100 р бонус за первый заказ
Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line
Узнать цену
Поздний романтизм вступает в этап более конкретного художественного мышления, отражая при этом общую тенденцию романтизма к охвату объективных явлений действительности. Одним из центральных акцентов становится национальная немецкая традиция, связанная с патриотическим подъемом национального самосознания немецкого народа в борьбе с иноземной оккупацией. Именно поздние романтики обогатили немецкую национальную культуру, черпая из сокровищницы национальных легенд сказаний, песен.
Поздние романтики Клеменс Брентано и Ахим фон Арним составили ядро кружка, получившего название Гейдельбергских романтиков. Близки к ним были братья Якоб и Вильгельм Гримм и Й. Эйхендорф.
Первое десятилетие 19 века приносит изменения в немецком романтизме. Место йенских романтиков-философов занимают гейдельбергские – филологи, обратившиеся к собиранию и изданию произведения народного искусства. Обращение к народному искусству на этом этапе было не бегством от действительности, но орудием пробуждения народного самосознания. Символически совпадают разгром Наполеоном австрийских войск под Аустерлицем (1805) и выход в свет «Волшебного рога мальчика» - первой антологии немецких народных песен, собранных и изданных Арнимом и Брентано. В 1812 г., когда Франция предприняла поход против России, братья Гримм выпустили «Детские и народные сказки» - один из величайших памятников немецкого фольклора.
Условно началом деятельности гейдельбергского кружка считается 1804 г., но писатели, имена которых связаны с ним, заявили о себе раньше. Гейдельбергские романтики, в отличие от йенских, с самого начала ощущают неразрешимые противоречия мира. Исследователи отмечают черты барокко в искусстве этого периода – смерть, кровь, гибель семьи, уничтожение добрых чувств, изломанность характеров, противоестественность в человеческих отношениях. Именно эти настроения распада привычных общественных связей и воцарения новых экономических и общественных отношений приводили писателей к новым идеям и формам отражения мира.
Во главе гейдельбергского кружка стояли А. фон Арним и К. Брентано. К ним в 1809 г. примкнули Г. фон Клейст и Й. фон Эйхендорф. Особое место занимали филологи-ученые, братья Якоб (1785-1863) и Вильгельм (1786-1859) Гримм , выпустившие три тома «Детских и семейных сказок» (1812-1822). Их целью было реставрировать первоначальную форму народной сказки. Они создали так называемый «жанр Гримм», в котором стремились приблизиться к первоосновам народного творчества. (Здесь каждый может привести свой пример сказки. Уж их-то, я думаю, каждый прочитал).
Гейдельбергские романтики не были философами, их интересы часто вступали в противоречие с идеями раннего этапа.
Гейдельбергский период в целом отличает сложность фабул, внимание к видимому миру, к реальности, изменение характера иронии и двоемирия, гротеск как одна из основных форм раскрытия противоречий действительности, воспроизведение психологии конкретной личности, а не типа людей вообще, исследование взаимоотношений судьбы и случая, изменение в интерпретации любви и роли женщины в жизни общества, тема греха и покаяния, часто религиозного, сложность символики.
А. фон Арним (1781-1831) вошел в мировую лит-ру прежде всего как составитель сборника народных песен «Волшебный рог мальчика» (1805-1808), подготовленного совместно с К. Брентано (1778-1842) в результате изучения и собирания народной поэзии прошлых веков, куда вошли собственно народные песни безымянных авторов, религиозные псалмы, произведения поэтов прошлых лет. Авторы сборника оставили за собой право обрабатывать эти произведения. На титульном листе книги стояло посвящение: «Его превосходительству господину тайному советнику фон Гёте». Иоганн Вольфганг Гёте с восхищением принял дар молодых поэтов, предсказав ему долгую и славную жизнь. И он не ошибся. Национальная тема и тема единства Германии под властью кайзера соединились с представлением о немецком народе как религиозном, поэтичном и трудолюбивом. Эти идеи были характерны для всего позднего немецкого романтизма.
(Пример баллады, входящей в этот сборник:
МАЛЕНЬКИЙ СКРИПАЧ
Когда родился я на свет,
Меня качали в зыбке.
Прошло не так уж много лет -
Я стал играть на скрипке.
В родной стране, в чужом краю
Играл я задушевно.
Влюбилась в музыку мою
Однажды королевна.
«Зайди скорее во дворец,
Сыграй мне два куплета!» -
«Да разве можно?! Ваш отец
Казнит меня за это!»
«Зайди скорее во дворец!
Оставь свою заботу:
Сегодня ночью мой отец
Умчался на охоту».
И вдруг король влетел во двор!
Как выдернет он шпагу!
Как закричит: «Разбойник! Вор!
Схватить! Казнить бродягу!..»
Вот день прошел, прошло два дня.
Ох и хлебнул я страху!
На третий день ведут меня
Три стражника на плаху.
Король на зрелище созвал
Соседей и соседок.
«Дозвольте, братцы, - я сказал, -
Сыграть вам напоследок».
Король, слегка умерив гнев,
Кивнул своей короной.
И заиграл я тут напев
Протяжный, похоронный.
Какой тогда поднялся плач!
Толпу трясло от плача.
«Ну вот что, маленький скрипач,
Король воскликнул, плача, -
Бери-ка в жены мою дочь!
Играешь ты на славу.
Тебе свой замок отдаю
И всю мою державу!»
Йозеф фон Эйхендорф (1788-1857) в студенческие годы проникся идеями йенских романтиков. В 1807-1808 он сблизился с Арнимом и Брентано, когда те работали над сборником «Волшебный рог мальчика», и сам увлекся красотой народной поэзии. Многие стихи Эйхендорфа стали народными песнями. Его поэзия относится к числу величайших достижений немецкого романтизма. Общеромантическая мысль о пробуждающей вселенную поэзии постоянно присутствует в его творчестве, но, как у позднего романтика, она соединяется с темой веры, с образом Девы Марии. При этом и сам образ Богоматери приобретает поэтическую окраску, которую придает ему тема природы:
Божья Матерь не спит,
Своим звездным одеянием
Она нежно укрывает тебя
В лесном уединении.
Божья Матерь Эйхендорфа – воплощение нежности и любви к людям; природа, красота, Бог соединяются в мировосприятии и поэтике Эйхендорфа.
Людвиг Уланд (1787- 1862), став в 1848 году в ряды демократической оппозиции, неизменно исповедовал романтическое народничество и национализм. Углублялся в кропотливое изучение старофранцузской и старонемецкой поэзии, оставив ряд исследований о старофранцузском эпосе, о скандинавской мифологии. Изучая легендарную героику средневекового эпоса, Уланд стремился перенести её в свое поэтическое творчество. Он культивировал формы баллады и старинной народной песни, черпая темы и образы из средневековых легенд и поэм (маленький Роланд, побеждающий великана; лорд, разбивший волшебный кубок и с ним счастье Эденгалля; Карл Великий, ведущий корабль, менестрель, проклинающий короля, и т. д.), но подвергал их слащавой идеализации. Уланд тяготел к более примитивному, сдержанному, созерцательному творчеству. Его лирика мягка и задумчива; содержанием её являются впечатления весны и природы («Вечерняя прогулка поэта», «Божий день»), поэзия смирения и религиозного чувства («Часовня»).
Кёрнер Теодор (1791-1813) - немецкий писатель, романтик, один из представителей так наз. "патриотической" поэзии эпохи освободительных (наполеоновских) войн. В своих наиболее известных стихотворениях, посвященных войне (автор был ее непосредственным участником в войсках прусского короля) и объединенных в сборник «Лира и меч» (1814), Кёрнер, несмотря на насыщенность их идеей всеобщего "освобождения", выступает как выразитель дворянских тенденций немецкого романтизма. В популярную у романтиков "демократизированную", гл. обр. песенную форму Кёрнер заключает мировоззрение "христианина" и монархиста. Освобождение от наполеоновского ига представляется поэту как некая высшая форма свободы "вообще".
Характерными для немецкого романтизма, практически почти исключительно «немецкими» жанрами стали, фантастическая повесть или сказка, ироническая комедия, фрагмент, особый романтический роман и, в частности «роман о художнике». 3 В их художественной программе едва ли не преобладающее значение получил роман. Август Шлегель в берлинских чтениях говорил: «Роман будет трактован не как всего только последнее слово или возрождение в современной поэзии, но как нечто в ней первенствующее. Этот род её, который может представлять её в качестве целого». Это означает, что роман, будучи отдельным жанром, однако же, проникает во все явления литературной жизни. Когда Ф.Шлегель в «Письме о романе» говорит: «Роман – это романтическая книга», он имеет в виду не столько роман как жанр, сколько совокупность великих созданий мировой словесности. Он мыслит себе роман «не иначе, как сочетание повествования, песни и других форм». В романах немецких романтиков повествование действительно часто прерывается вставными историями, стихами, песнями. Можно вспомнить «Генриха фон Офтердингена» Новалиса (сказка об Атлантиде, сказка Клингзора и др.), «Странствия Франца Штернбальда» Тика и даже «Из жизни одного бездельника» Эйхендорфа. То есть и в теории и на практике речь идёт о полном смешении жанровых нормативов. К.Г.Ханмурзаев видит в этом смешении стремление писателей-романтиков «к универсальному, целостному охвату жизни человечества».
Н.Я.Берковский в своей книге «Романтизм в Германии» писал: «Роман затрагивает первоосновы, и если им бывает, свойственна поэзия, то она тогда приобретает универсальность, от первооснов проникает во все сферы жизни. Роман поприще свободы, и для героев его, и для автора, а через свободу он даёт выходы в странные творческие миры. Причём выходы надолго, ибо роман – жанр длительный. У немцев роман был мифом и сказкой «Генриха фон Офтердингена» и у них же он был собранием депеш, отчётов, протоколов в каком-нибудь «Вольфе Фенрисе», финансовой хронике Ферсхофена, - «деловом романе», как его назвали бы в наши дни. Творимая жизнь в европейском романе сплошь да рядом закрыта бытом и его вещами, но своим призванием романтики считали отделить одно от другого, творимая жизнь была для них внутри романа тем романическим, что требовало для себя простора и свободы дыхания.
Универсальность романа, характерная для эллинистической поры (множество действующих людских сил, захват больших пространств, переход из среды в среду) – его черта, любезная романтикам и их эстетике. Универсальность они готовы были рассматривать как главнейшую из его заслуг.
В романе всё захвачено колебанием, где творятся заново и дела и идеалы, где цели сменяются, приобретают новую высоту или новую точность. В немецком романе «Вильгельм Мейстер» герой долго и упорно создаёт себе биографию художника, хочет стать и на время становится актёром. К эпилогу всей своей истории Мейстер приходит как человек совсем иного идеала и призвания, он хирург по профессии и по убеждениям.
Роман «бесконечен»: идеалы, ценности и цели в нём не закрывают горизонта, они прозрачны, проницаемы, за одними идеалами угадываются другие, высшего порядка, движение, по существу, нигде и ничем не заканчивается. Уходящий горизонт его томление, переживание и свойство.
Величайшей попыткой романтиков явилась попытка художественно изобразить бесконечное время бесконечного духа, выразить невыразимое. Отсюда их тяготение к новым формам повествования, к созданию особой динамики художественного образа. Очевидно, об этом писал Новалис в со-роковом фрагменте «Цветочной пыльцы»: «Дух всегда изображается толь-ко в необычном парении образа...». Вероятно, об этом и размышления ге-роя романа Л. Тика «Странствия Франца Штернбальда», когда во сне, при¬видевшемся ему перед Лейденом, он изображает «на картине пение соло¬вья». Творить непроизвольно, иметь перед собой цель, которая может быть и недостижимой, а «путь к ней бесконечным» (Фихте), - такова творческая задача, которую поставили перед собой ранние немецкие романтики в изо¬бражении человека. И в этом смысле «Странствия Франца Штернбальда» Л. Тика являются поистине первым опытом в создании романтического романа, в котором художественное познание человека растянулось на многие и все-таки незавершенные страницы. Незавершенность повество¬вания у Тика, Новалиса, Ф. Шлегеля - примета времени, примета особого, фрагментарного стиля мышления, который формируется в творчестве пи¬сателей конца XVIII - начала XIX века в Германии. Этот стиль фиксирует особое внимание к духу человека, его бесконечности. Внутренний мир Штернбальда бесконечно текуч, и он подчинен идее, которая утверждается автором в самом начале повествования. И в романе развернется длинная история о «послушнике искусства», о герое, который всю свою жизнь посвятит искусству, будет его боготворить и для которого в мире не будет других ценностей, кроме искусства. Это энтузиаст - са¬мый распространенный тип героя в романтической культуре Германии. Энтузиастический герой Тика хотя и живет в мире реальном, вещном, все-таки обособлен от него. Внешний мир воспринимается сквозь призму со¬стояний героя. Он поглощен всезахватывающей мыслью об искусстве. Тик искусно развивает движение мысли Франца. Сначала утверждается верность искусству, потом - предположение, что люди, возможно, и не ведают, что «на свете существует живопись». Конечно, путь людей, не знающих ничего о живописи, кажется странным. Такие люди вызывают у него сочувствие, но не осуждение, потому что они заняты созиданием «блага». Так, Франц, условно говоря, заключает договор с миром, который окружает его. Так и будут в ро¬мане сосуществовать два мира: искусства и прозы жизни. Они не будут про-тиворечить друг другу, они будут развиваться параллельно. Существование двух миров, ситуаций искушения по¬рождают особое диалогическое начало, захватывающее людей и природу, пространство и время. Разворачивается диалог идей, который вбирает в се¬бя все повествовательное пространство. В орбиту диалога втягиваются сюжеты и характеры, проблемы, которые обсуждаются. Материя романа состоит из осколков и глыб, она классически фрагментарна. И не потому, что роман являет собой соединение разных жанровых форм, а потому, что каждая такая форма (стихотворение, сон, письмо), - это фрагмент несу¬щий в себе определенный вопрос, проблему, развивающие главную идею романа. Создается впечатление, что в романе идет состязание жанровых форм, ситуаций, явлений. Весь роман - это развернутый диалог идей, всего сущего, что попадает в поле зрения Тика-автора и его героя Франца Штернбальда.
В романе нельзя предугадать какое значение приобретёт впервые появившийся неизвестный ещё персонаж, как и насколько, кем и чем он выдвинется. Арена романа открыта для всех. Действование человека в мире и связь его по действованию с остальными людьми есть основное и главное содержание жизни. Фридрих Шлегель высказывался против подавления в романе одним персонажем всех остальных – необходимы равные возможности для всех. Никем и ничем не смущаемая и не ограниченная жизнь, воспринимаемая нами в романе, - это и есть соответственный ожиданиям романтиков мир прекрасных возможностей, лежащий где-то в глубине всего изображённого, дающий ему измерение вглубь. 4 Важен фон возможностей.
У романтиков сцены величайшего безобразия в жизни превращаются в фантастику, в сатиру или полусатиру, нередко перемешанную с мраком и угнетённостью.
По определению Новалиса, роман – это жизнь представленная в виде книги. Следовательно, сюжетные ухищрения в романе не предполагаются. Главное в том, как движутся через роман величины психологические и лирические. Нельзя отвлекать внимание от них. По Фридриху Шлегелю, роман делается из простейшего и ближайшего материала – из авторского жизненного опыта: на каждый период жизни – по новому роману, автор стал новым человеком – вот и настоящий повод писать роман.
Цель лирико-психологического романа немецких романтиков – передать самоизлияние жизни, до глубины заставить нас ощутить его вполне.
Немецкий романтический роман в большей своей части не стремится к фабульной занимательности, он создаёт иную художественную реальность – реальность духа. Ф.Шлегель писал, что в хороших романах самое лучшее есть не что иное, как более или менее замаскированные личные признания автора. Это относится к «Генриху фон Офтердингену» Новалиса – «универсальному» роману, представившему модель всеобщего бытия, где поэзия объявлялась средством «возвышения человека над самим собой». Кроме того, к «Житейским воззрениям кота Мурра» Гофмана – романа, где само жизнеописание самодовольного кота пародийно высвечивает жизнь гениального композитора.
Романтический роман оказался принципиально новым жанровым образованием, и объединяющим в нём стала «личная культура», субъективное авторское начало. Как пишет современный исследователь, «основным признаком романа провозглашалась субъективность, что явилось отражением процесса развития самосознания личности, которая, по мнению романтиков, не только зависела от окружающей среды, но и сама могла свободно творить мир».
XIX век - это период в истории человечества, внесший неоценимый вклад в сокровищницу мировой культуры. В XIX веке началась эпоха господства романтизма.
Романтизм - литературное направление, возникшее в конце XVIII-XIX века во Франции как следствие неудовлетворенности положением в обществе и получившее широкое распространение в европейском искусстве и литературе. Основными чертами романтизма являются фантастичность, условность, необычность характеров и обстоятельств, субъективизм, произвольность повествования. «Выражение у романтика как бы подчиняет себе изображение. Это сказывается на особо резкой эмоциональности поэтического языка, на тяготении романтика к тропам и фигурам» [Тимофеев 1976: 106].
Немецкий романтизм на начальной стадии своего развития получает ярко выраженный теоретический характер в деятельности иенских романтиков. В основе их учения лежала тенденция добиваться свободы личности путем конструирования иллюзорного эстетического идеала.
Основателями школы иенских романтиков становятся братья Шлегели. Вокруг них складывается активная и влиятельная группа молодых людей, пропагандирующих и утверждающих новые смелые идеи в естественных науках, в философии, в теории искусства и в литературе. В эту группу входили Новалис, Л. Тик, В.Г. Вакенродер. Поиски их справедливого внебуржуазного идеала выражались в идеализации далекого прошлого, как правило, средневековья, которое они все же стремились соотнести с современным общественным развитием (например, утопия Новалиса). При этом в утопическом идеале иенцев акцент ставился не на общественной, а на эстетической стороне. Иенские романтики, поставив в центре художественного познания отдельную личность, раскрывая разностороннее богатство ее внутреннего мира, стремились спасти индивидуальность человека в условиях натиска нивелирующих законов буржуазного развития. Тем самым, сосредоточив внимание на отдельной личности, иенские романтики открыли новые возможности художественного познания действительности.
Эстетическая система иенских романтиков характеризуется, прежде всего, субъективным видением мира, стремлением уйти от изображения реальной конкретно-исторической действительности, в особенности в ее социальных аспектах.
Новые явления созревают в романтической литературе Германии, связанные с поздним романтизмом. Творчество поздних романтиков во многих своих существенных особенностях определялось углублявшимся с конца XVIII века военно-политическим конфликтом между Францией и Германией. Существенные изменения, которые повлекла за собой для Германии бурная эпоха наполеоновских и антинаполеоновских войн, внесли новые ощутимые качества в характер немецкого романтизма. Теоретические искания, философско-эстетические проблемы отходят на второй план, хотя в некоторых случаях и продолжают сохранять свое яркое, но уже иное выражение, как, например, в творчестве Гофмана. Одним из центральных акцентов становится национальная немецкая традиция, связанная с патриотическим подъемом национального самосознания немецкого народа в борьбе с иноземной оккупацией. Национальная ориентация была чрезвычайно плодотворной для позднего немецкого романтизма. Именно поздние романтики обогатили немецкую национальную культуру за счет сокровищницы национальных легенд, сказаний, песен. На основе народной песенной традиции полное обновление и необычный расцвет в творчестве Брентано, Эйхендорфа и других переживает немецкая лирика. Блестящее развитие в творчестве Гофмана получает традиция немецкой новеллистики.
Сложным и противоречивым звеном в развитии немецкого романтизма была деятельность гейдельбергских романтиков. Такое название получили некоторые представители позднего немецкого романтизма. Ядром кружка были Клеменс Брентано и Ахим фон Арним. К ним были близки братья Яков и Вильгельм Гримм, Иозеф фон Эйхендорф.
Значительные достижения немецкого романтизма воплотились в творчестве замечательных романтиков - Гофмана и Клейста.
«Особенностью романтического типа творчества является тяготение не к типическому изображению действительности, т.е. обобщению действительности в присущих ей жизнеподобных формах, а к исключительному, обобщающему те или иные тенденции развития действительности, как бы пересоздавая эту действительность за счет условности, гиперболы, фантастики. Это чрезвычайно отчетливо сказывается на изменении в романтическом повествовании образа повествователя, сохраняющего резко субъективную окраску речи, изобилующей тропами и фигурами» [Тимофеев 1976: 107].
Категориальной особенностью романтизма является двоемирие . В романтизме «второй мир - трансцендентальный, т.е. переходящий за пределы видимого, слышимого, ощущаемого, постигаемого обыденным сознанием» [Храповицкая, Коровин 2002: 9]. Это философская категория, приобретающая художественное выражение как присутствие рядом с бытом мира фантастического, мифологического, как Атлантида у Новалиса, саламандры и золотые змейки у Гофмана.
Главный персонаж романтиков - всегда титаническая личность . Титанизм может проявляться в различных формах: он может быть наделен сильной волей и смелым разумом, наблюдательностью, неисчерпаемыми глубинами духа.
Особое место в романтических произведениях занимает чувство любви. У романтиков это чувство стало облагороженным, одухотворенным, способным на самопожертвование. Само существование личности связывалось с жизнью любимого человека.
Природа играет важную роль в романтических текстах. Природа оказывается действующим лицом . Романтики видели в природе воплощение божественного начала. Тема природы - одна из ведущих у И. Эйхендорфа и Новалиса.
В литературе романтизма возникло чувство историзма , т.е. история общества стала одной из постоянных тем этого этапа. Писателей начинает интересовать подлинная национальная история. Однако обращение к прошлому часто приводило к идеализации Средневековья, которое превращалось в аналог Атлантиды - идеального государства прошлого, что было связано с неприятием настоящего.
Романтизму присуща субъективность , т.е. «в процессе творчества писатель подвергает мир трансформации, которую подсказывает ему индивидуальное видение мира и полет фантазии» [Храповицкая, Коровин 2002: 12]. Следствием такого видения и отражения мира становилось то, что сюжеты романтических произведений оказывались перегруженными необычными событиями.
Немецким романтикам принадлежит заслуга обращения к национальной истории, разработки национально-исторической проблематики, открытия богатств национального немецкого фольклора, осмысления средневековья как значительной и содержательной эпохи в развитии нации. Отмечая заслуги немецких романтиков, Франц Меринг писал, что «романтическая школа переливала в язык свежую кровь из сокровищниц средневерхненемецкой литературы, из неисчерпаемого источника народных песен и народных сказаний» [История зарубежной литературы XIX века 1979: 56]. В области романтической прозы убедительное подтверждение этому мы находим в сказках и новеллах Тика и, конечно же, в творчестве Гофмана. Еще более велика заслуга романтиков в поэзии. Немецкие романтические поэты произвели глубокую реформу немецкого стиха, коренным образом меняя на основе народной песни его просодическую структуру и лексический состав.
Конец 20-х - начало 30-х годов XIX века были ознаменованы кризисом романтических движений в немецкой литературе. Однако позже в некоторых явлениях немецкой литературы романтическая традиция продолжает ощутимо выявляться. И уже на рубеже столетий в новом осмыслении романтическая традиция опять возникает в том направлении немецкой литературы, которое получило несколько неопределенное название «неоромантизма».
«Ася» И.С. Тургенева. Систематический анализ повести и разбор ее некоторых связей с немецкой литературой
Криницын А.Б.
«Ася» И.С. Тургенева. Систематический анализ повести и разбор ее некоторых связей с немецкой литературой.
Тургенев на протяжении всего своего творчества разрабатывал данный жанр, но наиболее известными стали его любовные повести: «Ася», «Первая любовь», «Фауст», «Затишье», «Переписка», «Вешние воды». Их также часто называют «элегическими» – не только за поэзию чувства и красоту пейзажных зарисовок, но и за характерные мотивы, из лирических становящиеся сюжетными. Вспомним, что содержание элегии составляют любовные переживания и меланхолические раздумья о жизни: сожаление о прошедшей молодости, воспоминания об обманувшем счастье, печаль о будущем, как, например, в пушкинской «Элегии» 1830 г. («Безумных лет угасшее веселье…»). Эта аналогия тем более уместна, что Пушкин был для Тургенева важнейшим ориентиром в русской литературе, и пушкинские мотивы пронизывают всю его прозу. Не менее важной была для Тургенева немецкая литературная и философская традиция, прежде всего в лице И.В. Гете; не случайно действие «Аси» происходит в Германии, а следующая тургеневская повесть называется «Фауст».
Реалистический метод (детально точное изображение действительности, психологическая выверенность характеров и ситуаций) органично сочетается в элегических повестях с проблематикой романтизма. За историей одной любви прочитывается масштабное философское обобщение, поэтому и многие детали (реалистические сами по себе) начинают отсвечивать символическим смыслом.
Цветение и средоточие жизни, любовь понимается Тургеневым как стихийная, природная сила, которой движется мироздание. Поэтому ее осмысление неотделимо от натурфилософии (философии природы). Пейзажи в «Асе» и других повестях 50-х годов не занимают большого пространства в тексте, но это далеко не просто изящная заставка к сюжету или декорация заднего плана. Бесконечная, загадочая красота природы служит для Тургенева неоспоримым доказательством ее божественности. «Человек с природой связан «тысячью неразрывных нитей: он сын ее»[i]. . Любое человеческое чувство имеет в природе свой исток; в то время как герои любуются ею, она незаметно направляет их судьбу.
Следуя пантеистическому пониманию природы, Тургенев рассматривает ее как единый организм, в котором «все жизни сливаются в одну мировую жизнь», из чего «выходит общая, бесконечная гармония», «одна из тех «открытых» тайн, которые мы все и видим и не видим». Хотя в ней, «кажется, всё живет только для себя», в то же время все «существует для другого, в другом только достигает своего примирения или разрешения»- это и есть формула любви как сущности и внутреннего закона природы. «Ее венец - любовь. Только через любовь можно к ней приблизиться…» цитирует Тургенев «Фрагмент о природе» Гете.
Как и все живое, человек наивно почитает себя «средоточием вселенной», тем более что он единственный из всех природных существ обладает разумом и самосознанием. Он очарован красотой мира и игрой природных сил, но трепещет, осознавая свою обреченность смерти. Чтобы быть счастливым, романтическому сознанию нужно вобрать в себя весь мир, насладиться всей полнотой природной жизни. Так Фауст из драмы Гете в знаменитом монологе мечтает о крыльях, глядя с холма на заходящее солнце:
О, дайте крылья мне, чтоб улететь с земли
И мчаться вслед за ним, в пути не уставая!
И я увидел бы в сиянии лучей
У ног моих весь мир: и спящие долины,
И блеском золотым горящие вершины,
И реку в золоте, и в серебре ручей. <...>
Увы, лишь дух парит, от тела отрешась, Нельзя нам воспарить телесными крылами!
Но подавить нельзя подчас
В душе врожденное стремленье –
Стремленье ввысь… (пер. Н. Холодковского)
Ася и Н.Н., любуясь с холма долиной Рейна, так же жаждут воспарить от земли. С чисто романтическим идеализмом герои Тургенева требуют от жизни всего или ничего, томятся "всеобъемлющими желаниями" («- Если бы мы с вами были птицы, - как бы мы взвились, как бы полетели... Так бы и утонули в этой синеве... Но мы не птицы. - А крылья могут у нас вырасти, - возразил я. - Как- - Поживите - узнаете. Есть чувства, которые поднимают нас от земли»). В дальнейшем мотив крыльев, многократно повторяясь в повести, становится метафорой любви.
Однако романтизм самой своей логикой предполагает недостижимость идеала, поскольку противоречие между мечтой и реальностью неразрешимо. Для Тургенева это противоречие пронизывает саму натуру человека, который есть одновременно и природное существо, жаждущее земных радостей, "счастья до пресыщения", и духовная личность, устремленная к вечности и глубине познания, как это формулирует Фауст в той же сцене:
… две души живут во мне
И обе не в ладах друг с другом.
Одна, как страсть любви, пылка
И жадно льнет к земле всецело,
Другая вся за облака
Так и рванулась бы из тела. (пер. Б. Пастернака)
Отсюда проистекает губительная внутренняя раздвоенность. Земные страсти подавляют духовную природу человека, а воспарив на крыльях духа, человек быстро осознает свою слабость. « Помните, вы вчера говорили о крыльях?.. Крылья у меня выросли да лететь некуда», – скажет Ася герою.
Поздние немецкие романтики представляли страсти как внешние, часто обманчивые и враждебные человеку силы, игрушкой которых он становится. Тогда любовь уподоблялась року и сама становилась воплощением трагического разлада между мечтой и действительностью. По Тургеневу, мыслящая, духовно развитая личность обречена на поражение и страдание (что он показывает и в романе «Отцы и дети»).
«Асю» Тургенев начал летом 1857 в Зинциге на Рейне, где и происходит действие повести, а закончил в ноябре в Риме. Интересно отметить, что «Записки охотника», прославившиеся изображением русской природы и типами национального характера, Тургенев писал в Буживале, в имении Полины Виардо под Парижем. «Отцы и дети» сочинялись им в Лондоне. Если пролеживать далее этот «европейский вояж» русской литературы, то окажется, что в Риме же появились на свет «Мертвые души», «Обломов» писался в Мариенбаде; роман Достоевского «Идиот» – в Женеве и в Милане, «Бесы» – в Дрездене. Именно эти произведения считаются наиболее глубоким словом о России в литературе XIX века, и по ним европейцы традиционно судят о «загадочной русской душе». Игра ли это случая или закономерность?
Во всех названных творениях так или иначе ставится вопрос о месте России в европейском мире. Но редко в русской литературе встретишь повесть о современности, где само действие происходит в Европе, как в «Асе» или в «Вешних водах». Как это сказывается на их проблематике?
Германия изображена в «Асе» как мирная, любовно принимающая человека среда. Приветливые, трудолюбивые люди, ласковая, живописные ландшафты как будто сознательно противопоставлены «неприютным» картинам «Мертвых душ». «Привет тебе, скромный уголок германской земли, с твоим незатейливым довольством, с повсеместными следами прилежных рук, терпеливой, хотя неспешной работы... Привет тебе и мир!» – восклицает герой, и мы угадываем за его прямой, декларативной интонацией авторскую позицию. С другой стороны, Германия является важным культурным контекстом повести. В атмосфере старинного городка «слово "Гретхен" – не то восклицание, не то вопрос – так и просилось на уста» (имеется в виду Маргарита из «Фауста» Гете). По ходу повести Н.Н. читает Гагину и Асе также «Германа и Доротею» Гете. Без этой «бессмертной идиллии Гете» о жизни в немецкой провинции невозможно «воссоздать Германию» и понять ее «тайный идеал» – писал А.А. Фет (сам наполовину немец) в своих очерках «Из-за границы». Так повесть выстраивается на сопоставлениях как с русской, так и с немецкой литературными традициями.
Герой повести обозначен просто как господин N.N., и нам ничего неизвестно о его жизни до и после рассказанной истории. Этим Тургенев намеренно лишает его ярких индивидуальных черт, чтобы повествование звучало как можно объективнее и чтобы сам автор мог бы незаметно стоять за спиной героя, иногда высказываясь от его лица. Н.Н. – один из русских образованных дворян, и произошедшее с ним каждый тургеневский читатель легко мог применить к себе, а шире – к судьбе каждого из людей. Почти всегда он симпатичен читателям. Герой рассказывает о событиях двадцатилетней давности, оценивая их с позиции новоприобретенного опыта. То умиляясь, то иронизируя, то сокрушаясь, он делает над собой и над другими тонкие психологические наблюдения, за которыми угадывается проницательный и всезнающий автор.
Для героя путешествие по Германии – начало жизненного пути. Раз он хотел присоединиться к студенческому коммершу, то значит, он и сам недавно закончил один из немецких университетов, и для Тургенева это автобиографическая деталь. То, что Н.Н. в немецкой провинции встречает соотечественников, кажется сколь странным, столь и судьбоносным, ведь обыкновенно он избегал их за границей и в большом городе наверняка уклонился бы от знакомства. Так мотив судьбы впервые намечается в повести.
Н.Н. и его новый знакомый Гагин удивительно похожи. Это мягкие, благородные, европейски образованные люди, тонкие ценители искусства. К ним можно искренне привязаться, но поскольку жизнь поворачивалась к ним только солнечной своей стороной, их «полуизнеженность» грозит обернуться безволием. Развитый интеллект порождает усиленную рефлексию и как следствие нерешительность.
Я скоро его понял. Это была прямо русская душа, правдивая, честная, простая, но, к сожалению, немного вялая, без цепкости и внутреннего жара. Молодость не кипела в нем ключом; она светилась тихим светом. Он был очень мил и умен, но я не мог себе представить, что с ним станется, как только он возмужает. Быть художником... Без горького, постоянного труда не бывает художников... а трудиться, думал я, глядя на его мягкие черты, слушая его неспешную речь - нет! трудиться ты не будешь, сдаться ты не сумеешь.[v]
Так в Гагине появляются черты Обломова. Характерен эпизод, когда Гагин отправился на этюды, а Н.Н., присоединившись к нему, хотел читать, то два приятеля, вместо того чтобы заниматься делом, «довольно умно и тонко рассуждали о том, как именно должно работать». Здесь очевидна ирония автора над «прилежанием» русских дворян, которая в «Отцах и детях» дорастет до печального вывода о их неспособности преобразовать российскую действительность. Именно так понял повесть Н.Г. Чернышевский в своей критической статье «Русский человек на rendez-vous» («Атеней» 1858 г.). Проводя аналогию между г-ном Н. Н., которого он именует Ромео, с одной стороны, и Печориным («Герой нашего времени»), Бельтовым («Кто виноват?» Герцена), Агариным («Саша» Некрасова), Рудиным – с другой, Чернышевский устанавливает социальную типичность поведения героя «Аси» и резко осуждает его, видя в нем чуть ли не подлеца. Чернышевский признает, что г-н Н. Н. принадлежит к лучшим людям дворянского общества, но считает, что историческая роль деятелей подобного типа, то есть русских либералов-дворян, сыграна, что они утеряли свое прогрессивное значение. Тургеневу такая резкая оценка героя была чужда. Его задачей было перевести конфликт в общечеловеческую, философскую плоскость и показать недостижимость идеала.
Если образ Гагина автор делает полностью понятным читателям, то его сестра предстает загадкой, решением которой Н.Н. увлекается сначала с любопытством, а потом и самозабвенно, но так и не может постичь до конца. Необыкновенная живость причудливо совмещается у нее с робкой стеснительностью, вызванной ее незаконнорожденностью и долгой жизнью в деревне. Отсюда же проистекает ее нелюдимость и задумчивая мечтательность (вспомним, как она любит быть одна, постоянно убегает от брата и Н.Н., а в первый вечер знакомства уходит к себе и «не зажигая свечи, долго стоит за нераскрытым окном»). Последние черты сближают Асю с ее любимой героиней – Татьяной Лариной.
Но составить цельное представление о характере Аси весьма сложно: это воплощенная неопределенность и изменчивость. («Что за хамелеон эта девушка!» - невольно восклицает Н.Н.) То она дичится незнакомца, то внезапно хохочет, («Ася, точно нарочно, как только увидела меня, расхохоталась без всякого повода и, по своей привычке, тотчас убежала. Гагин смутился, пробормотал ей вслед, что она сумасшедшая, попросил меня извинить ее»); то лазает по развалинам и громко поет песни, что совсем неприлично для светской барышни. Но вот она встречает дорогой англичан и начинает изображать благовоспитанную особу, чопорную в соблюдении приличий. Послушав чтение поэмы Гете «Герман и Доротея» она хочет казаться домовитой и степенной, как Доротея. Потом «накладывает на себя пост и покаяние» и превращается в русскую провинциальную девушку. Невозможно сказать, в какой момент она больше является самой собой. Ее образ мерцает, переливаясь разными красками, штрихами, интонациями.
Стремительная смена ее настроений усугубляется тем, что Ася часто поступает несообразно собственным чувствам и желаниям: «Иногда мне хочется плакать, а я смеюсь. Вы не должны судить меня... по тому, что я делаю»; «Я сама не знаю иногда, что у меня в голове. <...> Я иногда самой себя боюсь, ей-богу». Последняя фраза сближает ее с загадочной возлюбленной Павла Петровича Кирсанова из «Отцов и детей» (“Что гнездилось в этой душе - бог весть! Казалось, она находилась во власти каких-то тайных, для нее самой неведомых сил; они играли ею, как хотели; ее небольшой ум не мог сладить с их прихотью”). Образ Аси бесконечно расширяется, потому что в ней являет себя стихийное, природное начало. Женщины, по философским взглядам Тургенева, ближе природе, потому что их натура имеет эмоциональную (душевную) доминанту, в то время как мужская – интеллектуальную (духовную). Если мужчину природная стихия любви захватывает извне (то есть он противостоит ей), то через женщину она непосредственно выражает себя. «Неведомые силы», присущие всякой женщине, в некоторых находят свое полнейшее выражение. Поразительная многоликость и живость Аси, неотразимая прелесть, свежесть и страстность проистекают именно отсюда. Ее пугливая «дикость» тоже характеризует ее как «естественного человека», далекого от общества. Когда Ася грустит, по ее лицу «пробегают тени», как облака по небу, а ее любовь сравнивается с грозой («Уверяю вас, мы с вами, благоразумные люди, и представить себе не можем, как она глубоко чувствует и с какой невероятной силой высказываются в ней эти чувства; это находит на нее так же неожиданно и так же неотразимо, как гроза»).
Природа тоже изображается в постоянной смене состояний и настроений (как пример можно привести закат над Рейном из II главы). Она изображена поистине живой. Она томит, властно вторгается в душу, как будто задевает ее тайные струны, тихо, но властно шепчет ей о счастье: «Воздух так и ластился к лицу, и липы пахли так сладко, что грудь поневоле все глубже и глубже дышала». Луна «пристально глядит» с чистого неба, и озаряет город «безмятежным и в то же время тихо душу волнующим светом». Свет, воздух, запахи изображаются ощутимыми до видимости. «алый, тонкий свет лежал на виноградных лозах»; воздух «колыхался и перекатывался волнами»; «Вечер тихо таял и переливался в ночь»; «сильный» запах конопли «поражает» Н.Н.; соловей «заразил» его сладким ядом своих звуков».
Природе посвящена отдельная, самая краткая глава Х единственная описательная (что уже окончательно противоречит форме изустного рассказа, для которого типично изложение общей канвы событий). Подобное обособление указывает на философскую значимость отрывка:
<...> Въехавши на середину Рейна, я попросил перевозчика пустить лодку вниз по течению. Старик поднял весла - и царственная река понесла нас. Глядя кругом, слушая, вспоминая, я вдруг почувствовал тайное беспокойство на сердце... поднял глаза
Похожие рефераты:
Одной из самых мучительных загадок для Тургенева всегда была Природа, ибо она для писателя являлась истинным Божеством. В ее сущности он пытался обрести гармонию и покой.
Место образа княгини Р. в романе, его психологическая нагрузка; символическое значение образа. Княгиня Р. в судьбе Павла Петровича Кирсанова. Княгиня и Одинцова.
Тургенев и Бунин относятся к разным поколениям одной эпохи. Отцы и дети. Отцы застали расцвет того, что дети могут только припоминать: “Склад средней дворянской жизни еще и на моей памяти, - очень недавно...”.
И.С.Тургенев и И.А.Гончаров стремились показать в своих романах разные образы русских женщин своего времени.
Главным героями этих двух романов являются, Е. Базаров и Рахметов которые вели Россию, к великому и светлому будущему.
Творчество великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева - это гимн высокой, вдохновенной, поэтической любви. Достаточно вспомнить романы “Рудин” (1856), “Дворянское гнездо” (1859), “Накануне” (1860), повести “Ася” (1858), “Первая любовь”.
I.Понятие «Р.». II.Ростки Р. в европейской лат ре XVIIIв. и первый цикл Р. Эпоха Французской революции 1789. III.Второй цикл Р. Эпоха второго тура буржуазных революций. IV.Р. в России. V.Ликвидация и пережитки Р. VI.Стиль Р. VII.Р. в советской… … Литературная энциклопедия
- (франц. romantisme), идейное и художественное движение в европейской и американской культуре конца XVIII первой половины XIX вв. Зародившийся в качестве реакции на рационализм и механицизм эстетики классицизма и философии Просвещения,… … Художественная энциклопедия
Романтизм - РОМАНТИЗМ. Историки литературы сами признают, что из всех терминов, какие употребляет их наука, самый неопределенный и расплывчатый, это именно романтизм. Еще кн. П. А. Вяземский в письме к Жуковскому остроумно заметил: «романтизм, как… … Словарь литературных терминов
Романтизм (фр. romantisme) явление европейской культуры в XVIII XIX веках, представляющее собой реакцию на Просвещение и стимулированный им научно технический прогресс; идейное и художественное направление в европейской и американской… … Википедия
- (фр. romantisme) явление европейской культуры в XVIII XIX веках, представляющее собой реакцию на Просвещение и стимулированный им научно технический прогресс; идейное и художественное направление в европейской и американской… … Википедия
Три поколения, которые определяли характер интеллектуальной жизни западного мира между 1770 и 1850, вошли в историю под названием романтиков. Понятие романтизм, как и другие понятия, возникшие в процессе борьбы идей (такие, как классицизм,… … Энциклопедия Кольера
романтизм - а, только ед., м. 1) Направление в литературе и искусстве первой четверти XIX в., выступавшее против канонов классицизма и характеризовавшееся вниманием к человеческой индивидуальности, стремлением к национальному своеобразию. Немецкий романтизм … Популярный словарь русского языка
- (франц. romantisme) идейное и художественное направление в европейской и американской духовной культуре конца 18 1 й половины 19 вв. Французский romantisme ведёт родословную от испанского romance (так называли в средние века Романсы… … Большая советская энциклопедия
романтизм - Первая ласточка романтизма: «Буря и натиск» Разлом, произошедший на рубеже XVIII и XIX веков, был столь радикален, что ему трудно отыскать аналогию. В 1789 г. разразилась Великая французская революция, вызвавшая небывалый энтузиазм… … Западная философия от истоков до наших дней
Р. можно понимать, с одной стороны, как известное поэтическое настроение, а с другой как историческое явление, характерно выразившееся в европейской литературе первой половины XIX столетия. Сущность романтического настроения выясняется Белинским… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Книги
- Немецкая романтическая повесть. В 2 томах. Том 1. Шлегель, Новалис, Ваккенродер, Тик
- Немецкая романтическая повесть. В 2 томах. Том 2. Арним, Брентано, Эйхендорф, Клейст , . Немецкий романтизм конца XVIII начала XIX в. представлял собой выдающееся культурно-философское и художественно-литературное движение. Его роль в становлении буржуазного мировоззрения при…
