра «Рыцарь отчаяния – воин красоты». Насчет отчаяния понять еще можно – оно охватывает каждого, кто пришел в Эрмитаж, чтобы познакомиться с настоящим искусством, а вместо этого видит каких-то жутких насекомых и выпотрошенных собак.
В Европе его считают гением. Родился Ян Фабр в Антверпенe. Его дед – знаменитый энтомолог Жан-Анри Фабр, автор книги «Жизнь насекомых». Отсюда, наверное, и интерес художника к крылатым тварям. Учился в Муниципальном институте декоративных искусств и в Королевской Академии изящных искусств. На Западе он сегодня знаменит не только как скульптор и художник, но и еще и как писатель и театральный режиссер. «Мир насекомого, человеческое тело и стратегия войны - три центральные темы, которые он использует в своем творчестве», – пишет о нем Википедия.
Искусство Жана Фабре
Фабр имеет репутацию мастера скандального эпатажа. Одни считают его гением, другие называют ловким мошенником от искусства. Некоторые свои рисунки, чтобы пуще шокировать публику, он писал собственной кровью. И эпатаж работает.
На своих монстрах, расставляемых по всему миру, и театральных ужасах Фабр нажил немалое состояние. У него две фирмы, которые делают на его выставках большие деньги.
Конечно, под свое творчество маэстро подводит философскую базу. Панцири страховидных жуков, как считает Фабр, исполняют роль внешнего скелета и должны символизировать будущее представление о человеке.
Он создал целую коллекцию автопортретов – 36 страшных бюстов в технике бронзовой отливки, где он сам изображен с рогами и ослиными ушами.
CHAPTERS I - XVIII . Аккуратно и тщательно, с огромной любовью и нежностью, Ян Фабр отливал из воска и бронзы реалистичные до мелочей бюсты с собственным портретом. Причем модифицированные в духе Мефистофеля и Люцифера, со всеми соответствующими атрибутами. Шикарные рога в ассортименте, произрастающие не только изо лба автопортрета, но также из его носа и темечка, изящно дополняют и подчеркивают бесноватые гримасы и очаровательные вампирские, а может, демонические клыки. Вероятно, дань моде на все необъяснимое, мистическое и зловещее, а может, автору просто нравится играть с потусторонними силами, изображая их в сатирических скульптурах, которым он предварительно подарил собственное лицо.
Хотя давним поклонникам эпатажного творчества Яна Фабра не привыкать. Их любимец давно именует себя современным мистиком, и потому не смущается сочетать образы святых с демоническими существами, а символы православной церкви изображать в несвойственном им, а в некоторых случаях - и некорректном ключе. В сердце скульптора бушует революционный, бунтарский дух, который и толкает его на вызывающие и чудаковатые поступки, яркими красками расцветившие официальную биографию. Так, он украсил свою улицу табличкой с надписью "Ян Фабр живет и работает здесь", нарисовал целую серию картин собственной кровью, создал невероятную инсталляцию из 1,5 миллионов жуков-скарабеев, а для другой инсталляции соорудил гигантского червяка, увенчав его копией собственной головы, которая не только моргала и раскрывала рот, но даже разговаривала. Так что странные рогатые скульптуры из серии CHAPTERS I - XVIII, целиком отлитые из воска и бронзы, это далеко не предел творческой фантазии автора и его нестандартных идей.
Помимо скульптур, картин и инсталляций, Ян Фабре известен как автор музыкально-танцевальных перфомансов и хореографических постановок.
Вот, например, спектакль "Оргия толерантности" , показанный на последнем Авиньонском фестивале - провоцирующий, резкий сценический пассаж, один из многих, критикующих европейские ценности, идеалы глобализма, общеевропейской интеграции и толерантности.
Глядя на сцену мастурбации, которой начинается спектакль, на нескольких мужчин и женщин в белых трусах и майках, содрогающихся и стонущих на полу и на дорогих кожаных креслах, подбадриваемых криками тренеров-автоматчиков, кто-то начал истерично хохотать. В целом же публика, собравшаяся на "Оргию", встретила стоны мастурбирующих сдержанно, с некоторым чувством сострадания. Видимо, ожидая какого-то более сложного и интригующего сценического сочинения.
Шокирующая сцена чемпионата по мастурбации, когда деловитые тренеры с автоматами призывают продолжать исступленную работу выкриками ("За родину", "За правительство!"). Затем две беременные женщины, оседлавшие тележки из супермаркетов и рожающих прямо в них... чипсы, дезодоранты и пакеты с колбасой. Ужас общества потребления, представленный с такой литературной, в данном случае буквальной точностью, кажется, не особенно трогает сердца "спящих русских" ("Русские, проснитесь! И выучите, наконец, английский", - требует один из персонажей Яна Фабра).
Да и бдительные европейцы были не более впечатлены, когда три года назад освистали программу Авиньонского фестиваля, составленную Фабром, и призвали к ответу своего министра культуры. Тот даже приехал в Авиньон разъяснять им смысл "современного искусства".
В "Оргии толерантности" досталось и этому министру, и самому "современному искусству", и католическому целибату, и мусульманскому фундаментализму, и гей-директорам фестивалей и гомофобам, и Бараку Обаме, и Яну Фабру, возящему спектакль на очередной фестиваль, где его в очередной раз разругают злые критики.
В своих разоблачениях потребительского общества Фабр доходит до пределов саркастической иронии, когда заставляет роскошный кожаный диван совокупляться с не менее роскошной дамской сумочкой, а супермаркетовые коляски - танцевать вальс Штрауса.
Эта оргия тотального критицизма, обрушенная на современную Европу, празднуется сегодня повсюду. Ее следы - в умных романах Мишеля Уэльбека и Фредерика Бегбедера, фильмах Ларса фон Триера и Тарантино. Но примитивность и буквализм фабровского памфлета съедают горечь и соль его разоблачений, лишают их ярости и силы, делают частью того самого распада, который он так желчно диагностирует.
Однако возникает закономерный вопрос: для того, чтобы сказать нам об этом и показать своих монстров, этого бельгийца, который сам себя изображает с дьявольскими рогами, и пригласили в Эрмитаж? Для этого отвели его дохлым собакам и рогатым жукам в виде особого почтения к этому пропагандисту «смерти и уродства» самые престижные залы не только в Главном штабе – филиале Эрмитажа, где выставляется современное искусство, а даже в самом Зимнем дворце?
Фабром восхищаются на Западе? Считают гением? Но на Западе сегодня много чем восхищаются, даже тем, что у нас в России, кроме горстки либеральных эстетов, не нравится никому. У нас последнее время громадные очереди стоят на выставках классиков – Серова и Айвазовского, а залы, где выставляют поделки деятелей вроде Фабра, – пусты. Зачем нам их навязывают? Зачем отводят места в самом главном музее страны?
То, что эта выставка вызовет очередной скандал, никто в Петербурге не сомневался. «В Отделе современного искусства Эрмитажа, – пишет корреспондент самой популярной в городе интернет-газеты «Фонтанка», – потирают руки в ожидании скандала: во всем мире выставки этого автора не обходятся без жарких дискуссий».
«Скажите, картины с этих мест забрали на реставрацию, или что это такое?» – интересуется мужчина у служительницы музея, показывая на чернильные синие картины Фабра, повешенные вперемешку с основной экспозицией (кстати, ради этой выставки на несколько десятков сантиметров раздвигали постоянную развеску). В ответ служительница только с недоумением разводит руками.
Еще более скандальные экспонаты Фабра ждут посетителей в филиале музея – в Главном штабе, расположенном напротив Эрмитажа, на той же Дворцовой площади. Там громоздятся арт-объекты в виде инвалидных колясок, костылей и чучел животных.
Чтобы заранее отвести протесты возмущенных посетителей, в Эрмитаже подчеркивают, что специально уточняли у художника - он собак не убивал, но сотрудничал со службой, занимающейся сбором тел животных, сбитых автомобилями на дорогах.
Что будет скандал, подтвердил уже сам Фабр. Во время встречи с журналистами он одел на себя средневековые доспехи, и в таком виде непринужденно разгуливал перед изумленными акулами пера по бывшим покоям русских императоров.
Получается почти как у Маяковского, который высмеивал нагло поселившегося в Зимнем Керенского:
Дворец не думал
о вертлявом постреле,
не гадал, что в кровати,
царицам вверенной,
раскинется какой-то
присяжный поверенный…
Зачем он это делал? Изображал из себя «рыцаря добра и воина красоты»? Ну, и пусть себе изображает, но только Эрмитаж, славный великими традициями мирового классического искусства, тут при чем? Разве это место для эпатажа и сомнительных экспериментов для зарубежных деятелей со скандальной репутацией?
Увы, скандалы вокруг того, что творится в наши дни в главном музее страны, последнее время вспыхивают постоянно. Недавно в связи с многочисленными жалобами петербуржцев прокуратуре пришлось производить проверку скандальной выставки братьев-англичан Джейка и Диноса Чепменов «Конец веселью». Центральный проект представлял собой 9 витрин-аквариумов, в которых находились небольшие человеческие фигурки, сделанные из пластика. Большинство из них были одеты в нацистскую форму и вовлечены в фантасмагорическое насилие: они повально уничтожали друг друга.
Кроме того, в работах братьев Чепменов имелись христианские символы, распятый Рональд Макдональд, «босховские» уродцы. Под предлогом показа ужасов нацизма были представлены свастики, трупы, кровавое месиво из пластиковых фигурок, героев западной масс-культуры. К христианским крестам Чепмены приколотили плюшевых мишек, что вызвало бурю протестов возмущенных верующих. Как сообщила тогда журналистам помощник прокурора Петербурга Марина Николаева, от петербуржцев поступило 117 жалоб.
Однако за Чепменов вступился тогда лично директор Эрмитажа Михаил Пиотровский. Он срочно созвал пресс-конференцию, на которой энергично обрушился на петербуржцев: «Потрясающий пример культурной деградации общества и высокие рассуждения о кресте, за которыми нет сути религиозной, – гневно заявил глава музея. – Только идиоты могут считать, что выставка оскорбляет крест. Речь идет о страшном суде в наше время. Что искусство, а что нет, определяет только музей, а не уличная публика», – заявил директор музея, не исключив, что многие письма в Эрмитаж «могут быть написаны душевнобольными» .
То есть, по мнению Пиотровского, мы имеем право покупать билеты в Эрмитаж (цены на которые недавно, кстати, резко повысились), но оценивать экспозицию у нас ума не хватит…
И действительно, никаких выводов из массовых протестов против кощунства Чепменов в Эрмитаже сделано не было. И вот теперь уже и в парадных залах Зимнего дворца выставлены жуткие уродцы современных западных «пострелов» при искусстве.
Не будет лишним напомнить и о другом скандале, который уже давно показал, что в главном музее страны далеко не все благополучно. Речь идет об обнаруженных в 2006 году грандиозных хищениях произведений искусства. Как выявила Счетная палата, проверявшая Эрмитаж, разворовывались музейные ценности и денежные средства. Из 50-ти, выбранных наугад, единиц хранения отсутствовали 47, от выставочной деятельности Эрмитажа государство недополучило якобы сотни миллионов рублей, порядка двухсот тысяч экспонатов оказались не закреплены за материально ответственными лицами, сотни были переданы в другие учреждения и не вернулись обратно.
Как удалось выяснить газете «Известия», ревизоры недосчитались в запасниках нескольких десятков икон в позолоченных и серебряных окладах, лампад, чаш и другой церковной утвари; кубков, ковшей, рюмок, солонок, вилок – все из серебра и по большей части с эмалью; часов, портсигаров, брошей, рамочек для фотографий – всего 221 предмет. А произошло всё очень просто. Экспонаты были украдены самими сотрудниками музея и проданы не как материальные ценности – «золото, бриллианты», а как экспонаты с музейным и научным контекстом.
Тогда Пиотровский красиво «перевёл стрелки»: «Это взрыв, это болезнь общества, – говорил он о кражах в Эрмитаже. – Я до сих пор в шоке и не могу понять, как это произошло».
Директор Эрмитажа тогда отделался выговорами от тогдашнего министра культуры Михаила Швыдкого за кражи из музея экспонатов на сумму около трех миллиардов рублей.
Наблюдая за тем, кого выставляют сегодня в самых престижных залах Петербурга, невольно напрашивается вопрос, а зачем нам это нужно? «Эти художники популярны на Западе!» – с презрительной миной на лице бросят нам в ответ организаторы их экспозиций, а то и прямо назовут задающих такие вопросы «идиотами».
Верно, они там и в самом деле, быть может, популярны, потому что на Западе либеральные глобалисты сегодня всем навязывают свои ценности: гей-парады, однополые «браки», высокомерное презрение к нравственности и морали, что подается как высшие достижения «свободного общества», и «современное искусство» под стать этим «принципам».
Но зачем к нам-то тащить весь этот мусор? Зачем отдавать под выставки монстров и странные, никому непонятные «перфомансы» лучшие залы города и страны?
Зададим себе этот вопрос?
А Министерство культуры РФ прокомментировало проходящую в Эрмитаже скандальную выставку Яна Фабра так, параллельно отметив, что руководство музея имеет право организовывать различные проекты не согласовывая их с министерством.
Действительно, выставочный проект «Ян Фабр. Рыцарь отчаяния – воин красоты», представленный в Государственном Эрмитаже, вызвал широкий резонанс, контрастируя с признанными шедеврами мирового искусства. Государственный Эрмитаж, как и другие российские музеи, имея достаточно широкую независимость и свободу, самостоятельно определяет приоритеты выставочной деятельности, их тематическую направленность, художественное решение и дизайн, - говорится в сообщении министерства, отмечая, что такое доверительное отношение позволило реализовать много успешных проектов. Однако, уточняют в ведомстве, выставка Яна Фабра стала исключением.
Выставка «Ян Фабр. Рыцарь отчаяния – воин красоты» – скорее, исключение, подтверждение того, что все формы публичного представления – это не только высокая миссия, но и определенная зона ответственности музея, за которую можно и нужно уметь держать ответ, - сообщает пресс-служба Минкультуры.
Однако пример Константина Райкина показывает, что все проблемы с ответственностью можно решить, просто вставив в свою речь пугающее слово- цензура !!
И все слова против уже куда-то теряются..
(англ. Jan Fabre , р. 1958) – современный бельгийский художник, скульптор и режиссер. Его работы выставлялись в том числе в рамках Венецианских биеннале 1984, 1990, 2003 и выставок documenta 1987, 1992.
Ранняя биография
Ян Фабр родился в 1958 году в городе Антверпен, Бельгия. Его дедом был известный энтомолог Жан-Анри Фабр (Jean-Henri Fabre, 1823-1915). В 70-х годах окончил Муниципальный институт декоративных искусств и Королевскую Академию изящных искусств и тогда же начал писать свои первые сценарии для театра и создавать свои первые работы. В 1977 году он «переименовал» улицу, на которой жил в улицу Яна Фабра, а у своего дома установил табличку «Здесь живет и работает Ян Фабр». Наиболее заметную серию картин этого периода он написал собственной кровью («Мое тело, моя кровь, мой пейзаж» , 1978), устроив из самого процесса создания одноименный перформанс. В следующем году художник вновь обратил на себя внимание широкой общественности перфомансом «Деньги» (Money). Фабр собрал у посетителей бумажные банкноты, после чего начал их мять, резать, ходить по ним ногами и т.д. В конце перформанса он сжег купюры и написал слово «Money», используя пепел. Вскоре появилась одноименная инсталляция, сделанная из настоящих денег. В том же 1978 году Ян Фабр создал свою первую скульптуру под названием «Я, мечтающий» (нид. Ik, aan het dromen). Данная работа представляет собой скульптурное изображение ученого с микроскопом. «Ноги» ученого и стола сделаны из мяса.
Bic-art
Ян Фабр известен в том числе своими работами, при создании которых он использовал шариковые ручки производства компании Bic. Данные ручки считались наиболее распространенными, и сам Фабр так прокомментировал свой выбор: «это было дешево и удобно. Я мог взять их где угодно и украсть их где угодно». Сама идея использования шариковых ручек Bic не нова и термин Bic-Art используется не только по отношению к работам Яна Фабра, но в рамках данного «жанра» бельгийскому художнику также удалось предложить несколько оригинальных решений.
В начале 80-х годов Ян Фабр организовал несколько перфомансов, условно объединенных в серию «Ilad of the Bic Art» (Илад Bic-арта). Илад здесь является ананимом фамилии Дали. Самым, возможно, заметным перфомансом здесь можно считать «Ilad of the Bic Art, the Bic Art Room» (Илад Bic-арта, Комната Bic-арта). На три дня и три ночи Фабр заперся в комнате, где все было белым (в том числе вся посуда и одежда самого художника), а у него были только ручки Bic. В 1990 году Фабр представил свой новый проект «Tivoli». Художник расписал целый особняк, используя исключительно шариковые ручки.
Перфомансы и спектакли
Ян Фабр в своем творчестве часто обращается к театру. Его первая значимая постановка называлась «Это театр как ожидали и как предвидели» (1982). Для Венецианской биеннале 1984 он подготовил спектакль «Сила театральных глупостей», по ходу которого актеры должны были бить друг друга и себя самих. В 1986 году Ян Фабр основал арт-группу Troubleyn , занимающуюся театральными постановками. Сам Фабр называет этот проект лабораторией перформанса XXI века.
В 2015 году Ян Фабр представил на суд зрителей свою грандиозную постановку "Гора Олимп" (“Mount Olympus”). Официальный слоган: "Во славу культа трагедии, 24-часовой перфоманс" (To glorify the cult of tragedy, a 24 hour performance). Действие длилось 24 часа, задействовано было 27 артистов из группы Troubleyn. Спектакль/перфоманс был хорошо принят публикой и в 2016 году (с 30 по 31 января) в Антверпене прошел повторно (спектакль транслировался в прямом эфире французским телеканалом CultureBox). Кроме того "Гора Олимп" показывалась во многих странах Европы и Израиле.
Скульптуры
Свои первые скульптуры Ян Фабр начал создавать еще в 80-х годах. С концептуальной точки зрения выделяют три основные темы, характерные для Фабра-скульптора: мир насекомого, человеческое тело и стратегия войны.
В 2002 году Фабр создал серию работ под названием «Небо восхищения» (Heaven of Delight). При помощи почти полутора миллионов надкрыльев таиландских жуков художник расписал потолок и центральную люстру в Зеркальном зале Королевского дворца в Брюсселе. Возможно, это отсылка к фреске Микеланджело в Сикстинской капелле в Риме. Работа была выполнена по заказу королевы Бельгии Паолы.
Ян Фабр создал ряд скульптур, о концептуальном значении которых можно спорить. Кроме того, многие из них созданы в нескольких экземплярах и расположены в различных местах, каждый раз приобретая некое новое значение за счет внешней среды. Например, "Человек измеряющий облака" (Man who measures the clouds) впервые появился в Генте в 1998 году. В том же году такая же скульптура была установлена в аэропорту города Брюссель, а в 2004 году в Антверпене, родном городе художника.
В 2008 году в Лувре прошла выставка под общим названием "Ян Фабр в Лувре: Ангел Метаморфоз" (Jan Fabre at the Louvre: The Angel of Metamorphosis). В пространство музея были внесены "инородные" элементы Фабра. Его произведения были размещены вместе с классическими работами мастеров прошлого и в некотором смысле дополняли реальность, привнося элементы хаоса и новые доступные для интерпретации смысловые модели. В 2016-2017 гг подобный проект Ян Фабр организовал совместно с Эрмитажем ("Ян Фабр: Рыцарь отчаяния – воин красоты" ). Работы Фабра в жанре таксидермия были неоднозначно восприняты общественностью. Скандал вызвало использование художником чучел животных и их нахождение в стенах такого музея как Эрмитаж. Так, например, в Петербургской епархии РПЦ заявили, что "подобную выставку не следовало проводить в Эрмитаже", а сама экспозиция "выглядит достаточно позорно". Одновременно с этим Сергей Шнуров так прокомментировал выставку: "сходил на Фабра в Эрмитаж. И что я там увидел: сложные, но читаемые рифмы, деликатная интеграция и даже почтение к старым мастерам, что для современного искусства, прямо скажем, редкость. Не увидел я там живодёрства, как и издевательств над людьми не разглядел, а скорее наоборот. На мой взгляд, провокационность выставки "вольными борцами за культуру" сильно преувеличена, а художественные достоинства остались ими совсем незамеченными".
Назвать Яна Фабра всего лишь художником не повернется язык. Один из самых заметных фламандцев на современной арт-сцене за последние несколько десятилетий успел поработать почти во всех сферах искусства. Свою первую выставку Фабр провел в 1978 году, показав рисунки, выполненные собственной кровью. С 1980-го начал ставить спектакли, а к 1986-му основал свою театральную компанию Troubleyn . Сегодня имя фламандца известно далеко за пределами родной Бельгии. Фабр стал первым художником, чьи работы при жизни выставили в Лувре (это было в 2008 году), а в 2015-м он поставил эксперимент над актерами и зрителями, устроив на сцене берлинского зала Festspiele 24-часовую постановку-перформанс «Гора Олимп» .
Самого себя Фабр называет продолжателем традиций фламандского искусства и «гномом, рожденным в стране гигантов», имея в виду своих великих «учителей» — Питера Пауля Рубенса и Якоба Йорданса. В Антверпене, где мастер родился, живет и работает, отец водил его в дом Рубенса, где юный Фабр копировал картины прославленного живописца. А дедушка — знаменитый энтомолог Жан-Анри Фабр — в зоопарк, где мальчик рисовал животных и насекомых, которые позднее стали одной из главных тем его творчества.
Насекомые стали для Фабра не только объектом художественного изучения, но и рабочим материалом. В 2002 году бельгийская королева Паола обратилась к художнику с просьбой интегрировать современное искусство во внутреннее оформление дворца. Так появился один из шедевров художника — «Небо восхищения» . Фабр облицевал потолок и одну из старинных люстр Зеркальной комнаты Королевского дворца , использовав почти 1,5 млн панцирей жуков-скарабеев. Материал для работы художнику доставили и продолжают привозить из Таиланда, где жуков едят, а их панцири сохраняют для декоративных нужд.
© Валерий Зубаров
© Валерий Зубаров
© Валерий Зубаров
© Валерий Зубаров
© Валерий Зубаров
© Валерий Зубаров
Произведения Фабра можно встретить во многих общественных местах Бельгии. В брюссельском Музее древнего искусства , например, несколько лет назад появилась его работа «Синий час» , занявшая четыре стены над Королевской лестницей. Четыре фотополотна, расписанные синими шариковыми ручками Bic — еще одним любимым инструментом Фабра — обошлись в €350 тыс., которые заплатил пожелавший не называть своего имени меценат. На полотнах художник изобразил глаза четырех центральных в своем творчестве существ — жука, бабочки, женщины и совы.
© angelos.be/eng/press
© angelos.be/eng/press
© angelos.be/eng/press
Скульптура Фабра сумела «проникнуть» даже в Собор Богоматери в Антверпене. Работу для храма его настоятель искал на протяжении четырех лет. Причем до этого собор дольше века не приобретал художественных произведений. В итоге выбор пал на скульптуру Яна Фабра «Человек, который несет на себе крест» , которую настоятель увидел в одной из художественных галерей. Для самого Фабра это настоящий предмет гордости. Во-первых, его скульптура стала первым объектом современного искусства внутри этого храма. Во-вторых, художник оказался первым мастером после Рубенса, чью работу купил антверпенский собор. А в-третьих, для самого Фабра это стало попыткой связать в самом себе два начала — религию глубоко верующей матери-католички и атеизм отца-коммуниста.
© angelos.be/eng/press
© angelos.be/eng/press
© angelos.be/eng/press
© angelos.be/eng/press
В Эрмитаж Ян Фабр везет ретроспективу из двух сотен объектов, которая продлится до 9 апреля 2017 года. Она протянется по Зимнему дворцу и перейдет в Главный штаб — работы художника внедрят в основную экспозицию. Подготовка к этому растянулась на три года. «Выставка Яна Фабра — часть программы Эрмитаж 20/21 , в которой мы показываем важных современных художников, — рассказал «РБК Стиль» куратор экспозиции, заведующий отделом современного искусства Эрмитажа Дмитрий Озерков. — Как правило, мы организуем экспозиции так, чтобы авторы выстраивали диалог с выставленными у нас классическими произведениями. В Эрмитаже есть коллекция искусства Фландрии — и средневекового, и мастеров Золотого века, например, Йорданса и Рубенса. И проект Фабра ориентирован на диалог с фламандцами: в тех же залах, где их полотна из постоянной экспозиции висят уже сотни лет, разместятся работы Яна, вдохновленные этими произведениями и говорящие о тех же темах — карнавале, деньгах, высоком искусстве — новым языком».
Часть работ художник создал специально к выставке в Санкт-Петербурге. «Еще до начала выставки он сделал видеоперформанс, который стал смысловой основой всего проекта: на видео Фабр проходит по залам, где в будущем разместятся его работы, и преклоняется перед шедеврами прошлого, — отметил Озерков. — Также специально для экспозиции сделана серия масштабных рельефов из каррарского мрамора, где Фабр изображает королей Фландрии. Кроме того, художник создал рисунки и скульптуры из панцирей жуков на темы верности, символов, смерти».
Алексей Костромин
По залам Эрмитажа летом 2016 года Фабр не просто прошел, а сделал это в латах средневекового рыцаря. А выставка получила название . «Считается, что современные художники отрицают старых мастеров и противопоставляют себя им. В России особенно развито представление о великом классическом искусстве и современных авторах, которые «все портят». Проект Фабра — о том, как автор наших дней наоборот склоняется перед шедеврами прошлого. «Рыцарь отчаяния — воин красоты» — это художник, который одевается в латы и встает на защиту старых мастеров. Выставка Яна — про то, как современное и классическое искусство объединяются, чтобы вместе выступить против варварства», — пояснил Дмитрий Озерков.
«Из Антверпена до Санкт-Петербурга работы на трех фурах доехали за неделю, а их установка в залах Эрмитажа займет втрое больше времени, — рассказала «РБК Стиль» ассистент куратора Анастасия Чаладзе. — Мы работаем всем отделом, сам Фабр и четыре его ассистента. Художник сам руководит некоторыми моментами, выстраивает экспозицию. Некоторые работы оказались слишком тяжелыми и габаритными для старинного здания, при их установке требуется быть очень внимательными, использовать специально разработанные подиумы».
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
За две недели до старта выставки на Миллионную улицупродолжают прибывать грузовики с крупногабаритными коробками — через подъезд в здании Нового Эрмитажа , украшенный фигурами атлантов, работы Фабра медленно перемещают внутрь сразу несколько человек. А в залах — рыцарском и с фламандской живописью — несколько экспонатов Фабра установлены и доступны публике еще до открытия: в витринах напротив средневековых доспехов и мечей, например, возлежат их более современные аналоги, изготовленные бельгийцем из переливающихся всеми красками панцирей жуков. В другом зале его скульптуры обращены к полотнам Франца Снайдерса: здесь Фабр использует составленные из жуков фрагменты человеческого скелета, чучела лебедя и павлина. История продолжается и в зале с нидерландским искусством XVII века, только на этот раз со скелетами динозавров и попугаями.
Алексей Костромин
Когда работы Фабра уже были доставлены в Эрмитаж , отдел современного искусства музея«бросил клич» о поиске старых токарных, швейных и печатных станков для инсталляции художника «Umbraculum» . Причем уточнялось, что чем ржавее они будут, тем лучше.
Накануне открытия выставки Ян Фабр лично рассказал «РБК Стиль» о животном в человеке, запретных темах в творчестве и обнаженной плоти на полотнах Рубенса.
Валерий Зубаров
— Ян, в работе вы нередко используете необычные материалы, например, панцири жуков. Именно их можно увидеть на потолке и люстре в Зеркальном зале Королевского дворца в Брюсселе. Как этот материал появился в вашем художественном арсенале?
— Когда я был ребенком, родители часто водили меня в зоопарк. Там меня всегда вдохновляли животные: их реакции, поведение. Именно их я с детства рисовал наравне с людьми. Я считаю насекомых — этих маленьких созданий — очень умными. Они представляют память нашего прошлого, ведь они самые древние существа на земле. И, конечно же, многие животные являются символами. Раньше они обозначали профессии и гильдии. Например, на картине Давида Тенирса Младшего «Групповой портрет членов стрелковой гильдии в Антверпене» , который висит в Эрмитаже , мы видим представителей старинных гильдий и каждая имеет свою «животную» эмблему.
— В Музее древнего искусства в Брюсселе выставлялась ваша серия Автопортрет «Глава I — XVIII». Вы изобразили себя в разные периоды жизни, но с обязательными атрибутами животного мира — рогами или ослиными ушами. Это была попытка отыскать животное в человеке?
— Я думаю, что люди — это и есть животные. В позитивном смысле! Мы сегодня не можем представить свою жизнь без компьютеров. Но посмотрите на дельфинов. Уже миллионы лет они плавают на неописуемых расстояниях друг от друга и связываются при помощи эхографии. И это у них более развито, чем наши компьютеры. Так что мы можем многому у них поучиться.
— Вы говорите, что изучаете свое тело и то, что находится внутри него. Использование собственной крови при создании работ — это тоже один из этапов познания себя?
— Мне было восемнадцать, когда я впервые нарисовал картину кровью. И на это нужно смотреть, как на фламандскую традицию. Уже несколько веков назад художники смешивали человеческую кровь с животной, чтобы коричневый цвет был выразительнее. А еще они крошили человеческие кости, чтобы сделать белые тона более блестящими. Фламандские художники были алхимиками и основоположниками такого рода живописи. Поэтому мои «кровавые» картины следует воспринимать в традициях фламандской живописи. И конечно же, в диалоге с Христом. Кровь — очень важная субстанция. Именно она делает нас такими прекрасными и в тоже время такими уязвимыми.
Эрмитаже , написано откровеннее, чем большинство современных работ. Вспомните, одна из главных тем творчества Рубенса — человеческая плоть. Он восхищался ее красотой. Но это не провокация, это классическое искусство. В молодости я уехал в Нью-Йорк и несколько раз встречался там с Энди Уорхолом. И когда вернулся домой, хвастался, что познакомился с ним. 400 лет назад Рубенс был Уорхолом.
Наверное, так бывает, что одно поколение открыто ко всему, а следующее боится смелости. Очень важно гордиться человеческим телом, видеть и его могущество, и его уязвимость. Как можно не поддерживать искусство, которое раскрывает это?
Монтаж выставки Яна Фабра в Главном штабе Эрмитажа
Алексей Костромин
— Вы говорите про диалог со зрителем, и в России как раз существуют проблемы с ним.
— Да, но в Европе они тоже существуют. Я приверженец идеи открытости ко всему. Для меня быть художником — значит праздновать жизнь во всех ее проявлениях. И делать это с уважением ко всем и к самому искусству.
— Ваша выставка, которая откроется 22 октября в Эрмитаже, называется «Рыцарь отчаяния — воин красоты». Как возник такой образ и что он значит для вас?
— Иногда я называю себя воином красоты. Это своего рода романтическая идея. Как воин, я должен защищать уязвимость красоты и человеческого рода. И «рыцарь отчаяния» тоже борется за добро. А в современном обществе воины для меня — Мандела и Ганди. Это люди, которые сражались за то, чтобы мир стал лучше и прекраснее.
В Эрмитаже открывается выставка бельгийского художника Яна Фабра «Рыцарь отчаяния - воин красоты ». Чучела животных и черепа, видео с живым рыцарем в Рыцарском зале и нарисованные ручкой Bic картины - «Бумага» рассказывает, что привезли в Зимний дворец и Главный штаб, что такое карнавал «в стиле Фабра», который пройдет в музее в декабре, и какими провокационными работами прославился бельгиец.
В Эрмитаже выставляют художника, знаменитого среди прочего спектаклем с «чемпионатом мира» по мужской и женской мастурбации
Фламандский художник 40 лет известен как режиссер театральных, оперных и танцевальных постановок, перформансист и писатель. Работы внука знаменитого энтомолога Жан-Анри Фабра (что важно для понимания творчества художника) часто вызывают у публики и критиков шок и споры.
В 1978 году на выставке «Мое тело, моя кровь, мой пейзаж» Фабр выставил картины, написанные кровью. Позднее прогремел на весь мир с проектом «Небо восхищения»: художник декорировал потолок и люстру в королевском дворце в Брюсселе полуторами миллионами таиландских жуков.
Фабр был и художественным руководителем международного фестиваля в Афинах, и ставил провокационные спектакли, такие как «Оргия толерантности », который даже как-то привозили в Москву. Постановка начинается с «чемпионата мира» по мужской и женской мастурбации. Там же есть сцена, в которой, сидя на тележках из супермаркетов, беременные женщины «рожают» ассортимент продуктового магазина, и еще многое другое, что неподготовленная публика может назвать непотребством.
Первая в России выставка Фабра, намного менее провокативная, которую проект «Эрмитаж 20/21» хотел провести чуть ли не с момента своего создания, обращена к другой стороне творчества художника. В эрмитажной экспозиции Фабр выступает как «воин красоты», а привезенные в Петербург работы перекликаются с шедеврами мировой живописи.
Сам художник утверждает, что интерес к искусству пробудился в нем после визита в дом Рубенса в Антверпене в 12 лет. Собственно, Питер Пауль Рубенс и Якоб Йорданс - главные источники его вдохновения. Именно в этом направлении и работал художник и куратор проекта Дмитрий Озерков в Эрмитаже.
Дмитрий Озерков , куратор выставки:
Эта выставка другая, это не вторжение. Фабр, современный художник, приходит в наш музей не для того, чтобы с ним соперничать, а чтобы преклонить колено перед старыми мастерами, перед красотой. Эта выставка не про Фабра, она про энергии Эрмитажа в его четырех контекстах: живопись старых мастеров, история зданий, колыбель революции и место, где жили цари.
«Рыцарь отчаяния - воин красоты» - самая масштабная персональная выставка современного художника в Эрмитаже
В Петербург привезли более 200 произведений Фабра. Часть из них сделана специально для Эрмитажа. Экспонаты выставлены сразу в Зимнем дворце, Новом Эрмитаже и Главном штабе; искать их придется среди экспонатов постоянной коллекции, например, в залах Снейдерса, Ван Дейка и Рубенса, в Рыцарском зале и Большом дворе. В Главном штабе работы представлены так, чтобы прослеживался диалог с выставленным здесь же «Красным вагоном» Ильи Кабакова: в трех дворах и залах-трансформерах между ними.
Объяснить такой размах можно, пожалуй, тем, что Ян Фабр наследует традиции классической фламандской живописи, что так важно для главного музея страны и особенно для проекта «Эрмитаж 20/21». Кроме того, в Эрмитаже , что художник, выставляющийся в музее, обязательно делает экспонат специально для них. Фабр как раз такие работы привез.
Работы Фабра выставляют как часть основной экспозиции музея
Свойственное художнику родство с мастерами фламандской живописи прошлого стало поводом для нестандартной развески работ Фабра. Картины, инсталляции и фильмы фламандца экспонируются на равных правах с постоянной коллекцией Эрмитажа и, как считают в музее, «вступают в диалог с признанными шедеврами мирового искусства». Такое экспонирование Фабр уже опробовал, когда делал выставку в Лувре. В парижском зале Рубенса разместили могильные плиты, а на них - даты жизни европейских ученых, переименованных в насекомых.
Кроме того, летом Фабр приезжал в Эрмитаж, чтобы в латах рыцаря, специально созданных для него в Бельгии, пройтись по залам музея для перформанса, запись которого выставлена теперь здесь же. В музее можно увидеть и доспехи Фабра, которые он надевал в совместном с Мариной Абрамович перформансе Virgin/Warrior , а также доспехи из жуков.
Несмотря на умеренный уровень провокации эрмитажной выставки, посетители уже негативно отозвались о работах Фабра
Под фотографией одной из работ Яна Фабра в залах Эрмитажа - чучело кролика в зубах у человеческого черепа - в официальном инстаграм-аккаунте музея разгорелся спор об уместности таких работ в музее.
elena0123450 Это что видят дети?!!!😳🙈 И после этого вы хотите нормальную детскую психику?!
zheniya_ya Бедное животное 😭 что за идиотизм? Автора засушить и на место зайчика 👊
ly_uda Фу, что за отврат????
mimo__prohodila Что это за жесть? 😱
babavera823 Мерзость!
К выставке в Главном штабе пройдет карнавал «в стиле Фабра» и 24-часовой марафон
К проекту «Рыцарь отчаяния - воин красоты» приурочена серьезная образовательная программа. Помимо встречи с художником , регистрация на которую уже, к сожалению, закрыта, в Главном штабе пройдут лекции, показы, дискуссии и круглые столы с участием критиков, искусствоведов, театральных деятелей, музыкантов. А молодые художники создадут театрализованный перформанс-интерпретацию по мотивам творчества Фабра.
В рамках ежегодной новогодней программы Молодежного центра в Главном штабе пройдет карнавал «в стиле Фабра»: парад масок и дефиле костюмов, созданных студентами.
Ближе к окончанию выставки, в ночь с 31 марта на 1 апреля, в том же Главном штабе пройдет интеллектуальный марафон : показ спектакля-перформанса Яна Фабра Mount Olympus продлится 24 часа.
Выставка продлится до 9 апреля 2017 года. Вход в главное здание музея - 400 рублей, в Главный штаб - 300 рублей, комплексный билет - 600 рублей.
Ян Фабр - холеный седовласый бельгиец с благородным овалом лица и породистым носом. Старшее поколение эпатажной европейской аристократии, загорелых белых людей, стоящих на авторском кино, с одной стороны, и глубинной просвещенческо-повествовательной традиции - с другой. Без малого два года ушло на то, чтобы продумать, как упаковать Фабра в Эрмитаж , который только притворяется Лувром, а на самом деле остается византийским дворцом. За это время Фабр успел натворить дел в мире перформанса и эпатажа, внутрироссийские культурные процессы сменили вектор, а бюджеты - размах. Именно из-за контраста с тенденциями и в силу репутации Эрмитажа Фабр смотрится сочно и свежо. Главный музей страны из-за своей огромности и имперских амбиций во многом старомоден, но именно он и может себе позволить не считаться с расплодившимися цензорами и «активистами». Наконец, Фабр - бельгиец, и добрая половина эрмитажного второго этажа оккупирована его именитыми земляками. Здесь царит породивший не одну курсовую работу дух нидерландского искусства, обожаемые искусствоведами ван Дейк и Рубенс занимают лучшие позиции в плане света и геометрии залов, монументальные натюрморты ковром стелятся до потолка.
Впрочем, начинать смотреть Фабра лучше в Главном штабе. Уже поднимаясь от гардеробов по уютной лестнице, где на каждой ступеньке кто-то фотографируется, вы видите на экране ролик: Ян Фабр ходит по пустому Зимнему, позвякивая доспехом и целуя экспонаты. Испытываете зависть, потому что вам тоже хочется вот так нарядиться в рыцаря и уединиться с Рембрандтом, пощупать старинные рамы. Но вы-то - лишь скромный ценитель, а не эпатажный художник, ваш удел - очередь, толпы туристов, гнев смотрителей, если вы вдруг чего-то коснетесь.
Государственный Эрмитаж
Фабр действительно отмечает в интервью , что Эрмитаж предоставил ему куда большую свободу, чем Лувр. Именно парижская выставка вдохновила эрмитажных функционеров на аналогичное мероприятие в России, и тут, возможно, имеет место некая соревновательность. Подвинуть ван Дейка? Конечно, только скажите куда. Превратить пышный старорежимный зал фламандской живописи в иллюстрацию абсентного безумия? Отличная идея!
Но вернемся в Главный штаб. Начинается выставка с абсурдного диалога «жука и мухи», то есть Яна Фабра с Ильей Кабаковым. «Детский сад, ой, ну вот детский сад», - деликатно цокая каблучками и языком, комментируют две дамы, на вид - ровесницы Фабра. На самом деле - да, детский сад. Играть в каких-то личинок может себе позволить только продающийся по завышенной цене концептуалист и европеец-вырожденец. А вы не завидуйте.
Перед походом на выставку вас по всем возможным каналам предупреждают, что художник - потомок Жана-Анри Фабра, крупного энтомолога. Потому что первое впечатление от выставки все же нуждается в оправдании. Как будто посмотрели спецвыпуск «В мире животных» из жизни насекомых (вернее, из смерти). Нечто среднее между иллюстрациями басен Крылова и «Человеком-муравьем» Marvel . Даже про влияние книжки о болезнях ротовой полости на Фрэнсиса Бэкона перед выставкой в том же Эрмитаже вспоминали не так настойчиво.
Государственный Эрмитаж
Апофеоз экспозиции Главного штаба приходится на «Умбракулум», «Карнавал мертвых дворняг» и симметричную экспозицию с мертвыми же котиками. Какая ирония - пока вся страна обсуждает хабаровских девочек-живодерок, Фабр упоенно развешивает чучела животных под высоким потолком штаба. Вокруг - ленточки и конфетти, неупокоенные дворняги наряжены в карнавальные шапочки. В этом можно увидеть натюрмортное восприятие в сочетании с атеизмом и фламандскими традициями, но для массового зрителя без чувства черного юмора «Карнавал» - просто странное извращение, которое кто-то пустил в Эрмитаж. А «Умбракулум» и вовсе надо расшифровывать долго и последовательно. Какие-то привидения в балахонах из кружевных костяных пластин, летающие чудеса ортопедии цвета разлившейся нефти (надкрылья златки, кажется, универсальный материал). Так мы подходим к еще одному «острому углу» работ Фабра. Умбракулум в обиходном значении - желто-красный зонтик из шелка. В символическом измерении это обозначение базилики, а базилика в католицизме - титул избранных церквей. Мать Яна Фабра была ревностной католичкой, сам он - «к счастью, атеист», что позволяет бессовестно жонглировать символикой. Чучела животных, черепа, кости и остальные вещественные свидетельства смерти для него - лучший материал. И цель экспонатов - вовсе не «размышление о смерти», а ее констатация в понимании атеиста, своеобразный фатализм безбожника.
Государственный Эрмитаж
Впрочем, у Фабра есть еще одно измерение, на котором настаивает эрмитажная экспозиция. Она пафосно называется «Рыцарь отчаяния - воин красоты»; именно на романтической, куртуазной составляющей акцентирована выставка в исторических залах. В любимом детьми и впечатлительными взрослыми рыцарском зале художник соблазнился на подновление экспозиции и поставил рядом с конниками доспех осы и жука. Чего стоит только очередной перформанс Фабра: седой художник, одетый в латы на голое тело, ворочает туда-сюда меч. Или меч ворочает его, сложно сказать. Опять же завидуешь бельгийцу и тоже хочешь нарядиться в доспех. Но самый интригующий игровой момент - это случайно найти Фабра в затененных эрмитажных залах. Это могут быть огромные птичьи головы или чучело кролика (реверанс Дюреру), череп, держащий в руках малярную кисть, наконец, пара эрмитажных шедевров, нарисованных шариковой ручкой. Перестановки в привычных залах, глобальное подчинение пространств современному художнику - инъекция ботокса Эрмитажу как музейному пространству, приглашение нашему консервативному зрителю немного поиграть. И в этом смысле главное - не с какой степенью восторга к выставке отнесутся в арт-сообществе, а что решат тысячи зрителей, наткнувшись на черепа и чучела там, где они планировали показать детям, например, пуританское барокко ван Дейка.
