Курс литературы V класса начинается со вступительного урока на тему «Литература как художественное отражение жизни», которая является естественным продолжением работы, начатой в IV классе («Начальное понятие о литературе как искусстве слова»), и подчинена задаче дать учащимся на доступном уровне первоначальное представление о художественной литературе как об особой форме познания действительности. Эта идея, формулируемая в самых общих чертах на уроке, ложится в основу всего последующего курса литературы V класса как ориентир для методических усилий учителя, направленных на преодоление наивно-реалистического восприятия школьниками литературных произведений и формирование у них специальных читательских умений (умения воссоздавать картины изображенной писателем жизни, сопереживать героям, понимать и оценивать их поведение, мотивы поступков, взаимоотношения и т. д.; умения видеть отношение автора к созданному им миру).

Естественно, что сложность темы вынуждает учителя ограничить ее рассмотрение каким-либо одним аспектом. Представляется необходимым уже на первых ступенях литературного образования направить внимание учащихся на особенности художественного воспроизведения жизни, на отличие художественного произведения от фактов жизни, положенных в его основу.

Беседу о художественной литературе целесообразно начать с вопроса о том, что может дать человеку литературное произведение, каким должен быть читатель, чтобы произведение раскрылось перед ним во всем богатстве мыслей, чувств, эстетической ценности.

Чтобы этот разговор стал содержательным и не ограничивался беспочвенными догадками ребят, необходимо провести вместе с учениками работу по осмыслению текстов, предлагаемых для вступительного занятия: «Любите книгу» М. Горького, «Баллада о мальчике» Ф. Искандера, фрагмент из статьи В. Каверина «Память и воображение» и отрывок из воспоминаний К. Г. Паустовского о В. Луговском. Обратимся прежде всего к высказыванию М. Горького «Любите книгу». Его глубокий смысл может быть выявлен в процессе обсуждения следующих вопросов: какое значение в жизни М. Горького имела книга? Какое отношение к человеку и его делам сложилось у М. Горького под влиянием чтения?

Внимательно вчитываясь в текст, ученики отметят, что книги открыли М. Горькому богатство и разнообразие жизни, показали, как «велик и прекрасен человек в стремлении к лучшему», обострили внимание к людям, вызвали уважение к его труду. Школьники должны осознать, что книги помогли писателю уже в детские годы определить свое отношение к окружающему миру. Размышления над текстом «Любите книгу» позволяют учителю обратить внимание пятиклассников и на то, каким вдумчивым читателем был М. Горький, почему он считал, что книга может облегчить человеку жизнь, помочь разобраться в «путанице мыслей, чувств, событий», научить уважать человека и самих себя. Учитель при этом старается актуализировать, оживить личный читательский опыт учеников и побудить их к оценке себя как читателей.

С другим типом читателя пятиклассники могут встретиться, знакомясь с «Балладой о мальчике» Ф. Искандера:

Давным-давно уснул весь дом…
Раскрыта настежь книжка,
Ее читает за столом
Взволнованный мальчишка.
Сидит мальчишка за столом
И в тишине ночной,
Как будто рядом за углом,
Он слышит этот бой.
Пригнали “легионов тьму,
а каждого - десяток,

И крикнуть хочется ему
«Неправильно! Нельзя так!»
Теснит Спартака легион,
И с четырех сторон
Он римлянами окружен.
Все брошено на кон!

К себе друзей зовет Спартак, Но где его друзья? Над ними пыль и облака, Им па земле не сыро. Они не видят Спартака, Не слышат командира. Учитель сам прочитает балладу в классе, а затем предложит детям следующие вопросы и задания: Понравилось ли вам это стихотворение? Как читает мальчик книгу? Как откликается на прочитанное? Умеет ли видеть -в воображении нарисованные автором картины? Переживает ли их, дает ли оценку героям я событиям? Подтвердите свои суждения текстом стихотворения. Обратите внимание на последнюю часть стихотворения. О чем говорит нам сон мальчика? Какие высокие человеческие качества проявляются в мальчике под влиянием чтения?

Важно, чтобы ребята по достоинству оценили живую реакцию мальчика на судьбу героев книги, заразились его переживаниями, поняли бы его желание изменить ход событий. И в то же время учителю необходимо показать ребятам, что безудержная фантазия при чтении порой уводит за пределы мира, созданного писателем, мешая с достаточной глубиной и полнотой воспринять авторский замысел, изображенные время и исторические обстоятельства.

Вся эта работа должна помочь ученику получить, с одной стороны, представление об огромных возможностях книги, с другой стороны, о разных читателях: квалифицированном, опытном читателе и читателе начинающем, воспринимающем художественное произведение как реальную жизнь. Особенно убедительным подтверждением этих выводов станет для пятиклассников свидетельство авторитетного писателя.

Прочитаем им отрывок из статьи В. А. Каверина, автора любимого подростка-. ми романа «Два капитана»: «Редкое художественное произведение обходится без выдумки, без фантазии. Воображение участвует и в обдумывании характера героя, и в составлении плана. Многие читатели настолько тесно переплетают литературу с жизнью, с такой подкупающей, трогательной настойчивостью принимают литературу за фотографически точную запись того, что происходит в действительности, что не редкость получить письмо с вопросом о том, как поживает сейчас тот или другой герой, как его дела, женился ли он и т. д.

На самом же деле нельзя ставить знак равенства между реально существующим лицом и героем литературного произведения. В основе личности, о которой рассказывает писатель, почти всегда лежит подлинная, реальная биография. Но писатель отбирает из нее лишь те черты, которые необходимы ему для создания своего героя. Характер, который он задумал изобразить, подчинен общему замыслу произведения, его главной мысли, его плану». Спросим после чтения: о каких читателях пишет В. А. Каверин?

Как вариант вступительного урока, основанного на повторении уже знакомого учащимся по IV классу материала о художественном произведении, его композиционных элементах, можно предложить сопоставление судьбы литературного персонажа Герасима из рассказа «Муму» и истории реального прототипа - немого дворника Андрея, крепостного матери И. С, Тургенева.

Художественная литература, будучи особой, образной формой общественного сознания, обладает могущественной силой воздействия на человека и выполняет функции огромной социальной важности.
Прогрессивная литература служила и служит познанию и преобразованию жизни, идейному, моральному и эстетическому воспитанию людей. Воссоздавая реальную действительность во всей сложности ее конкретных проявлений, в ее историческом развитии, она учит людей опыту ушедших поколений, возбуждает их ненависть против всего косного, изжившего себя и направляет их усилия к достижению более совершенных условий жизни.
Великую социальную ценность художественной литературы подчеркивали все основоположники марксизма-ленинизма, их последователи и продолжатели.
К. Маркс охарактеризовал искусство как художественно-практическое освоение мира и, иллюстрируя свое положение, утверждал, что «блестящая школа романистов в Англии, чьи наглядные и красноречивые описания раскрыли миру больше политических и социальных истин, чем это сделали политики, публицисты и моралисты вместе взятые, изобразила все слои буржуазии».
Ф. Энгельс указывал, что из романа «Человеческая комедия» Бальзака, являющегося «замечательной реалистической историей французского общества», он «даже в смыеле экономических деталей узнал больше (например, о перераспределении движимого и недвижимого имущества после революции), чем из книг всех специалистов - историков, экономистов, статистиков этого периода, вместе взятых».
В. И. Ленин восхищался гением Л. Толстого, который сумел «поразительно рельефно воплотить в своих произведениях настроения «широких масс», угнетенных самодержавным порядком, «обрисовать их положение, выразить их стихийное чувство протеста и негодования», и высказывал уверенность в том, что художественные произведения автора «Войны и мира» «всегда будут ценимы и читаемы массами, когда они создадут себе человеческие условия жизни, свергнув иго помещиков и капиталистов»
Выдающуюся познавательную и воспитательную роль русской прогрессивной литературы настойчиво разъясняли революционные демократы. Белинский гордился тем, что русская литература «создала нравы нашего общества, воспитала уже несколько поколений, резко отличающихся одно от другого». Чернышевский видел в искусстве учебник жизни и считал, что «из всех средств для распространения образованности самое сильное - литература».
Салтыков-Щедрин полагал, что литература «формулирует требования человеческой и общественной совести и дает им надлежащую постановку», является выразительницей народного гения, украшает жизнь и готовит почву будущего.
Познавательные и воспитательные возможности художественной литературы отмечались и всеми другими представителями прогрессивной общественной мысли, эстетики, литературы.
Так, А. Н. Островский считал литературу «светочем, освещающим жизненный путь для каждого вступающего в жизнь». О социально-эстетическом значении художественной литературы неустанно говорят советские писатели.
По глубокому убеждению М. Горького, литература представляет наиболее действенное средство пропаганды идей, повышающих способности человека и пробуждающих в нем самые лучшие чувства и стремления. «Литература,- писал он,- сердце мира, окрыленное всеми радостями и всем горем его... Литературу можно также назвать всевидящим оком мира, оком, взор которого проникает в глубочайшие тайники жизни человеческого духа».
Познавательная и воспитательная роль художественной литературы всегда признавалась и активно использовалась Коммунистической партией.
Об исключительной роли художественной литературы в деле коммунистического воспитания трудящихся со всей определенностью напомнил Н. С. Хрущев в своих выступлениях по вопросам литературы в мае и июле 1957 г. «Коммунистическая партия,- сказал он,- считает деятелей литературы и искусства своими верными друзьями, помощниками, надежной опорой в идеологической борьбе».
Чем же объясняется колоссальная социальная роль художественной литературы? Что же дает ей возможность такого широкого и глубокого воздействия на людей?
Исходная причина громадного влияния художественной литературы заключается в том, что она своими корнями уходит в глубины жизни.
Писатель может создавать подлинные литературно-эстетические ценности только при наличии большого и постоянно приумножающегося практического и теоретического опыта.
Для того чтобы стать истинным художником слова, нужно всегда быть в гуще современности, находиться в центре ее определяющих событий и дел, ощущая пульс времени, быть активным борцом за прогрессивные тенденции развивающейся жизни.
Недостаточное знание изображаемого всегда являлось препятствием к созданию истинно художественных произведений. Вот почему Ф. Энгельс, защищая необходимость для писателя глубоких и разносторонних знаний действительности, считал недостатком произведений немецкого писателя Э. Дронке «незнание настоящей жизни», а к достоинствам немецкой писательницы Минны Каутской относил «прекрасное знание» изображаемого ею австрийского крестьянства и венского «общества».
В истории мировой литературы высокого художественного развития достигали лишь те прогрессивные направления, которые были тесно связаны с насущными запросами своего времени и действенно отвечали на его потребности.
Теряя связь с жизнью, с ее ведущими тенденциями, литература неизбежно блекла, чахла, вырождалась в «искусство для искусства», в игру пустых формальных приемов, в «словозвонную бесцель».
Яркое свидетельство тому символизм, футуризм, имажинизм, абстракционизм и иные подобные литературные направления. Лучшие писатели всех времен и народов всегда стремились к наиболее глубокому изучению и воспроизведению окружающего их мира и к наиболее многостороннему выражению социально-эстетических требований их эпохи.
Так, Бальзак считал, что писатель без наблюдения и изучения жизни бессилен, а произведения, «ничем не связанные с действительностью», называл «мертворожденными». Отмечая первостепенное значение жизни для создания художественных произведений, он именовал себя всего лишь «секретарем» французского общества.
Чехов не терпел тех писателей, которые относились к повседневному накоплению новых знаний с пренебрежением и надеялись только на интуицию. «Если я,- заявлял он,- литератор, то мне нужно жить среди народа».
А. Фадеев, раскрывая существенные особенности писательского труда, подтверждал, что «знание жизни было необходимо литератору всегда. Нечего и говорить о том, что художнику нашего времени в условиях стремительно развивающейся советской действительности, в напряженной борьбе между новым и старым совершенно невозможно писать, если не знаешь жизнь глубоко и если не идти за жизнью совершенно сознательно».
Прогрессивные писатели, подчеркивая необходимость для художников слова органической связи с жизнью, справедливо полагали, что объектом художественной литературы является реальная действительность во всем богатстве ее проявлений.
Гете был прав в своем убеждении, что «нет ни одного реального предмета, который был бы непоэтичен, если художник умеет надлежащим образом использовать его».
Для Белинского не было сомнения в том, что «весь мир, все цветы, краски и звуки, все формы природы и жизни могут быть явлениями поэзии».
Художественная литература по своему объекту едина с наукой. Но, будучи едиными по своему объекту, наука и художественная литература являются в то же время различными по своему содержанию. Это различие содержания науки и искусства определяется различием способов познания ими мира, своеобразием тех связей и отношений, в которых они воспроизводят реальную действительность, и отличием целей, которые они ставят перед собой.
Человечество неодинаковыми путями и способами осваивает окружающий его мир.
Наряду с наукой искусство, и в частности художественная литература, представляют один из важнейших способов этого освоения мира.
Наука ставит своей задачей уяснение законов действительности. Вследствие этого она изучает и описывает ее явления в присущих им структурных (физических, химических, технологических и т. д.) особенностях, в свойственной им делимости и дробности. Так, изучая человека, наука создает ряд относительно самостоятельных научных дисциплин: анатомию, физиологию, психологию, медицину и т. д. И вот почему И. П. Павлов, характеризуя особенности научного освоения действительности, говорит, что ученые «дробят ее, и тем как бы умерщвляют ее, делая из нее какой-то временный скелет и затем только постепенно как бы снова собирают ее части».
Художественная литература и искусство в целом ставят своей задачей воспроизведение действительности в сохранении присущего ей единства законов и явлений.
В связи с этим писатели, художники, музыканты, скульпторы стремятся воспроизвести явления жизни не в аналитическом дроблении, а в сохранении присущей им целостности, в живом синтезе, в свойственной им конкретной определенности. Так, писатели воспроизводят человека не его частными сторонами и проявлениями (анатомическими, физиологическими, психологическими и т. д.), а свойственной ему целостностью, неделимостью, непосредственностью живой личности.
Эту особенность искусства как способа познания замечательно уловил Белинский, сказав, что для того чтобы насладиться действительностью, ее красотой, «мы должны обнимать ее в целости и притом предметно», что искусство есть «воспроизведение действительности, повторенный, как бы вновь созданный мир».
Разумеется, писатели различных литературных направлений воспроизводят явления реальной действительности в неодинаковой степени сохранения присущей им целостности и конкретности. Но именно осуществление этого принципа воспроизведения дает возможность отнести то или иное произведение, по его содержанию, к художественной литературе к искусству.
Воспроизведение человеческих характеров и явлений реальной действительности в присущей им целостности и конкретной определенности неизбежно обусловливает ту или иную степень эмоциональности содержания художественной литературы.
Эта эмоциональность содержания художественной литературы приобретает особую действенность и силу в связи с тем, что писатели, воспроизводя характеры и явления жизни, выражают к ним свое отношение.
Осознавая и оценивая изображаемое, писатели всегда исходят из того или иного социально-эстетического идеала. Руководствуясь им, защищая и утверждая его, писатели создают произведения, проникнутые морально-эстетическими чувствами.
Касаясь художественного изображения природы, Белинский писал: «Поэт одушевляет картину своим чувством, своею мыслию; надобно, чтобы он или любовался ею, или ужасался ее, если он хочет прельстить или ужаснуть нас ею. Картины Кавказа и таврических ночей у Пушкина пленительны, потому что он одушевил их своим чувством, потому что он рисовал их с этим упоением, с которым юноша описывает красоту своей любезной».
Глубокая эмоциональность как выражение деятельной защиты определенных социально-эстетических идеалов - неотъемлемое свойство содержания подлинных произведений искусства.
«Поэзия - лирическая и эпическая,- так же, как музыка, прежде всего эмоциональна»,- указывал М. Горький.
Вне взволнованного отношения к изображаемым явлениям не создавались и не могут быть созданы настоящие произведения искусства. Создание художественных шедевров всегда обусловливала или великая ненависть, или великая любовь, определяемая тем или иным социально-эстетическим идеалом.
Не случайно, что Горький с такой последовательностью воспитывал в писателях чувство ненависти ко всему тому, что уродует людей, и чувство любви ко всему тому, что выпрямляет человека. Он требовал от писателей яркого, горячего слова, идущего от сердца к сердцу.
Эмоциональность - непременное свойство содержания всех родов, видов и жанров художественной литературы. Это ее специфическая особенность.
Бесстрастное ремесленничество, равнодушие и безучастие к изображаемому враждебно искусству.
Произведения, воздействующие на читателя высокими думами и благородными чувствами, создаются лишь при условии проникновенно-эмоционального отношения писателя к изображаемой действительности, когда он, образно говоря, пишет кровью своего сердца.
Как следует из всего сказанного, понятия объекта и содержания художественной литературы различны.
Объект художественной литературы - это ее предмет, материал, это действительность во всей полноте и сложности ее проявлений.
Содержание художественной литературы - это характеры и явления реальной действительности, воспроизведенные в той или иной степени присущей им целостности и конкретности в свете того или иного социально-эстетического идеала.
Художественная литература, как и наука, способна воспроизводить любые явления реальной действительности. Но она ставит перед собой особые, нежели наука, задачи. Она не только обучает, а одновременно и воспитывает людей. При этом ни одна отрасль науки не ставит перед собой тех широких социально-воспитательных целей, которые решает художественная литература, призванная воспитывать людей идейно, морально, эстетически. Ввиду этого преимущественное внимание художественной литературы с давних пор сосредоточивается на общественной жизни, на человеке.
Необходимо отметить, что именно внутренний мир человека деятели литературы способны познать и воспроизвести с максимальной фактической достоверностью, полнотой и глубиной.
Именно в показе жизни людей, их идейно-психологической сущности, интересов, стремлений и идеалов наиболее полно решаются познавательно-воспитательные, социально-эстетические задачи художественной литературы.
Утверждение общественной жизни, человека в присущей им целостности и конкретной определенности как главного предмета познания и изображения художественной литературы имеет длинную историю.
С этим утверждением выступали еще древнегреческие философы. Так, например, Аристотель исходил в своей «Поэтике» из положения, что поэты «подражают действующим лицам».
Положение о человеке как основном объекте художественной литературы составляет одну из существеннейших особенностей революционно-демократической эстетики.
Для Белинского не было сомнения в том, что «герой искусства и литературы есть человек».
Чернышевский, развивая положения Белинского, писал: «Главный предмет» истинного поэта - «человек... Поэзия должна изображать человеческую жизнь».
Салтыков-Щедрин также считал определяющей задачей искусства «объяснение человеческого образа» и, исходя из этого, величие и мощь Кольцова усматривал в верном понимании поэтом того, что «как бы ни была хороша природа, она все-таки второстепенный член в искусстве, что все-таки прямым предметом искусства должен быть человек».
Суждения революционно-демократической критики, вобравшие в себя достижения предшествующей прогрессивной эстетической мысли, были закреплены и углублены марксистско-ленинской теорией.
Энгельс в своем классическом определении реализма подчеркнул именно то, что основным объектом художественной литературы является общественная жизнь, человек. Горький назвал литературу человековедением.
Изображая человека в окружающих его обстоятельствах, в его труде, быту и борьбе, с присущими ему познавательными стремлениями, социальными идеалами, мечтами и эстетическими вкусами, художественная литература воспроизводит жизнь во всей много цветности ее проявлений.
Каждое содержание требует соответственной формы своего выражения. Своеобразное содержание науки и художественной литературы, их особые цели и задачи обусловили и отличия свойственной им формы воспроизведения действительности. Содержание и задачи науки - уяснение законов развивающейся действительности - определили ее понятийную, логическую форму. В. И. Ленин пишет: «...форма отражения природы в познании человека, эта форма и есть понятия, законы, категории etc. Человек не может охватить-отразить-отобразить природы всей, полностью, ее „непосредственной цельности", он может лишь вечно приближаться к этому, создавая абстракции, понятия, законы, научную картину мира и т. д. и т. п.».
Содержание художественной литературы (явления жизни в присущей им целостности и конкретной определенности) и ее познавательно-воспитательные, социально-эстетические цели обусловливают воспроизведение действительности в той форме, в какой она предстает непосредственному, конкретно-чувственному восприятию человека, то есть в форме самой действительности, в форме образной.
Еще Белинский, определяя поэзию как мышление в образах, писал: «Философ говорит силлогизмами, поэт - образами и картинами...».
Воспроизведение действительности в форме самой действительности, то есть в форме, сохраняющей целостность, конкретность, живость воспроизводимого, Чернышевский вслед за Белинским считал определяющей особенностью искусства.
Касаясь различия между наукой и искусством, М. Горький также говорил: «наши „впечатления бытия", „переживания" обрабатываются, формируются философией в идеи, наукой - в гипотезы и теории, художественной литературой - в образы».
На вопрос К. Федина «как писать?» он отвечал так: «Я тоже мучился, мучаюсь и буду мучиться им до конца дней. Но для меня вопрос этот формулируется так: как надо писать, чтобы человек, каков бы он ни был, вставал со страниц рассказа о нем с тою силой физической ощутимости его бытия, с тою убедительностью его полуфантастической реальности, с какою вижу и ощущаю его? Вот в чем дело для меня, вот в чем тайна дела».
Воспроизводя действительность в конкретно-чувственной, образной форме, писатели придают своим произведениям силу воздействия на всю сферу человеческого сознания, не только на ум, но и на чувства людей.
Ввиду этого литература по силе своего непосредственного влияния превосходит науку.
«Политико-эконом,- пишет Белинский, - вооружась статистическими числами, доказывает, действуя на ум своих читателей или слушателей, что положение такого-то класса в обществе много улучшилось или много ухудшилось вследствие таких-то и таких-то причин. Поэт, вооружась живым и ярким изображением действительности, показывает, в верной картине, действуя на фантазию своих читателей, что положение такого-то класса в обществе действительно много улучшилось или ухудшилось от таких-то и таких-то причин. Один доказывает, другой показывает, и оба убеждают, только один логическими доводами, другой - картинами. Но первого слушают и понимают немногие, другого - все».
Наука и искусство, различные по способам освоения действительности и своеобразные по своим целям, не исключают, а дополняют друг друга.
Если наука раскрывает законы явлений, то искусство воспроизводит эти законы в форме живых явлений. Иначе сказать, в то время как в науке единство законов и явлений выражается в форме всеобщих законов, в искусстве единство законов и явлений воплощается в форме единичных явлений. Так перед нами в науке и искусстве предстает целостная картина мира - ясная в своих логических закономерностях и конкретная в своей образной наглядности.
Белинский великолепно сказал, что в осознании жизни «наука и искусство равно необходимы, и ни наука не может заменить искусства, ни искусство науки».
Своеобразие научного и художественного познания требует особой склонности, природного дара к мышлению понятиями или образами. Но при этом наука и искусство, научное и образное мышление не абсолютны в своем различии, не противоположны полностью, последовательно. При наличии отличий они сохраняют и общие их объединяющие черты. Их своеобразие в пределах диалектического единства.
Исходным условием социально-эстетического значения художественной литературы является ее органическая связь с жизнью. Но образовательно-воспитательная роль художественной литературы никогда не могла бы стать столь могучей, если бы литература воспроизводила жизнь фотографически, натуралистически копируя отдельные лица, явления, факты.
Предпосылкой огромного воздействия и значения художественной литературы служит то, что она, пользуясь образной, «прекрасной» (Н. Г. Чернышевский) формой, изображает явления жизни не фотографически, а в обобщении, в типизации, в идейно эстетической оценке, в той или иной степени эмоционального к ним отношения.
Верное изображение жизни предполагает творческое, обобщающее воспроизведение ее типических характеров и явлений, и потому Белинский в качестве одного из самых отличительных признаков реалистической художественной литературы выдвигал именно «типизм» и называл его гербовой печатью автора.
«Когда в романе или повести,- писал он,- нет образов и лиц, нет характеров, нет ничего типического,- как бы верно и тщательно ни было списано с натуры все, что в нем рассказывается, читатель не найдет тут никакой натуральности, не заметит ничего верно подмеченного, ловко схваченного».
Рисуя явления реальной действительности в той или иной степени обобщения, литература отражает жизненную правду. Наиболее последовательно жизненную правду воспроизводит реалистическая литература.
Реализм - это «объективное изображение действительности», то есть изображение жизни в свойственных ей закономерностях, в развитии, в типических, общезначимых конкретно-исторических проявлениях.
Реалистический художественный метод предполагает отражение типических характеров и явлений в присущей им внутренней логике, в свойственных им особенностях, обусловленных их окружающей средой.
В связи с этим писатели-реалисты рисуют социальные характеры в соответствии с их жизненной определенностью, полнотой, многосторонностью, с особенностями их «быта, культуры и речевых навыков» и т. д.
Реализм складывался постепенно, этапы его формирования и совершенствования отражали этапы общественного развития и исторического сознания людей.
Характеризуя закономерности реальной действительности, В. И. Ленин пишет: «...отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сущность) отдельного. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные предметы. Всякое отдельное неполно входит в общее и т. д. и т. д.».
В силу того, что отдельное не существует иначе как в той или иной связи, которая ведет к общему, художник-реалист даже и тогда, когда рисует какое-либо индивидуальное явление, в той или иной мере воспроизводит и общее, характерное для данного ряда явлений. Изображая, например, отдельного человека определенного класса и исторического периода, писатель-реалист в большей или меньшей степени изобразит и общие, определяющие свойства, присущие людям данного класса и времени. Сквозь зарисовки писателями-реалистами отдельных, индивидуальных людей, явлений и событий всегда просвечивает та или иная степень общности, сущности, объективной закономерности реальной действительности.
Изучение художественной литературы представляет неоспоримые свидетельства того, что все лучшие писатели мировой реалистической литературы сознательно стремились воспроизводить по преимуществу не случайные и частные, а определяющие, типические явления исторической эпохи.
Реалистическая художественная литература, отражая закономерности действительности, создала замечательную галерею глубоко типических образов человеческих характеров самых различных времен и народов.
То, что основным содержанием реалистических художественных произведений являются типизированные характеры и явления общественной жизни, подтверждают также и высказывания их создателей. Так, Гете подлинным произведением искусства признавал лишь то, в котором «сведены воедино объекты, обычно рассеянные по миру».
Бальзак видел задачу литературы «в том, чтобы, сливая воедино аналогичные факты, создавать общее изображение». Он писал свою «Человеческую комедию», «собирая наиболее яркие случаи проявления страстей... выбирая главнейшие события из жизни Общества, создавая типы...».
Гоголь утверждал, что он «никогда не писал портрета, в смысле простой копий», а «создавал портрет». Раскрывая процесс работы над «Мертвыми душами», он признавался, что чем более обдумывал свое сочинение, «тем более видел, что не случайно следует мне взять характеры, какие попадутся, но избрать одни те, на которых заметней и глубже отпечатлелись истинно русские, коренные свойства наши».
Гончаров, указывая на специфические средства освоения действительности, находящиеся в распоряжении художника слова, убеждал, что правдивое изображение возможно лишь при помощи обобщающей творческой фантазии.
«Иначе было бы слишком просто,- замечал он,- быть художником. Стоило бы только, по совету одного лица в «Разъезде» Гоголя, сесть у окна да записывать, что делается на улице, и вышла бы комедия или повесть».
Салтыков-Щедрин считал, что «понять известное явление значит уже обобщить его...». Вне обобщения он не мыслил работы писателя.
Об изображении действительности в отборе типического, в обобщении ее содержания, в творческой типизации имеются многочисленные высказывания и социалистических реалистов.
«...Для того, чтобы написать «Фому Гордеева», я должен был видеть,- заявляет Горький,- не один десяток купеческих сыновей, не удовлетворенных жизнью и работой своих отцов; они смутно чувствовали, что в этой однотонной, „томительнобедной жизни"- мало смысла... Крестный отец Фомы Гордеева, Маякин, тоже сделан из мелких черточек, из „пословиц"».
В «Беседах о ремесле» Горький подробно рассказал о своих наблюдениях над многочисленными представителями купечества, обобщением которых явилась фигура Якова Маякина, а также и другие персонажи романа «Фома Гордеев».
Но работа по наблюдению, отбору и творческому обобщению, осуществлявшаяся М. Горьким при создании образов романа «Фома Гордеев», является типической и для иных его реалистических произведений. А творчество Горького ярко выражает сущность прогрессивной реалистической художественной литературы.
«Писатель-реалист склонен к синтезу,- разъясняет М. Горький,- к сводке общезначимого, всем людям его эпохи свойственного, в единое, целостное. Это единое суть типичное, и, помимо своей стройности, красоты - ценности эстетической,- оно имеет для нас ценность неоспоримого исторического документа».
А. Н. Толстой вслед за Горьким видит основную задачу советской литературы в воспроизведении «большого человека», в создании «типа».
Ф. Гладков также призывает советских писателей к созданию «ведущего типа - типа эпохи» и требует от них «умения ставить и разрешать основные проблемы и проявлять большую силу художественного обобщения».
Типизация - существеннейшая особенность реалистической литературы, определяющая ее социально-эстетическую роль. И чем выше сила художественной типизации, тем больше познавательное и воспитательное значение литературы, ее эстетическое воздействие на читателей.
Огромная обобщающая, типизирующая сила художественной литературы обусловливается тем, что она, как и наука, пользуется приемами опосредствованного знания действительности.
Еще Добролюбов указывал, что «мыслящая сила и творческая способность обе равно присущи и равно необходимы - и философу, и поэту. Величие философствующего ума и величие поэтического гения равно состоят в том, чтобы при взгляде на предмет тотчас уметь отличить его существенные черты от случайных, затем,- правильно организовать их в своем сознании и уметь овладеть ими так, чтобы иметь возможность свободно вызывать их для всевозможных комбинаций».
М. Горький, отмечая сходство между наукой и художественной литературой, говорил: «В литературе идет та же самая работа, что и в науке»... «и там и тут основную роль играют наблюдение, сравнение, изучение».
Прогрессивные писатели, так же как и ученые, не удовлетворяются непосредственными восприятиями, ощущениями и образующимися на их основе конкретными представлениями. В процессе изучения изображаемых явлений они идут от непосредственных восприятий, от ощущений к их переработке, к анализу и синтезу.
«Главное для писателя,- утверждал Бальзак,- прийти к синтезу путем анализа»...
Логическое и образное мышление нельзя противопоставлять как антагонистические, враждебные, взаимоисключающие формы познания. Но их ошибочно и отождествлять. Ученые и художники, исходя из единого метода познания, применяют его не тождественно, а своеобразно.
Своеобразие художественного мышления заключается в том, что в нем при единстве мысли и чувства более сильно, чем в научном мышлении, проявляется чувство и фантазия.
Писатель, создавая свои произведения, воплощает мысли, понятия, суждения, умозаключения, логические категории всегда в сращении, в тесной, неразрывной связи с конкретно-чувственными восприятиями и представлениями, с непосредственными воспоминаниями своего жизненного опыта, с соответствующими фактами реальной действительности.
Мысли, суждения, умозаключения выражаются в художественных произведениях в конкретно-чувственной, образной форме. Писатель всегда так или иначе исходит из конкретных индивидуальных явлений действительности, раскрывая их существо, их общее значение.
Художественная литература, пользуясь приемами анализа и синтеза, является областью сознательной деятельности человека. Процесс зарождения художественного произведения не укладывается в какую-либо схему. Он может принимать самые различные формы.
В своей творческой практике писатель может исходить от «перенасыщения опытом», от конкретного его поразившего жизненного явления и от какой-либо его увлекающей идеи.
Каким бы ни был сложным и своеобразным процесс зарождения, отбора и формирования темы художественного произведения, работа писателя-реалиста всегда переходит в ту стадию творческого отображения действительности, где властвует сознательная идейная направленность.
«Паук,- замечает Маркс,- совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении работника, т. е. идеально. Работник отличается от пчелы не только тем, что изменяет форму того, что дано природой: в том, что дано природой, он осуществляет в то же время и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю».
Эти слова Маркса относятся ко всем видам человеческого труда, в том числе и к литературно-художественному.
В полном соответствии с ними О. Бальзак заявил: «Публика и не подозревает, какая неустанная работа мысли требуется от писателя, стремящегося к истине во всех своих выводах, и сколько постепенно накопленных наблюдений заложено в эпитетах, на первый взгляд не существенных, но предназначенных для того, чтобы выделить данное лицо из тысячи других».
В том же духе Чехов 27 октября 1888 г. писал А. С. Суворину: «Художник наблюдает, выбирает, догадывается, компанует - уж одни эти действия предполагают в своем начале вопрос; если с самого начала не задал себе вопроса, то не о чем догадываться и нечего выбирать. Чтобы быть покороче, закончу психиатрией: если отрицать в творчестве вопрос и намерение, то нужно признать, что художник творит непреднамеренно, без умысла, под влиянием аффекта; поэтому, если бы какой-нибудь автор похвастал мне, что он написал повесть без заранее обдуманного намерения, а только по вдохновению, то я назвал бы его сумасшедшим».
А. Фадеев условно делит процесс работы писателя на три периода: «1) период накопления материала, 2) период обдумывания, или „вынашивания", произведения и 3) период писания его».
В период обдумывания «приступаешь,- пишет Фадеев,- к очень интенсивной сознательной работе - отбираешь наиболее ценный материал из того громадного количества впечатлений и образов, которые имеются в сознании, отбираешь все нужное, отбрасываешь лишнее, сгущаешь факты и впечатления в том направлении, чтобы возможно полнее и ярче выразить, передать все более кристаллизующуюся в сознании главную идею произведения».
А. Н. Толстой считает, что «в писателе должны действовать одновременно мыслитель, художник и критик».
Будучи целенаправленным, сознательным, художественное творчество пользуется и интуицией.
По учению И. П. Павлова, творческий процесс представляет собой акт оптимального возбуждения нервной энергии, сосредоточение писателя на определенной проблеме при торможении в большей или меньшей степени всего того, что не относится к данной проблеме. Результатом этого сосредоточения является воспроизведение суммы накопленного писателем опыта по данному вопросу. Область оптимальной возбудимости человеческого мозга является подотчетной, а область более или менее заторможенной деятельности является неподотчетной частью сознания. Образование же новых связей, накопление человеком опыта происходит не только в районах больших полушарий человеческого мозга «с оптимальной возбудимостью, но и в частях их, более или менее заторможенных». Рефлексы, накопленные в неподотчетной области человеческого сознания, могут переходить, при известных условиях, в область подотчетную.
Переход мысли из неподотчетной области сознания в подотчетную дает исчерпывающее объяснение тех внезапных «озарений» и неожиданных «откровений» в изображении жизненных явлений и решений тех или иных вопросов, которые возникают якобы как не связанные с сознательной деятельностью человека, с его опытом. Все прогрессивные писатели-реалисты, исходя из опыта своего художественного творчества, утверждают его сознательность, его опору на постоянное накопление широких и глубоких знаний об изображаемой действительности.
М. Горький, возражая тем, кто полагает, что наиболее деятельное участие в создании образа принадлежит бессознательной творческой работе, и именуя интуицией то, что физиологи определяют как неподотчетную область сознания, говорил: «Неверно это, товарищи! О бессознательной работе вообще, по моему мнению, нельзя говорить. Нет такой работы, если под термином бессознательной работы не понимать бессознательную мускульную, механическую работу. Человек привык известным образом двигать рукой и двигает ею, уже не следя за ее работой, зная, что рука научена, не ошибется.
У нас бессознательность смешивается с интуитивностью, то есть с тем человеческим качеством,которое именуется интуицией и возникает из запаса впечатлений, которые еще не оформлены мыслью, не оформлены сознанием, не воплощены в мысль и образ. Я думаю, что с очень многими, почти с каждым из вас, бывало так, что они сидят над страницей час, два и все что-то не удается, но вдруг человек попадает туда, куда следует попасть, то есть завершает цепь познанных им фактов каким-то фактом, которого он не знает, но предполагает, что он, должно быть, таков, и даже не предполагает, а просто чутьем думает, что именно таков. И получается правильно.
Это внесение в опыт тех звеньев, которых не хватает писателю для того, чтобы дать совершенно законченный образ,- это и называется интуицией. Но называть это бессознательным - нельзя. Это еще не включено в сознание, но в опыте уже есть».
Видя успех художественного творчества лишь в опоре на точные знания, подчеркивая необходимость постоянного накопления (писателями все новых сведений, М. Горький писал:
«Создавать... яркие портреты «типичных» людей возможно только при условии хорошо развитой наблюдательности, уменья находить сходства, видеть различия, только при условии учиться, учиться и учиться. Где отсутствует точное знание, там действуют догадки, а из десяти догадок девять - ошибки».
Изображая сущность, влечения, интересы своих персонажей, писатели имеют возможность привлечь любые понятия, суждения, идеи, выводы науки и техники, но подчиняя их художественным задачам. Так, в форме конкретного проявления поведения действующих лиц, их жизненных ситуаций, их типических и индивидуальных свойств вводятся политические, философские, экономические и морально-психологические рассуждения в романах «Кто виноват?» Герцена, «Что делать?» Чернышевского, «Анна Каренина» Л. Толстого, «Жизнь Клима Самгина» М. Горького.
Писатели часто пользуются понятиями, суждениями, отступлениями, дополняющими художественные образы, разъясняющими идею произведения.
Это вполне допустимо в той мере, в какой художественное повествование не переходит в абстрактно-логическое, то есть когда рассуждения и отступления жизненно и художественно мотивированные, облекаются в конкретно-чувственную форму сказа, диалога, лирического монолога и т. д.
Лирические отступления обогащают произведения в тех случаях, когда они органически включены в ткань повествования и являются эстетически оправданными. Убедительным примером тому служат-лирические отступления в «Мертвых душах» Гоголя и в «Молодой гвардии» А. Фадеева.
Вне больших прогрессивных идей, оплодотворяющих и окрыляющих художественное творчество, не было и не может быть истинного искусства. Но при этом идея художественного произведения должна вытекать из логики развития образов, а не навязываться читателю в виде голых публицистических рассуждений, в виде внешней тенденции, внутренне, художественно не оправданной.
Энгельс, утверждая тенденциозность, т. е. идейность поэзии, заявил: «Но я думаю, что тенденция должна сама по себе вытекать из положения и действия, без того, чтобы ее особо подчеркивали». Полагая, что идея должна органически вытекать из логики образов художественного произведения, он же сказал: «Чем больше скрыты взгляды автора, тем лучше для произведения искусства». На том же настаивал и Белинский, утверждая, что в художественном творчестве «действие само за себя говорит и не нуждается в объяснениях поэта».
В тех случаях, где идея произведения не вытекает из логики образов, где образы без художественной необходимости сопровождаются и подчеркиваются дополняющими их логическими рассуждениями, произведение теряет в своем эстетическом качестве. Это отчетливо видно в очерках «Власть земли» Г. Успенского, явно отягощенных публицистическими дополнениями к образу Ивана Босых, и в пьесе «Илья Головин» С. Михалкова, в которой идея борьбы против формалистического искусства за народное искусство раскрывается по преимуществу в прямой, обнаженной логической форме - в длиннейших монологах Ильи Головина, Рослого и Бажова, данных публицистически, «в лоб».
В. Кочетов создал остро актуальный роман «Братья Ершовы», в котором в основном правдиво воплотил положительные и отрицательные типы наших дней, раскрыл их настроения, чувства, интересы и стремления. В этом романе передано дыхание современности и показано, чем живут и о чем думают советские люди. Но при этом писатель во многом снизил эстетический уровень своего произведения обилием недостаточно художественно мотивированных рассуждений своих персонажей.
В ряде случаев эти рассуждения, принимающие публицистическую форму, спорны или даже неверны и по существу, например об интеллигенции. Там, где писатели, не доверяя художественным средствам или не умея ими воспользоваться, подменяют их логическими средствами, произведение понижается в своей эстетической ценности и даже перестает быть художественным.
Художественная литература должна пользоваться своими, специфически ей присущими образными средствами. В этом ее особенность и покоряющая сила.

Я согласен с тем, что Россия такая страна, где писателю не нужно ничего выдумывать, достаточно повнимательнее присмотреться. То, что для других может показаться выдумкой, у нас происходит на самом деле!
Полагаю, что в современной литературе можно выделать условно два трэнда: литература, которая предлагает не думать («отправь мозги в отпуск»), и литература, которая предлагает задуматься (даёт пищу для души и ума). Первая отчётливо ориентирована на развлекательность, отдых, усладу для читателя (потребителя). Эта литература – бизнес, или часть бизнеса! Основная цель представителей данной литературы – заработать! И они не стесняются это признать.
Вторая тенденция – это литература духовного содержания (не путать с религиозной), которая предлагает задуматься над происходящим вокруг и в себе. Эта литература, если не полностью бескорыстна, то, во всяком случае, не является бизнесом, поскольку ставит своей целью не зарабатывание денег, а приобщение читателя к высшим идеалам человеческой культуры и образцам человеческой жизни.
По сути, неустаревающим критерием, по которому можно различить эти два направления в литературе, является понимание искусства, и того, как оно влияет на человека. Я имею в виду катарсис. Если в результате прочтения литературного произведения с человеком происходит катарсис, духовное очищение, обновление, преображение, то это произведение можно назвать искусством, и соответственно образцом духовной литературы. Если же такого преображения не происходит, то это развлекательная литература, которая тоже имеет право на существование! Важно лишь соблюсти баланс между этими двумя тенденциями: чтобы развлекательная литература, которая всегда пользовалась и будет пользоваться спросом, не вытеснила литературу духовной направленности, которая всегда с трудом пробивала дорогу к читателю, поскольку требовала работы души и ума.
И ещё интересный вопрос. Что важнее в литературе: красивость художественного вымысла или соответствие правде жизни?
Лично для меня правдивость изложенного важнее совершенства стиля. Поскольку я вижу назначение литературы в анализе жизни и поиске ответов на злободневные вопросы мира и человека.
Некоторые писателю считают, что красивое изложение важнее правдивости, поскольку без совершенства стиля нет хорошей литературы, а правду жизни даёт публицистика. Другие считают, что без таланта и мастерства нет художественного произведения. Но я, пожалуй, соглашусь с теми, кто считает: «главное – чтобы человек был хороший». По моему мнению, даже если писатель искусно владеет словом, но при этом представляет собой отнюдь не лучший образец человеческого поведения, то, как автор развлекательного чтива, он, возможно, и вне критики. А вот если этот писатель пишет о духовных идеалах, а при этом не соответствует в жизни этим идеалам, то для меня это не писатель. Ибо в России писатель всегда был совестью народа!
Сейчас, когда период игр постмодернизма заканчивается, встаёт вопрос о том, в какую же сторону будет развивается современная русская литература. Всеми ощущается потребность в светлой, вечной, возрождающей идеи, которая бы придала и литературе, и жизни новый толчок. Россия как страна не может жить без большой объединяющей идеи.
Но ничего выдумывать и искать не надо. Надо просто вспомнить, используя давно известный метод вспоминания, что мы русские, что у нас вселенская душа, перечитать Достоевского, и тогда эта старая-новая идея «что же спасёт мир?», придаст настоящей литературе толчок, и спасёт настоящую литературу от засилия литературы коммерческой.

Художественным образом можно назвать любое явление, которые было творчески воссоздано автором в предмете искусства. Если мы подразумеваем литературный образ, то это явление отображено в художественном произведении. Особенностью образности является то, что она не просто отражает реальность, но и обобщает ее, одновременно раскрывая в чем-то единичном и определенным.

Художественный образ не только осмысливает действительность, но и создает иной мир, вымышленный и преобразованный. Художественный вымысел в данном случае необходим для усиления обобщенного значения образа. Нельзя говорить об образе в литературе, только как об изображении человека.

Яркими примерами здесь послужат образ Андрея Болконского, Раскольникова, Татьяны Лариной и Евгения Онегина. В данном случае, художественный образ представляет собой единичную картину человеческой жизни, центром которой является личность человека, а главными элементами – все события и обстоятельства его существования. Когда герой вступает в отношения с другими героями, возникает многообразие образов.

Образное отражение жизни в искусстве

Природа художественного образа, независимо от его назначения и сферы применения, многогранна и уникальная. Образом можно назвать целый внутренний мир, полный множества процессов и граней, который попал в фокус познания. Это основа любого вида творчества, основа любого познания и воображения.

Природа образа действительно обширна – он может быть рациональным и чувственным, может основываться на личных переживаниях человека, на его воображении, а может быть и фактографичным. И главное назначение образа – это отражение жизни . Какой бы она не представлялась человеку, и какой бы она не была, человек всегда воспринимает ее наполнение через систему образов.

Это главная составляющая любого творческого процесса, потому что автор одновременно отвечает на многие вопросы бытия и создает новые, более высокие и важные для него. Поэтому об образе и говорят, как об отражении жизни, потому что он включается в себя характерное и типичное, общее и индивидуальное, объективное и субъективное.

Художественный образ является той почвой, из которой взрастает любой вид искусства, в том числе и литература. При этом он остается сложным и порой непостижимым феноменом, ведь и художественный образ в литературном произведении может быть неоконченным, представленным читателю лишь как набросок – и одновременно исполнять его назначение и оставаться целостным, как отражение определенного явления.

Связь художественного образа с развитием литературного процесса

Литература, как культурное явление, существует уже на протяжении очень долгого времени. И совершенно очевидно, что главные ее составляющие до сих пор не поменялись. Это и относится к художественному образу.

Но меняется сама жизнь, литература постоянно трансформируется и преобразовывается, как и ее сквозные образы. Ведь художественный образ несет в себе отражение реальности, и система образов для литературного процесса постоянно меняется.

Психологизм - совокупность средств, используемых в литературном произведении для изображения внутреннего мира персонажа его мыслей, чувств, переживаний. Это такой способ создания образа, способ воспроизведения и осмысления характера, когда психологическое изображение становится основным.

Способы изображения внутреннего мира персонажа можно разделить на изображение «извне» и изображение «изнутри». Изображение «изнутри» осуществляется через внутренний монолог, воспоминания, воображение, психологический самоанализ, диалог с самим собой, дневники, письма, сны. В этом случае огромные возможности дает повествование от первого лица. Изображение «извне» - описание внутреннего мира героя не непосредственно, а через внешние симптомы психологического состояния. Мир, окружающий человека, формирует настроение и отражает его, влияет на поступки и мысли человека. Это детали быта, жилья, одежды, окружающая природа. Мимика, жесты, речь на слушателя, походка - все это внешние проявления внутренней жизни героя. Способом психологического анализа «извне» может быть портрет, деталь, пейзаж и т. д.

Например, важным средством психологизма Достоевского является описание снов героя, позволяющих автору глубже проникнуть в подсознание героя. Так, в романе «Преступление и наказание» представлены четыре сна Раскольникова. Они ярко демонстрируют эволюцию теории героя от полной уверенности в ее правильности до ее крушения.

Народность - отражение в литературе жизни, творчества (а также, согласно некоторым концепциям, «коренных интересов») народа.

Пушкин был одним из первых, кто определил народность литературы. «С некоторых пор вошло у нас в обыкновение говорить о народности, требовать народности, жаловаться на отсутствие народности в произведениях литературы, но никто не думал определить, что разумеет он под словом народность... - писал он. - Народность в писателе есть достоинство, которое вполне может быть оценено одними соотечественниками - для других оно или не существует, или даже может показаться пороком... Климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию, которая более или менее отражается в зеркале поэзии. Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь народу».

Классики русской критики не сводили народность к изображению только близких каждому писателю национальных характеров. Они полагали, что, даже показывая жизнь другого народа, писатель может оставаться подлинно национальным, если смотрит на него глазами своего народа. Знаменитый критик Белинский высказал мысль о том, что истинно народным произведение может быть, если в нем полностью отражена эпоха.

Историзм - способность художественной литературы передавать живой облик исторической эпохи в конкретных человеческих образах и событиях. В более узком смысле историзм произведения связан с тем, насколько верно и тонко художник понимает и изображает смысл исторических событий. Историзм присущ всем истинно художественным произведениям, независимо от того, изображают они современность или далекое прошлое. Примерами могут служить «Песнь о вещем Олеге» и «Евгений Онегин» А.С. Пушкина.